Собственность Дьявола. Право на семью (СИ) - Страница 43

Вздрогнув, зажмуриваю глаза.

Руслан соединяет наши лбы, и, надсадно хрипя, пытается отдышаться.

— Я человек дела не слова. Но если тебе от этого станет легче, то да, Машенька, я люблю тебя как безумный. Люблю. По-другому я не умею. Я такой, какой я есть.

Маша

— Когда любовь не безумие — это не любовь, — добавляет Руслан, щекоча хрипом мои губы.

Горячее дыхание любимого мужчины опаляет мой рот. Затуманивает разум.

Прикосновение как электрический ток. Содрогаюсь. Не осознаю, каким образом оказываюсь у мужа на коленях. Седлаю его напряжённые бедра.

Обнимаем друг друга. Целуемся. Горячо и страстно. Он проникает в мой рот языком. Напирает. Поднимает внутри меня ураган бурлящих эмоций. Лишая кислорода, сминает припухшую плоть. Влажный. Тёплый. Голодный.

Господи, его вкус и запах сводят с ума.

С жадностью принимаю всё, что даёт. Впитываю. Вбираю. И себя отдаю. Всю до последней клеточки. Срываюсь. С ним. В пропасть. Оказавшись без шубы, поспешно стягиваю с его плеч пальто. Затем пиджак.

Мне мало поцелуев. Мало прикосновений. Моё тело истосковалось по нему. Сильно. До зуда. До чертовой дрожи. Расстёгиваю несколько пуговиц на его рубашке и выдержка Руслана летит к чертям, впрочем, как и моя.

Боже… Боже… Боже…

Как же сильно я его люблю!

Мой. Самый лучший. Самый родной. Единственный.

Он — моя погибель и моё спасение. Только он способен вернуть меня к жизни. Воскресить. Заставить моё сердце биться ещё сильнее. За нас двоих. Нет, за нас четверых!

Руслан. Мой Руслан. Мой любимый. Незаменимый.

— Скажи ещё раз... Скажи… — шепчу словно в горячке между поцелуями, заканчивая возиться с мелкими пуговицами на шелке. — Скажи, что любишь меня… Скажи ещё…

Взгляд у него ещё больше темнеет. Манит. Затягивает. Пугает звериным голодом.

Ныряя в него с разбега, распахиваю рубашку и захлёбываюсь эмоциями. Ладонями прикасаюсь к разгоряченной коже. Руслан вздрагивает. Его сердце неистово ломится в ребра. Я кайфую, трогая волоски на мощной мужской груди. Под его безумным взглядом горю огнём сама. Завожусь. Хочу его, как безумная.

Нас обоих штормит. Все чувства наизнанку. Вся боль и тоска наружу. Вскрываем раны и лечим их одновременно.

Как же я по нему скучала…

— Люблю, Машенька… только тебя… одну… — шумно выдыхает, и я тут же вгрызаюсь в его нижнюю губу. Оба шипим от проявленной грубости. От пронзающего острого удовольствия, которое доставляет поцелуй. — Привстань. Платье… — хрипит Руслан. — Блять, тут до хрена юбок… Блять! Маша… — рычит, поспешно задирая слой за слоем к моей пояснице.

Почувствовав, как на ягодицах трещат мои трусики, всхлипываю и тянусь руками к его ремню.

Господи, как же сложно расстёгивать в спешке вещи.

Справившись с пряжкой, дергаю бегунок на молнии — поддаётся. Ширинка распахивается. Я тотчас ныряю ладонью в брюки. Внутри так жарко, как в печке. Накрываю и чуть сдавливаю подрагивающий в боксерах член. Рус шипит. Я выдаю низкий протяжный стон. Нас обоих трясет как на американской горке. Сейчас сорвёмся. Сейчас… Сейчас…

Господи, я кажется забыла, какой он крупный и обжигающий. Словно нагретый на солнце камень. Твёрдый и пульсирующий. Как он во мне поместится? После родов у меня не было мужчины. На промежности небольшой шов. Он меня порвёт.

Божечки….

Задрожав от страха, стопорюсь. Зарываюсь лицом ему в шею. Ударивший в ноздри любимый запах вынуждает снова горько заплакать. От эмоций меня нереально сотрясает и выворачивает наизнанку вместе с душой. Все чувства оголяет. Я будто без кожи остаюсь перед ним. Дрожащая. Беззащитная. Доверчивая. Чувствительная. Готовая на всё ради него. Снова без оглядки в омут...

— Маша, — тонко ощутив перемены, Исаев напрягается и замирает. — Посмотри на меня. Что с тобой? Что не так?

Его пальцы мягко перебирают волосы на моём затылке.

