Собстенность Дамира (СИ) - Страница 6

Вообще-то, прося пить, думала о воде. Но вино и закуска выше всяких похвал. Аппетит просыпается зверский. Уминаю всё подчистую и выношу поднос в коридор. Не люблю, когда грязная посуда стоит возле кровати. В ванной шарю по полочкам и в одном из отделений нахожу новую зубную щётку, расчёску, гигиенические прокладки, женские шампуни, бальзамы, кремы. Все вещи новые, но моё сердце стрелой пронзает ревность. Неужели я влюбляюсь в своего похитителя?

Снова принимаю ванну, сушу волосы и стараюсь использовать по максимуму все женские примочки в тумбочке. Как Дамир пометил меня, так и я помечаю здесь всё собой. Французский парфюм запечатан в плёнку. Была не была. Вскрываю упаковку и наношу несколько капель за уши и на тело. Млею от аромата. Мои духи с этими не сравнить. Сушу волосы, чищу зубы и отправляюсь греть постель моему повелителю.

Не верю себе — хочется, чтобы он скорее пришёл. И хочется, и колется. Поворочавшись немного, засыпаю. Снится, что Дамир вернулся и снова ласкает меня. Не сразу понимаю, что это не сон. Лежу лицом к окну, а мужские руки жадно лапают меня. О мою попу трётся горячий член. Не пойму спросонья, что не так. Запах. От Дамира пахнет иначе. С визгом скатываюсь с постели, но в темноте не разобрать лица.

— Ляг на место!

Голос тоже не его.

— Кто вы? — испуганно шепчу, трясясь как осиновый лист.

Шум за окном заставляет человека вскочить с постели. Салах! Он торопливо натягивает джинсы и майку. Скрип ступенек и шаги в коридоре для меня или спасение, или смерть. Я позволила другому мужчине прикоснуться к себе. Вскакиваю с пола, но лишь успеваю прикрыть тело халатом. Дверь распахивается настежь, и рычание Дамира пробирает до костей.

Дамир

Врываюсь в комнату и двумя оплеухами раскидываю в стороны брата и львёнка. Других бы убил на месте. Брат оседает на пол, зажимая разбитую губу, а девчонка стоит голая на четвереньках, как будто готовится прыгнуть. Отвага и безумие в одном флаконе. Гриву-то начесала, точно — львёнок.

— Ну, давай, режь! — Забрасывает волосы на одну сторону и прижимается щекой к ковру. — Что ты там хотел отрезать? Голову? Вперёд!

А вот это уже интересно. Малышка отбросила страх и перешла на «ты».

— Вышел отсюда! — бросаю брату через плечо. — С тобой отдельный разговор. Американец хренов.

Салах поднимается и, прикрыв за собой дверь, сваливает в коридор.

Подхожу ко львёнку ближе и облизываюсь на оттопыренную кверху попку. Намотал бы сейчас светлые волосы на руку и засадил бы промеж булок без прелюдий. Но не тот чёртов случай! Взрыв мозга!

— А есть за что резать? — Расставив широко ноги, стою над львёнком и понимаю, что не властен над ней. Мне мало подчинить её тело, хочу владеть и душой. Разобраться с пристрастием, что творится в белокурой головке.

— А вам нужен повод? — В зелёных глазах пожар, хоть хреначь по девке из огнетушителя.

— Ты определись уже. Мы на «ты» или на «вы». — Снимаю с себя футболку.

Львёнок садится на колени и потирает ушибленную щёку. Саданул ей сдуру нехило. Достаю из барного холодильника пакетик с кубиками льда и протягиваю малышке. Она, обиженно сопя, прикладывает его к лицу. Сажусь в кресло и закуриваю. Так мечтал вернуться, нырнуть под одеяло и прижаться к тёплому тельцу. Нашептать в маленькое ушко неприличных слов и опробовать нежный ротик.

Скольжу взглядом по девичьему телу. Мне нравится, что львёнок, несмотря на невинность, не стесняется меня. Может, потому и не стесняется, что невинна? Вряд ли няньки воспитывали в ней покорность будущему мужу. Ни хрена она не готова стелиться передо мной. Тем более я не муж ей. Что за ерунда вообще?

— Рассказывай, что между вами было? — пускаю дым кольцами. Умом понимаю, что вины львёнка здесь нет ни грамма, но меня распирает от ревности. Врежу брату так, что навсегда забудет дорогу в эти трусики. Выучил на свою голову мелкого в Америке.

— Ничего! Я вас ждала. Проснулась, думала, вы меня обнимаете. А этот Салах… Он иначе пахнет. Вырвалась от него. Вот, собственно, и всё.

