Собственность Дьявола. Право на семью (СИ) - Страница 16

Совершая шаг навстречу Милане, Исаев мажет хмурым взглядом по моему автомобилю. На мгновение тормозит, прилипая глазами к заднему стеклу. Оно затонировано плёнкой. Меня не разглядеть. Но моя душа от страха всё равно срывается куда-то в пропасть. Леденеет, в который раз раскалываясь на части. Её уже не склеить. Не в данной ситуации. Нет.

Столько потрясений мне одной не вывезти.

То, что я наблюдаю в данный момент, ввергает меня в шок. Сотрясает разрядом максимальной мощности. Заживо сжигает дотла.

И это не разговор Миланы с моим мужем. Нет.

Не успев поздороваться с подругой, Рус вынужденно оборачивается. Среагировав на происходящую возню, бросается обратно к своему Гелику.

Как в замедленной съёмке я отслеживаю уже знакомый сюжет. Будто повторяется моя незавидная жизнь, только с другим женским персонажем. От происходящего грудь начинает ходить ходуном. Дыхание сбивается. Перенапряжение достигает пика. Заряженная трясучкой, судорожно вцепляюсь за подголовник сиденья. Пялюсь в заднее окно.

Девушка, та самая, беременная, с которой он вчера ужинал в ресторане, лихо несётся на меня. Словно убегая от опасности. За нею со всех ног бросается в догонку Дан. Исаев, что-то крича, перехватывает её на полпути к Милане. Между ними завязывается борьба. Мужу прилетает лютая пощёчина. Наотмашь. Настолько эффектная, что даже я инстинктивно ощущаю жжение на своей щеке. Жмурюсь, приходя в полное оцепенение. Моё нутро холодеет. Злость расползается по нему жгучими ядовитыми потоками.

***

Никто! Никто, мать вашу, не имеет права к нему прикасаться!

Никто не имеет права его хлестать!

Распахиваю веки. Перед глазами сгущается красная пелена ярости.

Тело сотрясает, будто в лихорадке.

Руки ходят ходуном.

В голове пульсирует одна-единственная мысль. Мне хочется разорвать эту суку на мелкие ошмётки!

Разорвать и раскидать по сторонам!

Врезаюсь пальцами в дверную ручку. Щелчок замка оглушающе бьёт по мозгам. Оттолкнув от себя водительскую дверь, высовываю лицо. Налетевший шквал ледяного ветра едва не срывает шапку с париком. Очки соскальзывают на кончик носа. Задерживаю дыхание. Глаза в глаза. С ним. Как две схлестнувшиеся молнии. Разряд. Мощный. Внезапная остановка сердца. У меня.

Рус… Руслан… Мой Руслан — вибрации в голове усиливаются.

В последнюю секунду сдерживаю порыв, чтобы не выскочить из машины и не вцепиться ей в глотку. Чтобы окончательно не выдать себя.

Куда уж окончательнее?

Господи, я сошла с ума…

Что я творю?

Инстинкты становятся неуправляемыми.

Боль. Ревность. Не остывшие чувства. Ненависть….

Всё смешивается в одном флаконе. Закипает, как химическая реакция. Достигает максимального напряжения для взрыва.

Нельзя! Машка.

Машка… Нельзя!

Нырнув обратно, захлопываю дверцу. С третьего раза завожу мотор. Дыхание до боли рвёт легкие. Разламывает в груди. Глаза застилают слёзы. Пальцы на руле отбивают бешеную чечетку. Развернув автомобиль, бью по газам.

Я пропала...

Всё пропало...

Он меня засёк.

Засёк, черт возьми! Засёк!

Пролетаю мимо застывших в фрустрации фигур. Видимость размытая, но краем глаза улавливаю на себе интерес его охраны. Меня подбрасывает на месте. Особенно чувствуется взгляд Дана.

— Дура! Дура! Дуррра!!! — бью по рулю, направляя машину к трассе.

Какого черта я повелась на этот долбаный экшн?!

Какого черта согласилась?

Больно. Господи, как же больно видеть его с другой.

Она беременна.

Беременна… Беременна…

Кто эта девушка? Его супруга? Почему он привёз её домой? Она с ним живёт? Они спят вместе? В одной постели? Он её трахает? Он её любит? Божжже, кто она? Кто???

Мысли, то и дело, атакуют голову.

Перед глазами мелькает набор картинок: он ловит её, сгребает в объятия, тащит к открывающимся воротам. Девушка сопротивляется, но тщетно. Сбежать от Исаева даже я не смогла… пока не стала для него мёртвой.

