Содом и Гоморра. Города окрестности Сей - Страница 10

– Мешает лошадям, – сказал он. – Эк ведь…

Проснувшись утром, он пошел в каморку к Билли, хотел будить его, но того на месте не оказалось. Постель выглядела смятой, и он, прохромав мимо денников, бросил взгляд из двери в сторону кухни. Затем, обойдя конюшню, направился туда, где обычно стоял пикап. Билли сидел на водительском месте и, перегнувшись через баранку, вывинчивал саморезы из металлической накладной рамки, которая крепит лобовое стекло; вывинчивал и бросал их в пепельницу.

– С добрым утречком, ковбой, – сказал он.

– С утречком. А что случилось со стеклом?

– Сова попала.

– Сова?

– Сова.

Вывинтив последний саморез, он поддел и снял рамку, после чего принялся отверткой высвобождать кромки вдавленного внутрь стекла из паза в толстом резиновом уплотнителе.

– Слушай, зайди, пожалуйста, с той стороны и надави снаружи. Постой-ка. Вот, возьми там перчатки.

Джон-Грейди натянул перчатки, обошел, ковыляя, машину и стал давить на стекло, пока Билли выковыривал его край из паза отверткой. Наконец они вынули из уплотнителя всю нижнюю кромку стекла и одну боковую, после чего Билли, забрав у Джона-Грейди перчатки, вытащил все стекло целиком, положил его сначала сверху на баранку, а потом перенес и бросил на пол кабины с пассажирской стороны.

– Как же ты ехал? Высунув голову в боковое окошко?

– Да нет. Сел просто ближе к середине и смотрел в ту половину, что осталась целой.

Он отвел в сторону «дворник», упершийся в торпедо.

– Я уж подумал, вы еще не приехали.

– Мы приехали около пяти. Как у тебя-то дела?

– Да так себе.

– Больше ты в конюшенном проходе родео не устраивал? Пока меня не было, а?

– Да ну, нет.

– Как нога?

– Нормально.

Билли отвел поводок стеклоочистителя на пружине вверх, отверткой снял с валика и положил на сиденье.

– Будешь теперь новое стекло покупать?

– Попрошу Хоакина, пусть съездит, привезет, когда встанет. Если можно, чтобы старик не видел, так зачем ему это видеть?

– Черт, но ведь налететь стеклом на сову мог кто угодно!

– Верно. Но налетел не кто угодно.

Джон-Грейди стоял около грузовика, сунув голову и плечи в проем открытого дверного окошка. Обернулся, сплюнул, опять сунул голову в окно:

– Ну не знаю. Мне такую логику не понять.

Билли положил отвертку на сиденье.

– Мне тоже, – сказал он. – Даже не знаю, почему я так сказал. Пошли-ка в дом, глянем, не готов ли там завтрак. Я съел бы сейчас весь задний мост какого-нибудь лося.

Едва они уселись, Орен поднял голову от газеты и поверх очков уставился на Джона-Грейди.

– Как твоя нога? – спросил он.

– Выздоровела.

– Да прямо уж!

– Во всяком случае, верхом сесть могу. Вы ведь об этом спрашивали?

– А в стремя как ты ее вставишь?

– А мне это не обязательно.

Орен опять устремил взгляд в газету. Сидят едят. Через какое-то время он газету отложил, снял очки и положил на стол.

– Тут от одного человека к нам едет кобыла-двухлетка, он хочет подарить ее жене. Я пока от советов воздерживаюсь. Он про эту лошадь ничего не знает, кроме родословной. Он и вообще не понимает в лошадях, если на то пошло. Может быть, взглянешь?

– Она объезжена?

– Жена или кобылка?

– Ставлю восемь к пяти, что ни та ни другая, – сказал Джей Си. – Вот не глядя!

– Не знаю, – сказал Орен. – Вроде объезжена, но, видимо, только что и не полностью. Он хочет оставить ее у нас на две недели. Я сказал, что мы проведем с ней полный курс, научим ее за это время всему, что она сможет воспринять, и он на это согласился.

– Хорошо.

– Билли, а ты эту неделю где будешь, с нами?

– Ну наверное.

– Тот человек не сказал, в котором часу привезут лошадь? – спросил Джон-Грейди.

– Сказал, после завтрака. Джей Си, ты готов? Все готовы?

– Да я вообще всегда готов.

– Что ж, день грядет, – сказал Орен. Положил очки в карман рубашки и отодвинул стул.

