Соддит - Страница 7

— Да, это чистая правда, — кокетливо ответил Барт. — Он был моим маленьким дружком.

— Чур, все поровну! — крикнул Джил.

— Я не возражаю, — сказал Барт. — Только мы с ним расстались прошлой весной. Он брал меня с собой в командировки, баловал как мог. Лучшие гостиницы, наряды из тончайшей ткани. Я ел столько собак, сколько хотел. Но однажды утром я проснулся, взглянул на него и подумал: «Какой же ты вкусненький, парень». Короче, съел его, и делу конец.

— Хватит болтать, — вмешался Билл. — Мне не терпится отведать гномов. Давайте лучше займемся приготовлением, иначе будем возиться с ними всю ночь.

Педролль встал и поднял за ноги извивающегося пленника. Однако пока он разгибался, Герд вытащил из кучи другого гнома и швырнул его на камень Билла. Когда педролль, ничего не подозревая, сел на валун, послышался громкий хлюпающий звук, как будто кто-то выпустил газы. Билл вздрогнул от удивления, а его сородичи загромыхали раскатистым и тяжеловесным каменным смехом.

— Ой, умники! — саркастически и строго сказал Билл. — Ой, как это было смешно. Я сейчас лопну от смеха.

— Видел бы ты свое лицо, — заметил Барт.

— Ага, — ответил Билл. — Ты сначала на свое посмотри.

Он отдал Джилу гнома, которого держал в руке, и осторожно встал на ноги, пытаясь отклеить объект, безвольно прилипший к его ягодицам. Тем временем три других педролля положили по гному на валуны, служившие им стульями, и сели на несчастных пленников. Раздалось три новых хлюпающих звука. Затем в течение нескольких минут на поляне можно было слышать только хруст костей и чавканье, сопровождавшее трапезу педроллей.

Ситуация для путешественников выглядела мрачной и безнадежной.

— Мой гном на вкус напоминал курятину, — кратко поделился впечатлениями Джил.

— А для меня вся пища на вкус, как курятина, — ответил Билл. — Кроме золота.

— Девочки, может, стоит снимать с них доспехи перед тем, как жевать? — спросил Барт, выковыривая ногтями из зубов часть обглоданной кольчуги.

— Как же вы воняете, — произнес ломающийся бас, похожий на голос, который порою встречается у юношей перед самым достижением зрелого возраста. — Вот из-за этой вони вы никому и не нравитесь.

— Кто тут разболтался? — рявкнул Герд, осматривая пленников.

— Билл, — ответил ломающийся бас.

— Нет, я молчал, — возразил Билл.

— Голос доносится оттуда, — сказал Джил, указывая на деревья.

— А вот и не оттуда, — ответил бас. — Это Билл сказал, что вы воняете. Ваша вонь настолько неприятна, что я даже не знаю, как вас назвать. Вы позор для племени педроллей.

— Ах даже так? — возмутился Герд.

Голос хрипло прочистил горло и опустился еще на полтона.

— Да как ты смеешь, крошка Билли, говорить со мной подобным образом? Это ты являешься позором племени. И я знаю, что остальные согласятся со мной. Если брать нас четверых, то только ты позоришь честь педроллей везде, где появляешься.

Последовала небольшая пауза.

— Это сказал Герд.

Вскочив на ноги, Герд резонно заявил:

— Мой голос совершенно не такой!

— Нет-нет, это точно был Герд, — ответил голос. — Мне кажется, он хочет начать драку. Билл, ты не побоишься выступить против него? Или ты... Харг-харг! Харг! Харг! Харг-харг! Харг! Харг!

Джил вытянул огромную руку и вытащил из-за дерева извивающуюся фигуру, одетую в серое пончо и коническую шляпу.

— Харг-харг! — ругалась фигура. — Харг! Харг!

— Колдун! — воскликнул Герд. — Это же у них такие шляпки,верно?

— Я никогда раньше не видел колдунов, — с весельем в голосе признался Билл.

— Какой-то он костлявый, — отметил Джил, пощупав старика. — Но на зубочистки сгодится.

— Харк! — продолжая кашлять, возмутилась фигура. — Харг!

— Гэндеф! — пискнул Бинго. — Спаси нас!

