Собственность Дьявола. Право на семью (СИ) - Страница 35

— Позвольте Вашу руку, милая Марианна, — Илья, сукин сын, решает напоследок с ней пофлиртовать. Мне стоило свернуть ему шею ещё тогда, когда он надевал эту чертову вещицу Маше на бедро! Шаря своими толстыми пальцами где не положено.

Просчитал, как взбудоражить несколько десятков членов под фраками и на этом сорвать куш. Нутром чуял, на кого нацепить подвязку.

В зале раздаётся звучание вальса. Я в принципе не люблю танцевать. На публике, тем более. Но именно сейчас мне хочется протащить Марию через все круги ада вместе со мной. Слиться с ней в одно целое. Прижать её к себе, запечатать ею душевные раны и не отпускать ни на шаг от себя.

Моя она.

Всегда была моей.

И ничто в этой жизни не изменит этого.

***

Вцепившись за руку Варламова, Маша подходит к краю сцены. Делает неуверенный шаг и оступается на первой же ступеньке.

Блять! Здесь всего их две! И они широкие. Но она теряет равновесие, пугая меня донельзя.

Ловлю её. К груди прижимаю. Встряхивает. Мощно. Как от электрического разряда. Воздух из лёгких мгновенно вышибает. Ввергает в абсолютный шок. Выбрасывает за пределы реальности.

Оба застываем в звенящей пустоте.

Вдох-выдох… и контроль начинает трещать по швам…

Стоп, Руслан! Стоп!

Нужно собраться и дышать… просто дышать, чтобы не сорваться и не разнести здесь всё к чертовой матери! Потому как был лишён возможности наслаждаться волнующей близостью, её пленительным теплом, тонким, восхитительным ароматом.

Нарастающий гул в голове прерывается слабым, неровным пульсом, постепенно набирающим обороты. Надрывно дышу, тогда как в моём организме происходит стремительная перестройка жизненно важных систем. Возобновляется сердцебиение. Частит так, что в висках ощущается пульсация. Кровь бешеными толчками устремляется в затылок. Лупит по болевым точкам. Отрезвляет. Стук сердца превращается в канонаду, дробящую рёбра изнутри.

Вдыхаю её, и время снова останавливается.

Существует ли оно?

Когда Маша рядом, в моих объятиях — я в этом не уверен.

Не отпущу. Тенью за ней бродить буду, но больше не позволю ей исчезнуть…

Второго шанса я ей не дам.

Моя она! Она всё ещё моя!

— Господа! — раздаётся голос Ильи на фоне льющейся мелодии. — Давайте прервёмся на небольшую танцевальную паузу!

Мы с Машей отвисаем, встречаемся взглядами. Упираясь ладонями в грудь, она пробует отстраниться, но я лишь послабляю хватку, не выпуская её из рук, по-прежнему держу в объятиях. Ныряю в широко распахнутые омуты со жгучими чёрными зрачками, и меня по новой бомбить начинает. На части рвать. Из-за неё душа моя в клочья… из-за неё…

За грудиной стремительно закручивается очередной ураган. Чувства становятся неуправляемыми. От любви до ненависти и обратно…

Сердце грохочет не только под ребрами, оно разрывает голову оглушительными ударами. Выносит мозг.

Ненавижу, мать её! Ненавижу!

За то, что она сделала с нами. За то, что молча родила. За то, что жизнь мою и свою разделила на «до» и «после», катком по мне прошлась, вырвала из меня душу… Только за это убить готов!

Только как убьёшь, когда жизнь без Марии немыслима? Пробовал. Горел как в аду.

«Какого хрена ты вернулась?»

«Какого хрена, Маша? Если и дальше скрываешься? На что надеялась? К чему весь этот маскарад?» — хочу спросить, проорать на весь зал, но вместо этого подавляю в себе дикую ярость. Не без труда, конечно. Она из меня со всех щелей прёт. Впервые сделал это там, на террасе, когда держал жену за плечи и сгорал от желания сдавить так, чтобы кости затрещали.

Я сам себя не узнаю. Не уверен, чего хочу больше: послать её на хер обратно к Георгию или увезти куда-нибудь подальше. Разобраться во всём этом дерьме. Без посторонних лиц. Только я и она. Позволить ей озвучить отмазки, которым нет оправдания.