Около половины девятого во двор въехал пикап с прицепленным к нему новеньким трейлером. Встречать прибывших вышел Джон-Грейди. Трейлер был выкрашен в черный цвет с выписанным золотом по борту названием ранчо, расположенного где-то в Нью-Мексико; об этом ранчо Джон Грейди никогда не слыхал. Двое мужчин открыли дверь трейлера и установили пандус; тот, что повыше, мельком оглядел двор, и они вместе вывели лошадь задом из кузова наземь.

– А где Орен? – спросил высокий.

Джон-Грейди оглядел кобылку. На вид она была нервной, что естественно для молодой лошади, выгруженной в незнакомом месте. Хромая, он обошел ее, чтобы осмотреть с другого бока. Кося глазом, она следила за ним.

– Поводите ее по двору.

– Что?

– Поводите ее по двору.

– А Орен-то здесь, нет?

– Нет, сэр. Его сейчас нет. Тренером буду я. Вы просто чуток поводите ее, чтобы я на нее посмотрел.

Минуту мужчина стоял в задумчивости. Потом вручил чумбур напарнику:

– Поводи ее немного, Луис. – Бросил взгляд на Джона-Грейди; Джон-Грейди наблюдал за кобылой. – А в котором часу он вернется?

– Его не будет до самого вечера.

Постояли, глядя, как низкорослая двухлетка ходит туда и сюда.

– А вы что – точно квалифицированный тренер?

– Да, сэр.

– А что это вы у нее все выискиваете?

Джон-Грейди еще раз оглядел лошадь и перевел взгляд на мужчину.

– Эта лошадь хромая, – сказал он.

– Хромая?

– Да, сэр.

– Ч-черт, – сказал мужчина.

Его напарник, который вываживал лошадь, оглянулся через плечо.

– Нет, ты слышал это, Луис? – крикнул ему мужчина.

– Ага. Я слышал. Что будем делать? Хочешь ее сразу пристрелить?

– Почему вы решили, что эта лошадь хромая? – спросил мужчина.

– Так ведь… Сэр, это же не важно, что и почему я решил. Она хромает на левую переднюю ногу. Дайте-ка я гляну.

– Веди ее сюда, Луис.

– Думаешь, она дойдет?

– Не знаю.

Луис подвел к ним лошадь, Джон-Грейди прислонился к ней плечом и, подняв ей переднюю ногу, зажал между коленями и осмотрел копыто. Большим пальцем ощупал стрелку, провел по стенке копыта. Он прислонился к ней, чтобы почувствовать ее дыхание; теперь он с ней заговорил, одновременно достал из заднего кармана носовой платок, который смочил слюной и начал протирать им стенку копыта.

– Кто это сюда налепил? – спросил он.

– Налепил что?

– Эту мастику. – Он протянул им платок, показывая, как тот выпачкан.

– Не знаю, – растерялся мужчина.

– На этом копыте у нее трещина, которую кто-то залепил воском и замазал мастикой.

Он выпрямился, отпустил ногу лошади и потрепал ее по плечу, после чего все трое стояли, молча глядя на лошадь. Высокий сунул руки в задние карманы. Повернулся, сплюнул.

– Н-да, – сказал он.

Мужчина, державший лошадь, носком сапога рыл землю, глядя в сторону.

– Когда мы это скажем старику, он усрется.

– А вообще-то, где вы ее купили?

Мужчина вынул одну руку из заднего кармана и поправил шляпу. Покосившись на Джона-Грейди, вновь стал смотреть на кобылу.

– Так я могу ее у вас оставить? – спросил он.

– Нет, сэр.

– Так разрешите мне хотя бы до прихода Орена ее здесь оставить, чтобы нам с ним это дело обговорить.

– Не могу.

– Почему нет?

– Просто не могу, и все.

– То есть нам, значит, опять ее грузить и выметаться?

Джон-Грейди не ответил. Но смотрел мужчине в глаза и не отвел взгляда.

– Мы были бы вам очень благодарны, – сказал мужчина.

– Нет, ничего не могу сделать.

Тот посмотрел на человека, держащего чумбур. Посмотрел на дом, опять посмотрел на Джона-Грейди. Потом полез в карман, вынул бумажник, открыл его и, вынув десятидолларовую купюру, сунул бумажник обратно, а купюру протянул парню.

– Вот, – сказал он. – Положите это в карман и никому не говорите, где взяли.

– Нет, я действительно не могу этого сделать.