Сочинения - Страница 79
Н. Н. Бахметьеву*
1 апреля 1886 г. Петербург
Многоуважаемый Николай Николаевич!
Искренно благодарен вам за скорый ответ. Корректуру «Аггея» вы получите с этим письмом; я сделал кое-какие небольшие исправления — поправки вообще неважные; хотелось бы, однако, чтобы примечание: «Пересказ старинной легенды» — не было выпущено. Хотя я не оставил от. этой легенды почти ничего и из двух крупного шрифта страниц ее сделал десять, но все-таки не хотел бы быть обвиненным в скрывании источника…
С. Я. Надсону
20 декабря 1886 г. Петербург
Живу я благополучно, работаю много; лето провел ужаснейшим образом: четыре месяца лежал пластом. Думал, уже все кончено, опять придется начать паломничество по сумасшедшим домам, однако ничего обошлось. Только что освободился от большого служебного труда: встретил, проводил и отпустил XXVI Общий Съезд жел. дорожи, представителей: целый месяц и праздников у меня не было. Зато теперь чисто, прекрасно и безвредно. Знаете ли вы, что я затеял большую-пребольшую работу, такую, что если через два года кончу, то и слава богу. Придется прочесть томов 200, а я прочел пока всего около 10.
Между прочим же, в январь «Северный Вестник» дал маленький рассказик, скверненький только*.
Читали вы Короленка? Напишите мне о нем что-нибудь. Я ставлю его ужасно высоко и люблю нежно его творчество. Это — еще одна розовая полоска на небе; взойдет солнце, еще нам неизвестное, и всякие натурализмы, боборыкизмы и прочая чепуха сгинет.
Хотим мы тут праздновать 50-летие поэтической деятельности Якова Петровича, да все как-то не выходит. Цензорство проклятое всех распугивает; а какой он, по правде сказать, цензор? Вот пять лет я его знаю: ни одной книжки не зарезал, кроме французской порнографии с похабными картинками. И неужели 50 лет не покрывают этой малой вины?..
Мечтаем пожить в Петербурге года три-четыре, а там удалиться куда-нибудь в глушь, на Кавказ, что ли, на Черноморский берег, укупить там клочок земли, водить пчел, свиней, виноград и табак…
В. Г. Черткову
13 января 1887 г. Петербург
Дорогой Владимир Григорьевич,
Можно ли будет мне воспользоваться корректурою пьесы Льва Николаевича на субботний вечер (17 января). Если да, то напишите мне, когда я могу получить пьесу. Я мог бы заехать за ней в субботу же между 7 и 7 1/2, а вы бы приготовили ее и сунули мне. В воскресенье же утром я привезу ее обратно…*
Г. И. Успенскому
20 января 1887 г. Петербург
Дорогой Глеб Иванович, если хотите послушать «Коготок увязнет — всей птичке пропасть» Льва Толстого, то благоволите доставить свою особу завтра, в среду 21 января 1887 г., на Невский, д. 84, кв. 52 (дом Юсупова) в квартиру Вс. Мих. Гаршина…
Н. М. Гаршиной
29 марта 1887 г. Ялта
С парохода отправились в гостиницу «Ялта», напились кофе и пошли (8 1/4 утра) прямо к водопаду Учан-су. Поднялись на 2 т. футов, но, сокращая шоссе пропустили столб с надписью на повороте и проперли три версты дальше водопада, так что всего туда и назад сделали около 22 верст пешком. Учан-су видели только издалека, но вполне вознаграждены за усталость удивительными видами. Видели, как образуются облака, как все море покрылось пеленою из белых туч, ровною, как простыня, а над ними было голубое небо. Лес тут дремучий; мачтовые сосны (pinus taurica), множество цветов.
Посылаю тебе одну primula; хотелось бы, чтоб она дорогою сохранила свой розово-фиолетовый цвет.
