Собрание сочинений в 15 томах. Том 12 - Страница 14

Крупным планом показывается Пауль в королевской мантии и с короной на голове. Позади него виднеются другие — Михель, у которого на лице написана зависть, скорбящая вдовствующая королева, принцесса Елена, надменная и спокойная. В поле зрения появляется фигура канцлера Хагена.

Снова площадь перед собором. Процессия спускается по ступеням. Музыка, шум толпы.

Церемониймейстеры ненавязчиво, но усердно расставляют особ, выходящих из собора, так, что король оказывается один на верхней ступени. Звучат фанфары. Гремит клаверийский государственный гимн. Канцлер Хаген, величественный старик в черном бархате, тоже стоит отдельно, на ступеньку ниже короля, справа от него. Черная одежда канцлера — резкий контраст светлому одеянию короля. У Хагена тонкое, умное лицо. Он поднимает руку.

«Клаверийцы, вот ваш король!»

Крики «ура». В воздух летят шляпы.

Хаген произносит речь. Он виден почти в полный рост справа от короля.

«Клаверийцы! Король Пауль Третий, первый человек среди клаверийцев, поклялся защищать ваши права и отомстить за ваши обиды!»

Канцлер поднимает руку.

Толпа восторженно шумит.

Затем мы видим группу, стоящую подальше, справа от короля. Принцесса Елена наблюдает за его лицом; она заинтересована.

Еще дальше справа стоит принц. Михель, к которому теперь присоединились Человек-разрушитель и один из офицеров, ехавших с принцем в машине. Они смотрят то на толпу, то на короля. Один из них бросает через плечо другому:

«Он хоть понимает, о чем говорят?»

Быстро посоветовавшись с Михелем, Человек-разрушитель проталкивается вниз к толпе. Он что-то кричит, и люди в толпе подхватывают его крик:

«Пусть король говорит с нами на нашем языке! Пусть король говорит».

Мы снова видим короля со свитой. Кричат уже многие. Хаген в замешательстве, он что-то соображает. Взглянув на короля, он вновь обретает уверенность. Хаген наблюдает за королем. Остальные министры волнуются. Они совещаются позади Пауля. Но Пауль готов. Он оборачивается к ним и что-то быстро говорит. Он произнесет речь. Все понимают, что это лучший выход из положения. В толпе начинают шикать, и все замолкают. Пауль делает шаг вперед и говорит, тщательно подбирая слова:

«Братья! Клаверийцы!

Пока я еще не могу говорить на нашем родном языке свободно и бегло. Но я все время учусь.

Я вернулся на родину. И я буду говорить на родном языке.

Цель моей жизни — служить вам, нашей стране, свободе, справедливости и миру. Да будет мир в Клаверии! Да будет мир во всем мире!»

Мы снова видим старого канцлера, который облегченно вздыхает.

Потом на экране появляются-лица принца Михеля и его друзей. Они разочарованы, видя, что их «добрая услуга» не удалась. Пауль оказался слишком умным, чтобы Попасть а эту ловушку.

Толпа, внимательно выслушав речь, одобрительно шумит и кричит «ура».

Человек-разрушитель углубляется в толпу. Вокруг него все толкаются и аплодируют. Он пытается повлиять на настроение толпы, которой очень понравился Пауль. Он жестикулирует и кричит:

«А как же убийство короля?

А как же угрозы Агравии?

А кто будет отстаивать честь нашего славного знамени?»

Его никто не поддерживает. Он кричит свое. Стоящие рядом говорят ему, чтобы он замолчал. Камера отодвигается от него, пока он не теряется в волнующейся толпе.

Мы снова видим площадь, заполненную народом. Мы видели эту площадь ранним утром, но теперь здесь всеобщее ликование.

Музыка гремит. Шум толпы. Потом вдруг раздается орудийный салют, и снова радостно звенят колокола. Мотив, который вызванивают колокола, как бы подчеркивается орудийными залпами. Если музыка будет хороша, эту сцену можно продлить. Король и его свита виднеются живописной группкой на фоне соборной лестницы.

Потом экран медленно меркнет, музыка слышна как бы издалека.

Мы видим гардеробную в королевском замке. Камердинеры помогают Паулю снять облачение. Корона лежит на столе. Отказ Пауля оставаться при регалиях, по мнению слуг, граничит с неуважением к королевскому сану. Он стоит в рубашке и бриджах.