Блять! Как такое можно оправдать? Оставаясь моей женой, одиннадцать месяцев жить под одной крышей с посторонним мужиком! На пальце не моё обручальное кольцо. Кто он для неё? Прикасался ли к ней? Почему Астафьева? Дети. Двое. Мои? По документам ни хрена не сходится, но я уверен, там липа. Темнят оба. Не признается — потребую тест ДНК.

«Что мне с тобой делать, Маша?» — в очередной раз задаваясь вопросом, прожигаю её взглядом. — «Как прикажешь поступить с компаньоном? Со всеми виновными? Я готов начать крушить всё вокруг без разбора уже сейчас…»

— Больно… — из горла Марии вырывается дребезжащий хрип. Меня тотчас волной дрожи окатывает. Волоски на загривке встают дыбом.

Тою ж мать…

Столько месяцев я мечтал услышать этот голос вживую…

Прокручиваю его в голове и не верю своим ушам. Мои пальцы на её плечах не разжимаются. Не могу отпустить. Не решаюсь. Боюсь, что снова исчезнет.

— Боль напоминает нам о том, что мы ещё живы, — сглатываю ком, зажмуриваясь. Делаю глубокий вдох, ещё один. Лёгкие трещат по швам, а мне всё равно не хватает воздуха. Я хочу сорвать с её лица эту долбаную маску. Рассмотреть её получше. Оживить в памяти каждую милую чёрточку. Зацеловать… Прижаться к ней щекой… — А пока мы живы, Маша, у нас ещё есть шансы на будущее. Думала, я тебя не узнаю?

Руслан

— Мы не должны были… встретиться… Я допустила оплошность… Это ошибка… — жена шепчет задушенно, взмахивая влажными ресницами и глядя на меня такими кроткими и напуганными глазами, что хочется встряхнуть её, привести в чувство и зверем взреветь. Душу наизнанку ей вывернуть. Чтобы не несла эту гребаную ересь!

Какая, на хрен, ошибка? Что значит «не должны были»? Сама же нарывалась не единожды на встречу, а сейчас заявляет об оплошности?

Сука! Второй попытки сбежать от меня я тебе не дам. Не надейся, сумасшедшая ведьма. Даже не проси.

Замечаю косые взгляды в нашу сторону.

— Потанцуем? — не дожидаясь ответа, целенаправленно увлекаю жену в круг вальсирующих пар, дабы не привлекать к нам излишнего внимания публики. И так слишком долго пробыли в оцепенении у всех на виду.

Нежностей к Марии не проявляю. В данный момент это выше моих сил. Нутро в двойной узел завязано. Перебьётся!

— Давай без танца. Прошу... Руслан.

Её голос всё ещё действует на меня губительно. Отвык я от него. Почти год по ночам я общался с тишиной. Почти год, мать её, я не слышал, как она произносит моё имя. Как проговаривает его. Как лелеет на языке.

К херам всё!

Думаю о её жестоком поступке, и ярость выжигает всё человеческое внутри.

Меня, блять, нехило потряхивает. Словно держусь за оголённый электрический провод, а не за талию любимой жены.

— Это мой бонус за покупку, — не церемонясь, напоминаю ей.

Останавливаемся в центре. Вынуждаю Машу опустить одну руку мне на плечо, вторую руку захватываю своей ладонью. Такая же хрупкая, какой я её запомнил.

Отмечаю по-прежнему изящную кисть с длинными пальчиками. Не разрывая зрительного контакта, целую их лишь потому, что вспоминаю, как она едва не порезала осколками ладошку.

Вздрогнув от прикосновения моих губ, Маша на секунду прикрывает глаза. От этой неподдельной реакции, заряженной чувствами, у меня к херам сносит башню. Кровь в теле превращается в горный бурный поток, вынуждая сердечную мышцу работать на максимум и трещать по швам. Словно в сердце всадили мощную дозу адреналина.

Меня как и прежде от неё ведёт. Только в этот раз сильнее во сто крат. С ещё большей одержимостью притягивает.

Ну что ж, любимая, поехали…

Полный оборот в два такта с тремя шагами в каждом. Ничего сложного. Справимся. Покружимся в вальсе. Делов-то…

— Нам не обязательно позориться, — выцеживает она, подстраиваясь под ритм моих шагов. — Боже, я сто лет вальс не танцевала.

— Нет уж, дорогая, я намерен получить свой приз. Подвязку можешь оставить себе, — мой голос на эмоциях жестче становится. — Ты в ней шикарно смотришься. У многих на тебя встал...

Сделав невозмутимое лицо, начинаю плавно кружить Марию по залу.