— Ждала меня, говоришь? — усмехаюсь. Львёнку удалось польстить моему самолюбию.

— Да. — Львёнок дотягивается до упавшего халата.

— Я хочу, чтобы ты осталась раздетой. — Тушу сигарету и расстёгиваю ремень на брюках. — Ползи сюда.

— Я не таракан, чтобы ползать.

— Каким-нибудь способом доберись до кресла, — меня разбирает смех.

Львёнок подходит ко мне и замирает, сжав кулаки.

— Скажи, волоски между ног сама удалила, или тебя специально к встрече со мной готовили?

— День рождения был у меня, а не у вас.

— Не юли. Я этого не люблю.

Львёнок печально смотрит на меня и отвечает отстранённо:

— Готовили.

— Я так и думал. — Вчера сорока на хвосте принесла про банкет в доме Ризвана. А ещё эта сорока расписала очень подробно, как хороша его невинная девочка. — Раз готовили, покажи, что умеешь.

— Что показать? — тушуется львёнок.

— Отсоси мне, — с губ срывается давнее желание. Грубо, конечно. Но я не умею иначе. В зелёных глазах снова блестят слёзы. И как этой принцесске выдать в рот?

— Как отсосать? — шепчет она.

— Показать вряд ли получится, так что сама догадайся.

Львёнок опускается на колени и смотрит на мою ширинку, выпирающую бугром.

— Снимите брюки.

— Ощущаю себя пациентом в кабинете врача. Побольше секса, бейба. И прекрати, наконец, выкать. — Расстёгиваю молнию и приспускаю штаны. Болт радостно вываливается наружу. Но львёнок этой встрече не рад. В такой близи пухлые чуть приоткрытые губы малышки будят во мне зверя. Но стараюсь выразиться повежливее: — Возьми его в рот.

— Такой большой? — это уже даже не шёпот. Читаю по губам.

— Ты хочешь, чтобы я прямо сейчас ломанул тебе целку?

— Н-нет.

— Тогда реши вопрос иначе. Природа подскажет как. И заметь, я всё ещё даю тебе выбор.

Львёнок несмело проводит языком по головке члена, а потом, обхватив её губами, втягивает в рот.

— Хорошо! — стону от удовольствия. — Так, малышка, так.

Надавливаю ей на затылок и, толкаясь бёдрами вперёд, подсказываю:

— Бери его глубже. Расслабь губки, дыши носом.

Солнце встаёт над морем, и серые рассветные тени ещё больше подчёркивают гибкий стан моей пленницы. Львёнок вошёл во вкус, щёки раскраснелись. Как же она хороша. Испускаю очередной хриплый стон удовольствия. Хочется увидеть желание во взгляде львёнка. Сгребаю в кулак её волосы на затылке и рычу:

— Посмотри мне в глаза.

Но вместо этого слышу довольное «мур». По позвоночнику проносится торнадо, и я изливаюсь мощной струёй львёнку в рот. Она закашливается от неожиданности, но я не даю соскочить.

— Оближи его.

Девчонка вылизывает меня досуха. Подхватываю малышку с пола и усаживаю себе на колени.

— Львёнок мой сладкий. — Веду ладонью по её мокрому лону. Собираю влагу и размазываю по складочкам. Толкаюсь пальцем в узкую дырочку. Девчонка сжимает ноги. Шепчу ей: — Не сопротивляйся. Ты уже моя. От макушки до пяток. Раздвинь лапки.

Львёнок прячет голову у меня на плече и позволяет моей руке снова свободно ласкать влажную от соков девичью плоть.

— Скажи, что тебе нравится, что ты хочешь меня.

— Хочу, — лепечет она.

— Скажи, что ты хочешь? — проталкиваю один палец и рядом второй. Её нужно хорошо подготовить.

— В кроватку. — Она обхватывает меня за шею и заглядывает в глаза.

— Пойдем, милая. — Вытаскиваю палец из влажных глубин и, подхватив львёнка под колени и спину, поднимаюсь из кресла.

Ярослава

Тону в объятьях Дамира. Все чувства обострены. Думала, он убьёт меня за выходку Салаха, но я не только жива, но и возбуждена до предела. Во рту до сих пор пряно от вкуса Дамира. Его тяжёлое тело прижимает меня к постели, а мне хочется, чтобы он ещё сильнее вдавился в меня, врос на всю глубину. Желания кипят во мне, заставляя краснеть. Не думала, что однажды во мне проснётся такая порочная девчонка.