Сочинения (Том 4) - Страница 113

Таким образом, и после основания Русского государства, т. е. после соединения восточных славянских племен, главное направление движения оставалось прежнее, т.

е. с юго-запада на северо-восток, потому что юго-восточная часть великой равнины по-прежнему занята кочевыми азиатскими ордами, на которые новорожденная Русь не в силах предпринимать наступательное движение. Правда, вначале, когда средоточие правительственной деятельности утвердилось в Днепровской области, мы замечаем в князьях стремление переводить народонаселение с севера на юг, населять людьми севера южные украинские города, долженствовавшие защищать Русь от степных варваров. Но скоро господствующие обстоятельства взяли свое: степная украйна, область Днепровская, подвергается постоянным, сильным опустошениям от кочевников; ее города пусты: в них живут псари да половцы, по отзыву самих князей; куда же было удалиться русским людям от плена и разорения? Конечно, не на юго-восток, прямо в руки к половцам; конечно, не на запад, к иноверным ляхами венграм; свободный путь оставался один - на северо-восток: так, Ростовская, изначала финская, область получила свое славянское население. Мы видели, как северные князья воспользовались приплывом народонаселения в свою область; мы видели, какое значение в русской истории имела колонизация севера, совершившаяся в историческое же время под влиянием, под распоряжением князей.

Так было в XII веке; в XIII и последующих веках побуждения, заставлявшие народонаселение двигаться от юго-запада к северо-востоку, становятся еще сильнее; с юго-востока - татары, с запада - литва; крайний северо-восток, еще не подвластный русским князьям, населенный зырянами и вогуличами, не привлекателен и опасен для поселенцев невоинственных, идущих небольшими массами; таким образом, теперь с востока, юга и запада население, так сказать, сгоняется в средину страны, где на берегах Москвы-реки завязывается крепкий государственный узел. Мы видели, как московские князья воспользовались средствами, полученными от увеличившегося населения их области, как умели доставить этой области безопасность и тем более привлечь в нее насельников, как Москва собрала около себя Северо-Восточную Русь.

Таков был в общих чертах ход древней русской истории. Уже давно, как только начали заниматься русскою историею с научною целию, подмечены были главные, особенно выдающиеся в ней события, события поворотные, от которых история заметно начинает новый путь. На этих событиях начали останавливаться историки, делить по ним историю на части, периоды; начали останавливаться на смерти Ярослава 1, на деятельности Андрея Боголюбского, на сороковых годах XIII века, на времени вступления на московский престол Иоанна Калиты, на смерти Василия Темного и вступлении на престол Иоанна III, на прекращении старой династии и восшествии новой, на вступлении на престол Петра Великого, на вступлении на престол Екатерины II. Некоторые писатели из этих важных событий начали выбирать наиболее, по их мнению, важные: так явилось деление русской истории на три больших отдела: древнюю - от Рюрика до Иоанна III, среднюю - от Иоанна III до Петра Великого, новую - от Петра Великого до позднейших времен; некоторые были недовольны этим делением и объявили, что в русской истории может быть только два больших отдела: история древняя - до Петра Великого и новая - после него.

Обыкновенно каждый новый писатель старался показать неправильность деления своего предшественника, обыкновенно старался показать, что и после того события, при котором предшествующий писатель положил свою грань, продолжался прежний порядок вещей, что, наоборот, перед этою гранью мы видим явления которыми писатель характеризовал новый период и т. д. Споры бесконечные, ибо в истории ничто не оканчивается вдруг и ничто не начинается вдруг; новое начинается в то время, когда старое продолжается.

Но мы не будем продолжать этих споров, мы не станем доказывать неправильности деления предшествовавших писателей и придумывать свое деление, более правильное.

Мы начнем с того, что объявим все эти деления правильными; мы начнем с того, что признаем заслугу каждого из предшествовавших писателей, ибо каждый в свою очередь указывал на новую сторону предмета и тем способствовал лучшему пониманию его. Все эти деления и споры о правильности того или другого из них были необходимы в свое время, в первое время занятия историею: тут необходимо, чтобы легче осмотреться, поскорее разделить предмет, поставить грани по более видным, по более громким событиям; тут необходим сначала внешний взгляд, по которому эти самые видные, громкие события и являются исключительными определителями исторического хода, уничтожающими вдруг все старое и начинающими новое. Но с течением времени наука мужает, и является потребность соединить то, что прежде было разделено, показать связь между событиями, показать, как новое проистекло из старого, соединить разрозненные части в одно органическое целое, является потребность заменить анатомическое изучение предмета физиологическим.

Впервые обыкновенно останавливаются на половине XI века, на смерти Ярослава I; здесь полагают грань между первым и вторым периодом русской истории. Грань поставлена совершенно правильно; но какая же непосредственная связь между первым и вторым периодами, как второй произошел из первого? В XVIII веке в первом периоде видели Русь рождающуюся, во втором - разделенную; связи между периодами не было показано, но удачные названия по крайней мере указывали на естественную связь между рождением и разделением. Позднейшие писатели, однако, не воспользовались этими удачными названиями: они старались уничтожить всякую мысль о связи, естественном переходе, мысль, случайно выразившуюся в названиях, опровергая последние как неправильные. "Век св. Владимира был уже веком могущества и славы, а не рождения, - объявили они. - Государство (в первый период), шагнув в один век от колыбели своей до величия, слабело и разрушалось более трехсот лет (во второй период)". Читая эти слова, мы невольно начинаем думать, что имеем дело с Ассириею, Вавилониею, Мидиею, теми восточными государствами, которые, шагнув внезапно от колыбели до величия, начинали потом разрушаться; и каково же должно быть наше удивление, когда после узнаем, что государство, о котором идет речь, после трехсотлетнего разрушения вдруг опять обновилось и явилось могущественнее прежнего! Потом первому периоду дали название норманского, второму удельного; в первом выставили на главный план норманнов, все явления приписали их деятельности; во втором - разделение России на части, борьбу между князьями, владельцами этих частей. Но мы спросим: какая же связь между норманским и удельным периодами? Как второй произошел из первого?