Собрание сочинений (Том 2) - Страница 32

А второго своего папку Тимка немного помнит. И какой он дома был, помнит, и какой на улице и на работе, и как говорил, и как одевался.

Второй Тимкин папка был не такой молодой, как первый, а такой, как мама, даже чуть старше. Это и по фотографии видно, если их сравнить. А если бы первый папка был жив, то, может быть, он стал бы таким старым, как второй. И мама говорит, что стал бы.

Похоронен второй папка рядом с Ельницами, на сельском кладбище. На обычном, российском, мало ухоженном кладбище. Тимка хоть с завязанными глазами покажет, где папкина могила.

Там стоит небольшой памятник - деревянный столб с красной звездочкой. Только под дождем краска с памятника смывается. И звездочка выгорает на солнце. Весной они с мамой опять покрасят столбик и звездочку.

Тимка смутно помнит, как хоронили папку. Тогда его увели ночевать в соседний дом, к тетке Евдокии, а на кладбище совсем не пустили. Но в окно Тимка все видел и музыку слышал.

А на похоронах народу было видимо-невидимо, и даже из района многие приехали на машинах. И Нил Васильевич был.

А погиб папка как раз через машину. Тогда, лет шесть назад, бандитов много из тюрем повыпускали. Думали, что они перевоспитались и будут жить, как все люди. А они не перевоспитались. И вот однажды ночью бандиты сломали дверь гаража и хотели угнать машину - легковушку. Тогда в совхозе только одна машина была - "Победа". Когда бандиты забрались в гараж и стали заводить машину, как раз папка с мамкой шли из конторы с партсобрания. Папка услышал шум в гараже - и туда. Бандитов всех троих поймали.

Да только один успел ножом папку пырнуть. Прямо в живот, говорят. Повезли его в больницу, а он - уже мертвый. Тогда завернули машину назад и привезли папку домой - убитого. А в тот день, когда похороны были, папка в клубе лежал. И все ходили туда прощаться. Все, кроме Тимки и тетки Евдокии. Она сказала, что не может на мертвых смотреть, и не пошла. И Тимку не пустила. Это ей мать так наказала, чтобы не пускать!..

А вот теперь мамка получила письмо заграничное - "от папки". Но от какого - Тимка понять не мог. От первого или от второго? Да и не пишут ведь мертвые писем. А если бы и писали, то почему мамка так огорчилась? Не обрадовалась, а огорчилась. Говорят, плакала. Почему?

6

...Несмотря на трудные погодные условия нынешней зимы, успешно

работают труженики Ельницкого совхоза. В числе передовых бригада

М. М. Февралевой.

И з р а й о н н о й г а з е т ы.

7

До вечера Тимка успел и дров наколоть, и печь затопить, и начистить картошки.

На улице пошел снег. Похолодало. За водокачкой поднялась в небо мутная, будто обернутая марлей, луна и тут же скрылась за серой облачной дымкой. Словно эхо, пронесся над деревней захлебывающийся собачий лай и утих где-то за школой.

Тимка подошел к окну. Взглянуть, не идет ли мать.

У клуба толпились ребята в ожидании кинокартины. Билеты еще не продавали, и они ходили группками возле кассы, освещаемые бледной лампочкой, что висела над входом в клуб.

Выступили из полутьмы освещенные окнами палисадники с кустами и деревьями.

Длинные полосы света распластались на припорошенной снегом дороге. Вокруг фонарей задрожали желтые круги, и казалось, все снежинки устремились в них, привлекаемые теплом и светом. А избы уже вовсю пускали в предвечернее небо вкусные дымки печей.

Ветра, хотя бы и самого неприметного, сегодня не было. Потому и вечер наступал молчаливо и мягко. Снежинки висели в воздухе, не то опускаясь на землю, не то поднимаясь от нее. И лишь по следам на дороге можно было понять, что снег все же ложится на деревню, а значит, и вокруг - на поля, огороды и леса.

Снег был очень нужен в такую пору. И Тимкина мать о снеге мечтала. И сам Тимка знал, что по нынешней несерьезной зиме и малый снегопад - благо.

Потухли окна в магазине.

Старуха сторожиха, похожая издали на ржаной сноп, присела на скамейку поболтать о новостях с молодежью.

Тимка уже лежал, вытянувшись на лавке, с учебником, когда услышал шаги на крыльце. Это была, конечно, мать.

Вот она смела веником снег с валенок, стряхнула шубу и вошла в дом.

Увидев мать, Тимка вскочил с лавки и поставил чугунок с картошкой на огонь.

- Мам! - спросил он. - Что ты за заграничное письмо получила? Говорят, от папки. Разве так может быть?..

- Подожди, подожди, Тимок, - остановила его мать. - Потом... Устала я сегодня, сил нет, как измаялась. Давай-ка лучше поужинаем.

Тимка замолк, но, отойдя от печки, опять не выдержал:

- И ребята мне говорили, и шофер директорский.

Мать молча накрыла на стол, принесла из сеней огурцы, банку мясных консервов, еще раз заглянула в печь.

- Ну-ка, открой, - сказала она, протягивая сыну банку. - Не порежься только. Открывалку возьми в столе.

Потом они ужинали. Вернее, ужинал один Тимка, а мать просто сидела рядом с ним за столом, подперев лицо руками. Сказала, что есть не хочет. Ела, мол, в районе.

- А почему его не домой принесли, письмо-то? - опять не выдержал Тимка, когда мать налила ему из кринки кружку молока. - Прямо на работе тебе отдали? Да?

- Да-да, - ответила Мария Матвеевна. - Только подожди сейчас. Понять надо. Чего-то не так! Путаница какая-то!

Последние слова мать произнесла чуть слышно, Тимка не разобрал. Единственно, что он понял: мать не хочет говорить о письме.

По вечерам мать часто приходила домой уставшей и грустной, но, пожалуй, никогда он не видел ее такой, как сегодня. Даже и о войне не говорила, как всегда. Ни "до войны", ни "в войну".

Чтобы как-то развеселить ее, он попробовал рассказать про лягушек, которых боятся девчонки-старшеклассницы, и даже приврал:

- А сегодня я нарочно им лягушек не отсадил! Пусть сами их достают или мальчишек своих заставят. Вот-то крику будет и смеху! Правда?

- Да-да, - подтвердила Мария Матвеевна. - Ты бы, Тимок, занялся чем...

"И до чего ж смешные эти люди, взрослые! - подумал Тимка. - Все скрытничают чего-то, переживают про себя, а сказать боятся. Вот и мамка молчит. Видно, думает, маленький я совсем, ничего не понимаю. А я-то знаю, что она из-за этого письма переживает. Что же там, интересно, в письме?"

Он пересел к радиоприемнику.