Социально-психологические аспекты активности - Страница 32

8. Категорический отказ в мягкой форме в связи с отсутствием времени – 16.

9. Категорический отказ в мягкой форме в связи с отсутствием сил (у стариков) – 6.

10. Невозможность найти по адресу (напр., большое общежитие с непронумерованными комнатами) – 5.

11. Невозможность совместить время интервьюеров и респондента – 2.

12. Ошибки в базе данных (нет такого дома и т. п.) – 3.

13. Безобразное поведение респондента – 3.

Всего: 288 человек.

Таким образом, коэффициент недостижимости в Вологде составил 0,416, или приблизительно 42 %.

В свою очередь, в Череповце перечень причин недостижимости выглядел так:

1. Отсутствие дома во время посещений (3 раза и более) – 50.

2. Переезд в другой город/село – 17.

3. Длительная командировка/отдых – 8.

4. Проживание в другой квартире + отсутствие нового адреса и телефона – 63.

5. Серьезная болезнь (независимо от того, где находится респондент: дома или в больнице), включая психические заболевания – 2.

6. Смерть – 1.

7. Категорический отказ в жесткой форме (неважно, по какой причине и кем сделанный) – 55.

8. Категорический отказ в мягкой форме в связи с отсутствием времени – 24.

9. Категорический отказ в мягкой форме в связи с отсутствием сил (у стариков) – 3.

10. Невозможность найти по адресу (напр., большое общежитие с непронумерованными комнатами) – 0.

11. Невозможность совместить время интервьюера и респондента – 1.

12. Ошибки в базе данных (нет такого дома, по данному адресу человек не проживает и т. п.) – 3.

13. Безобразное поведение респондента – 0.

Всего: 227 человек.

В результате, коэффициент недостижимости в Череповце составил 0,379, или 38 %.

Анализ представленных причин недостижимости позволяет проанализировать соотношение ее различных видов. Наибольший интерес здесь представляют постоянное отсутствие дома во время посещений (означающее, что респондент либо много гуляет, либо уехал из города или живет на другой квартире, но соседям/родственникам об этом ничего не известно); проживание в другой квартире, но невозможность раздобыть координаты этого респондента (то же самое, только соседи или родственники кое-что о нем знают), переезд в другой город/село (то же, что и первое, но только соседи или родственники информированы, куда уехал респондент), а также длительная командировка. Все эти причины означают высокую мобильность респондентов, что в общем-то, с известными поправками свидетельствует об их высокой личностной активности.

В Вологде таких людей набралось 160 человек (21 % выборки – пятая ее часть), а в Череповце – 138 человек (18 % выборки, почти то же самое). Таким образом становится понятным приблизительное число высокомобильных людей, которых не удалось опросить в ходе исследования и которые вполне возможно могли бы повысить число людей с высоким уровнем личностной активности и мотива достижения.

Во-вторых, значительный интерес представляют те, кто достаточно жестко (во многих случаях с использованием ненормативной лексики) категорически отказался давать интервью. Этих людей в Вологде оказалось 75 человек (10 %, т. е. десятая часть выборки), а в Череповце – 55 человек (7 %). Эти отказы отличаются от мягких отказов, связанных большей частью с высоким аутизмом отказавшихся, и требуют особого анализа. Люди, сделавшие такие отказы, судя по всему, находятся в состоянии войны со всем миром. Вероятно, многие из них – истероиды, невротики и психопаты. Но это не является главным в понимании причин отказа. Главным же, как можно предположить, является ощущение социальной депривации, в которой находятся эти люди. Они воюют с окружающим миром именно потому, что чувствуют себя отторгнутыми этим миром.

И в этой связи понятно, почему они так категорично и резко отказывают в общем-то пустячной услуге – получасовом, ни к чему не обязывающем интервью. Ключ к разгадке могут подсказать давние эксперименты, проведенные в США, когда исследователи решили разобраться в том, почему весьма небогатые темнокожие американки южных штатов пренебрегают в борьбе с тараканами эффективными и дешевыми ловушками и пользуются менее эффективным и дорогим спреем. Оказалось, что эти женщины испытывали глубокое удовлетворение при попадании спреем в каждого отдельного таракана. Лично уничтожая тараканов, они хоть немного компенсировали то, что, по их ощущениям, окружающий мир делал с ними. Аналогичный механизм, вполне возможно, имел место и в большинстве случаев резкого и категоричного отказа в интервью.

Немаловажным и тесно связанным с описанным мироощущением обстоятельством является своеобразная атомизация общества, во всяком случае атомизация тех людей, которые изгоняли интервьюеров. Как следует из отчетов интервьюеров, очень часто отказ следовал после фраз «А что я с этого буду иметь?», «Мне это не надо», «Скажите, что мне с этого будет лично, тогда я отвечу» и т. п. В принципе, это не совсем та атомизация, которая описана Ж. Бодрийяром [16]. Ж. Бодрийяр писал про атомизацию благополучных обществ, где каждый атомизированный индивид сидит у себя в соте и потребляет мед, будучи безразличным к другим людям. Здесь же, в этих отказах, проявляется атомизация неблагополучных обществ, где мой дом – моя крепость, а за порог – только на охоту и только с ружьем.

В этой связи выявленное количество категорических отказов можно считать неплохим слепком существующих общественных отношений, своеобразной и очень интересной характеристикой современного российского общества, в котором каждый десятый житель полумиллионного города не желает без выгоды для себя участвовать в самых простых делах других людей. Очевидно, этих «отказников» можно понять. Они поверили революции и ничего от нее не дождались, потом они поверили реставрации и тоже ничего не получили, разве что возможность передохнуть и осмотреться. Что ж, они воспользовались этой возможностью, осмотрелись и сделали вывод: жить надо только для себя.

К слову сказать, выявленный радикальный негативизм – одна из важнейших особенностей горожан (во всяком случае, жителей крупных городов), принципиально отличающая их от жителей села. Выборка в селах строилась несколько иначе, чем выборка в городах, но она так же была адресная, и в селах точно также чужие люди стучались в дома и просили оказать им любезность: потратить полчаса на интервью. Однако в отличие от городов, во всех без исключения селах выборка была реализована практически на 100 %. Лишь в отдельных местах были отмечены немногочисленные случаи недостижимости, связанные с отъездом людей из села (как правило, студентов на учебу) или с невозможностью опросить респондента по состоянию здоровья (тяжелая болезнь или запой). Во всех остальных случаях респонденты охотно шли на контакт, многие из них благодарили за то, что их мнением поинтересовались. И так же охотно сельские жители встречали интервьюеров и во второй, и в третий раз. Несомненно, в какой-то степени такая доброжелательность селян была обусловлена тем фактом, что интервью проводили жители своего или одного из соседних сел. Однако в ходе опроса стало понятно и то, что и приехавших из города интервьюеров сельские жители всегда встречают не в пример лучше, чем свои же городские.

Для того чтобы правильно оценить адекватность примененного в данном исследовании инструментария, следует сделать небольшое отступление. Как было показано в разделе 1, исследования человеческой активности ведутся психологами достаточно долгое время. Однако практически все эти исследования проводились на маленьких, не сензитивных к социально-демографическим характеристикам индивидов выборках. Такое ограничение исследовательского пространства было обусловлено не только ненадлежащим финансированием психологических исследований в нашей стране, но еще и традицией, закрепленной многочисленными определениями предмета социальной психологии, которые, как шоры на глазах лошади, оказывали в ряде случаев тормозящее воздействие на развитие науки.