К черту их! Он ничуть не изменился. Всё также вершит судьбы людей…

Поддав газу, попадаю на мерзлый грунт. Не справляюсь с управлением. Автомобиль срывается в занос. Тачку раскручивает и выбрасывает с дороги в сугроб. С диким визгом врезаюсь багажником в дерево. Висок припечатывает к окну. Да так мощно, что перед глазами осыпаются искры. Пережив вспышку боли — цепенею на месте…

Всё…

Кажется… приехали…

Добро пожаловать в ад…

Маша

— Пей! — командует няня, вставляя мне в ладонь чашку чая с мелиссы.

Он тёплый. С успокаивающим эффектом. Залпом выпиваю ароматную жидкость и отдаю пустую чашку обратно.

— С-с-пасибо… — выстукиваю зубами, не в силах совладать с нервной дрожью.

Стоило мне после аварии вернуться домой, как тут же начался сильнейший откат.

На ватных ногах едва дошла до ванной. Сбросила промокшую от снега одежду. Сползла по стенке на пол и дала волю слезам…

Сколько я здесь рыдаю?

Десять, двадцать, тридцать минут, час, два...???

Я сижу в ванной на коврике. Поджав к груди колени и обняв их, изображаю болванчик. Нервное напряжение колошматит до стука зубов. Не отпускает.

Почему меня не отпускает?

Всё уже позади. Я жива. Я дома. Но меня трясёт! Трясёт, как в лихорадке. Страх пронзает каждую клетку тела, отравляя его.

Мне страшно и больно.

Смутно помню, как после удара головой пришла в себя, как вывалилась из машины в грязный заледенелый снег и умылась им.

Пришлось приложить немало усилий, чтобы выжать из мотора максимум и вытащить тачку из западни.

В щекотливом моменте я держалась молодцом! Удирая от фантомов из прошлого, действовала быстро и решительно. Но как только опасность миновала, я сразу же сдала позиции. Сразу! Не успев переступить порог дома.

Увидев во дворе разбитый автомобиль, Тома взялась за голову…

— Две сумасшедшие! Это ж надо было до такого додуматься! У тебя и так молока недостаточно на двоих, так ты себе ещё и нервы делаешь. Высохнет, будешь локти кусать. И ведь чудом осталась жива! Чудом! — отчитывает няня. — Как же так можно, Маш? О детях ты подумала?

— Я хочу увидеться с отцом… — вытолкнув из груди дрожащие звуки, судорожно вздыхаю и вою. Уже который час вою, как побитая собака.

Кто она? В ней его ребёнок? Его же? Его???

Господи, неужели для Руслана я ничего не значила?

Он спал с ней?

Он зачал ребёнка в нашей постели?

Зачем ему наследник от другой?

Сволочь! У тебя есть дети! Твои дети! Двое! Твоя родная плоть и кровь! Зачем тебе чужой?

Ты же не любишь её? Не любишь! Правда, не любишь…?

Рус… Руслан… Ты же не можешь её любить!

Ненавижу…

— Ну да. Конечно же, хочешь увидеть папку. Ясно, как божий день! — сетует Тома, наполняя ванну горячей водой.

— Об отце ты тоже не подумала? Твоему Исаеву не пришлось бы тестю врать, что ты умерла. Тьфу! — эмоционально сплевывает няня. — Интересно, что Георгий на это скажет?

Отвлекаюсь на её слова. Подняв с колен зарёванное лицо, нервно выцеживаю:

— Гера мне не муж…

— Конечно, не муж, — Тома откровенно язвит, защищая Геру. — Он лучше. Он святой! Он — твой Ангел хранитель! А ты… — запнувшись, подбирает слова. — Не знаю, как точнее выразиться. Ты… Неблагодарная истеричка.

— Хватит, Тома! — эмоции, что копились в груди, внезапно вырываются из меня криком. В мозге что-то лопается, растекается по виску жгучей болью. Пробую растереть шишку пальцами и тихо стону. — Не видишь, как мне хреново? Не читай мне нотации. Дай мне спокойно умереть.

Опустив голову на колени, ещё крепче обнимаю себя. Сотрясаясь в немом плаче, до боли вгрызаюсь в губу. Солёный привкус расплывается по рецепторам языка. Сглатываю, ощущая горечь потери.

За что мне это? За что?

Зачем я увидела его с другой?

Как теперь пережить эту несоизмеримую боль?

Душа по новой разодрана. Нервы сожжены. Сердце — в клочья.