Знаешь ли, я понимаю, что Ялта показалась тебе коробочкой. Когда я увидел ее с парохода, то даже грудь сдавило, так близко, тесно надвинулись отвесные горы. Но зато, когда пройдешь немного долиною и влезешь, как мы, — какой простор, какая ширь! Наоборот, кажется ужасно просторно, вольно, как-то по-орлиному…
Н. М. Гаршиной
30 марта 1887 г. Ялта
Учан-су величествен. Страшная высота, откуда падает вода, необыкновенные скалы, дремучий лес кругом, рев воды, облака водяной пыли. Все восемь верст к водопаду — подъем; самый водопад сажен 50, а все это еще ниже половины Яйлы. То, что кажется из города каким-то мхом — вековые пятнадцатисаженные сосны.
Вчера мы с Гердами ходили пешком в Ливадию. Собрали много новых видов растений. Но в Ливадии, несмотря на письмо Даниловича* о приказании государыни пропускать везде А. Я., меня не пускали во дворец. Наконец пустили, но мы сами не пошли. Осмотрели оранжереи и парк. Вот имение-то! Неприятно было только все время ходить под конвоем урядника, оказавшегося, впрочем, довольно приятным человеком…
Н. М. Гаршиной
2 апреля 1887 г. Гурзуф
Теперь 8 часов; мы напились чаю и идем побродить по скалам за травками. Как воскресла во мне страсть к ним! Если бы прожить лето здесь, право бы больше 1000 видов собрал бы.
Ходишь по тропинкам, по которым и Пушкин хаживал 65 лет тому назад, и что-то важное и глубокое охватывает душу. У меня на душе теперь очень спокойно Хочется работать. Дай бог, чтобы весною и летом съезда не было, тогда сильно двину роман. Кстати в Одессе я купил XVI том Соловьева и почти прочел дорогою…*
Е. М. Гаршину
4 июня 1887 г. Петербург
Защищать драму Толстого и признавать его благоглупости и особенно «непротивление» — две вещи совершенно разные. Тут ты опять наворачиваешь на меня мне совершенно непринадлежащее. Очень любя Черткова, я в теоретических рассуждениях ни в чем с ним и с Т. не схожусь. Многое в их речах мне прямо ненавистно (отношение к науке, например): если ты этого не знал, можешь спросить у Черткова при случае: он скажет тебе, что меня «ихним» считать невозможно…*
В. Г. Черткову
1886–1887 гг. Петербург
Дорогой Владимир Григорьевич, благодарю вас за книги. Я уже прочел последний том (кроме того, что читал прежде). Я должен вам сказать, что я беру назад почти все, что говорил вам. Кажется, беру назад потому, что судил обо всех этих вещах по отрывкам, сказанным или противниками Льва Николаевича или его защитниками. Я не хочу сказать этим, что я согласен; совсем нет: многое, признаюсь откровенно, мне чуждо и даже больше, ненавистно.
А многое, большая часть, так близко и… Но теперь (т. е. эти дни, может быть, недели и месяцы) я спорить не буду, потому что это слишком важное дело, а я ошеломлен. Именно ошеломлен. Простите за бессвязность письма: я пишу поздней ночью и очень расстроен…*
В. Г. Черткову
1887 г. (?) Петербург
В. А. Фаусеку
15 июня 1887 г. Петербург
Занимаюсь я преимущественно Петровщиной; прочел много, но сколько осталось еще! Думаю съездить в Царское к Пыпину: я прочел недавно его статью о Петре (о мнениях о нем) в «Вестнике Европы» и очень захотелось поговорить с ним*. Кроме того, почти кончил рассказ, который вряд ли увидит свет. Не знаю, порвать его или отложить. Очень деликатный для меня вопрос. Дело в том, что в рассказе фигурирует фантастический элемент и, можешь себе представить, наука. А так как действующие лица могут говорить о науке, не превышая уровня понимания автора, то выходит дело очень плохо. Так как я писал для себя, то для меня оно, может быть, и интересно: почему же и мне не говорить и не думать о науке («и кошка имеет право смотреть на короля»), но что сказали бы Скабичевский и бирюлевские барышни*, если бы я вздумал философствовать печатно…