Шею болтавшегося в воздухе колдуна сжимали каменные пальцы педролля. Несмотря на это, старику удалось повернуть голову и посмотреть на Бинго. Сердитый взгляд на посиневшем лице, казалось, говорил: «А я, по-твоему, чем занимаюсь, маленький придурок?» Затем он как бы добавил: «Оцени ситуацию, в которой я нахожусь. Что нам теперь предпринять? Для вас такие переделки — обычное явление. Но я человек преклонных лет и вряд ли смогу одолеть четверых взрослых педроллей, учитывая мой хронический радикулит и все прочее. Не то чтобы я жаловался... просто говорю как есть». В то же время изгиб его бровей, казалось, вопрошал: «Не мог бы ты вытащить один из мечей гномов, срезать путы и освободить отряд Торри, чтобы затем вырыть большую яму, посадить в нее педроллей и быстро забросать их несколькими тоннами земли?» Когда отчаяние на лице соддита выразило отрицательный ответ, колдун как бы закончил: «Вы просто бесполезные создания и зря занимаете место на земле».

Все это, казалось, было произнесено одним красноречивым взглядом.

— Господа педролли, — задыхаясь, произнес старик. — Джентльмены. Я советую вам не торопиться. Предупреждаю вас, что я колдун.

— И что из этого? — спросил Джил.

— Я могу создать вам несколько проблем, — прохрипел Гэндеф, дергая ногами и пытаясь разжать пальцы педролля. — Скажите, это случайно не первый луч солнца? Похоже, он застал вас врасплох, ха-ха-ха?

Барт обернулся через плечо.

— Действительно, уже рассвет.

Возникла пауза.

— И что? — спросил Гэндеф. — Вам не пора бежать в пещеру?

Его лицо стало пурпурным от удушья.

— А зачем нам куда-то бежать?

— Неужели вы не понимаете? Это рассвет! Лучи солнца! Они превратят вас в пепел!

— С чего бы это вдруг? — изумился Герд. — Какое странное заявление!

— Ох, — задыхаясь, прохрипел Гэндеф. — Вы уверены, что свет вам не вредит?

Казалось, он хотел сказать что-то другое.

— Конечно, мы уверены, — ответил Герд.

— В прошлом году я отдыхал на юго-западном курорте, — похвастался Билл. — Там такое жаркое солнце! Загар великолепный! Я тут же стал коричневым. Говорят, это просто процесс окисления.

— Если бы вы... — прошипел Гэндеф, — проявили уважение... и дали мне разок вздохнуть...

Пурпурный цвет его лица сменился на черные оттенки.

— Что он там бормочет? — спросил Барт. — Джил, отпусти-ка его на минутку.

Колдун упал на землю. Какое-то время он лежал, задыхаясь, пока педролли обсуждали, как лучше использовать его в качестве пищи.

— Ну, все! — сказал Гэндеф, сердито поднимаясь на ноги. — Вы меня разозлили!

Прекратив разговор, педролли посмотрели вниз на колдуна.

— Как джентльмен, я делаю вам последнее предупреждение, — продолжил старик. — Немедленно развяжите моих товарищей, извинитесь перед ними должным образом, и я позволю вам уйти живыми и здоровыми. Но учтите! Если вы будете вести себя столь же грубо и безответственно, то я снимаю с себя ответственность за возможные последствия.

— За какие последствия? — спросил Билл.

— Ужасные последствия, — ответил Гэндеф, помахав кулаком или, возможно, сжав кулак во время приступа старческой дрожи.

— Что-то мне не верится, — сказал Барт. — Ужасные последствия чего? Вот что я хотел бы узнать.

— Интересно, для кого они будут ужасными? — добавил Герд.

— А можно, я раздавлю его ногой? — спросил Джил.

— Не забывайте о том, что я колдун! — напомнил Гэндеф обиженным тоном, в котором звучала раненая гордость.

— И что дальше?

— Я наложу на вас чары! Самые карающие и невыносимые!

— Ха-ха-ха, — отозвался Барт.

Его хохот был грубой пародией на смех, в которой явно сквозили сарказм и чувство глубочайшего презрения[13].

— Я знаю несколько хороших чар, — продолжил Гэндеф. — Некоторые из них очень серьезные и могучие.

— Они плохие? — спросил Билл.

— Ужасно плохие, — ответил колдун.

— И что это за чары? — поинтересовался Джил.

— Я могу превратить вас в камень, — с достоинством сказал старик. — Без всяких усилий.

— А мы, дед, уже каменные, — заметил Герд. — Чего нам бояться?