— Всё так… всё так… — говорю бессвязно дрожащим голосом. Вцепляюсь руками в его каменные плечи. — Просто… просто я так сильно тебя люблю… Так сильно люблю и ненавижу. Но больше люблю… Очень люблю…

Сглатываю. В груди поднимается очередная волна тремора. Вместе с бурлящим потоком крови разлетается по венам огненными искрами.

***

— Маша… Девочка моя, не нужно, слышишь? — горячий надорванный хрип мужа касается моего виска. — Не нужно ничего бояться. Плакать не нужно. Я не причиню тебе боли. Больше не причиню. Доверься мне, Машенька. Родная. Любимая. Ты же моя. Моя. Только моя, — осыпая поцелуями лицо, Рус частит как заведённый, а у меня сердце рвётся в клочья от его грудного тембра, от нежности рук, от смысла сказанных им слов, от несвойственных ему эмоций.

— Никому тебя не отдам. Не отпущу. Теперь только вместе. Слышишь? Везде вместе. Никаких порознь. Как настоящая семья. Ты, я и наши дети. Ты всё ещё моя, Машенька. Ты всё ещё моя…

«Твоя… Твоя… Я всегда была твоей…» — безмолвно соглашаюсь. Не могу думать иначе. Не могу себе врать. Я давно принадлежу ему. С тех самых пор, когда впервые глаза наши встретились, когда запах его вдохнула, когда вкус его губ распробовала и мне понравилось. Всё в нём понравилось. Подсела на этот наркотик и соскочить не смогла.

Люблю его всей душой. Не умею иначе. Другого мужчину я бы не смогла. Никогда не смогла.

— Рус… — задыхаюсь. Эмоции шпарят кипятком. Подводят до грани.

Сердце к сердцу…

Губы к губам…

Его выдох — мой вдох…

— Мы сумасшедшие… — судорожно шепчу, опуская ладони на его живот. — Нам нужно остановиться… сейчас… иначе…

— Привстань, — взглядом как током. Повинуюсь. Руслан приспускает брюки с бельем, освобождая свой напряжённый член. В тусклом свете салона он выглядит массивным и пугающим.

Боже, я волнуюсь, как в первый раз. Словно у меня в жизни ни разу мужчины не было.

— Ты сняла подвязку? — добравшись до моих бедер, муж недобро хмурится.

— Пришлось… Роме отдать… — виновато бормоча, обхватываю ладонью пульсирующий ствол. Он горячий. Налитый кровью. Нетерпеливо дёргается в моей руке. Я слегка сжимаю его. Провожу пальцами по вздутым венкам, по гладкой бархатной коже, растираю капельку смазки... Божжже…

— Что значит «пришлось»? — шипит Руслан, сцепляя в экстазе зубы. — Блять, Машшшааа… — следует недовольное рычание. Потеряв контроль, Руслан вцепляется во влажную полоску трусиков. С треском разрывает её пополам.

— Я не рассчитывала… Боже, я хотела… хотела… — всхлипываю, ощущая грубое касание пальцев к промежности. — Оох… Ммм… — сокращаюсь, прикусываю губу и тихо скулю, пока он растирает по губам сочащую из меня влагу.

Все слишком остро. На грани. До дикой дрожи. До слёз…

— Чего ты хотела? — муж затрагивает пальцами чувствительный клитор. Нажимает на нужную точку. Дёргаюсь. Удовольствие пронзает жгучей молнией. Горло прорезает внезапный вскрик.

Схватившись за его плечи, делаю рваный вдох, а затем сглатываю пересохшим горлом.

— Н-не знаю… Божжже… Рус… Руслааан!

Господи, я от него отвыкла. Почти забыла, каково это — заниматься с ним любовью.

Слишком пронзительно. Запредельно. Остро. Тонко. Потрясающе. Было и есть.

Мы почти год не виделись. Не притрагивались друг к другу. Казалось, мы стали чужими, но нет. Наши тела по-прежнему горят похотью. Искрят. Обоюдно притягиваются.

Роднее и ближе не существует в этом застывшем мире. В этом неповторимом мгновении…

Есть только он и я.

Пальцы мужа настойчиво проходятся по набухшим складочкам, собирая и размазывая влагу вплоть до колечка ануса.

Током пробивает, когда он задерживается на нём, слегка надавливая.

В памяти всплывает наш первый анальный секс, и меня резко бросает в жар. Под его пристальным взглядом содрогаюсь. Облизываю пересохшие и распухшие после его далеко не нежных поцелуев губы. Сжимаюсь, заново переживая все подаренные им эмоции. Будто это было вчера. Мне страшно и в то же время я испытываю дичайший азарт. Всё, что он делал с моим телом, всегда доставляло неописуемое удовольствие. Рус будто читал меня. Знал, на какую кнопочку нужно вовремя надавить, чтобы свести меня с ума…