«Так вот что значит быть помазанником божьим».

Он опускается в кресло. Ему приносят вино в высоком бокале и сигары. Слуги церемонно уносят регалии. Пауль пьет и курит. Он обращается к человеку, который, по-видимому, является его личным камердинером:

«Приготовьте мне сейчас же горячую ванну и достаньте пиджак, брюки и сорочку».

Камердинер возражает. Пауль смотрит на часы.

«Банкет начнется не раньше восьми. А до тех пор я хочу быть современным человеком».

Камердинер продолжает возражать. Пауль уступает.

«Ладно! Если все будут в парадных одеждах, то, наверно, и мне придется надеть мундир! Но никаких шпор. И сабли тоже не надо. Черный креп на рукав, чтобы сделать приятное королеве».

Камердинер, по-видимому, раздумывает, какой из мундиров будет попроще.

Парк королевского дворца. Удобные скамьи устланы подушками. Именно здесь отец и мать Пауля ждали решения разгневанного старого короля, но деревья стали выше, большая глициния (или что-нибудь другое) разрослась и т д.

Слуги в клаверийских одеждах готовят чай и закуски.

Появляется вдовствующая королева с двумя фрейлинами. Она опирается на руку одной из них. Она убита горем. За нею входит принц Михель. Он озабочен. За ним следуют еще какие-то люди. Незаметно на заднем плане появляются члены дипломатического корпуса и прочие. В центре одной группы — типичный американец, в центре другой — английский дипломат.

Королева намерена устроить Паулю сцену. Она говорит:

«Он не сказал ни слова ни о моем бедном муже, ни о моем бедном сыне. Ни слова об убийцах из Агравии. Неужели у него нет ни сердца, ни мужества?..»

Михель сочувственно отвечает ей, но его слова не появляются на экране. Дипломаты украдкой наблюдают за ними. Вокруг английского и американского послов — разные группы, враждебно настроенные по отношению друг к другу. Прочие немногочисленные группы, притворяясь, будто заняты разговором, слушают и во все глаза смотрят на королеву, а также на сторонников американцев и англичан.

Входит в сопровождении фрейлины принцесса Елена.

Королева горячо приветствует ее.

«Для нас сегодня невеселый день. Мы, оплакивающие погибших, не услышали ни слова о мести».

Принцесса, по-видимому, возражает. Королева говорит:

«Как может этот пришелец из другого мира понять душу нашего народа? Что он знает о наших печалях и радостях?»

Все, кроме Михеля, несколько смущены этой откровенностью. Михель выжидает.

Принцесса принимает сторону Пауля.

«Мы должны быть справедливы к королю. Он, видимо, простой, честный и смелый человек. Нам надо рассказать ему все о Клаверии и Сэвии и дать понять, что значат для мира эти две великие, хоть и маленькие страны».

Крупным планом лицо Елены. Она сильно увлечена Паулем. Она уже мечтает, как будет все это ему «рассказывать».

Камера отодвигается, виден Михель, который наблюдает за Еленой, а потом и все собравшиеся. Снуют слуги. Появляется придворный. Движение сначала среди наименее почетных гостей, потом среди остальных. Идет король. Все становятся полукругом и смотрят в ту сторону, откуда он приближается. Только Михель поворачивается к нему спиной. Пауль подходит к этим недоверчивым, сомневающимся, почти враждебным людям.

Королева готовится устроить сцену.

Пауль сразу это понимает. Он направляется прямо к ней.

«Ваше величество, этот ужасный день, должно быть, очень утомил и расстроил вас».

Он берет ее за руки. Настаивает на том, чтобы она села. Подкладывает ей подушки. Подзывает слуг и передает ей чашку чая. Садится рядом с ней в позе заботливого сына.

Оба они показаны крупным планом.

«Отдохнем немного от бремени церемонии».

Королева не может отказаться от навязанной ей роли уставшей женщины. Принцесса Елена наблюдает эту сцену. Потом, едва заметно улыбнувшись, садится в кресло и что-то говорит Михелю. Михель делает недвусмысленный жест: «Чаю! В такой момент!» Почти со злобой он поворачивается к лакею.