Собрание сочинений. Том 2 - Страница 178

122

Так вопрошает, например, г-н Саймонс в книге «Ремёсла и ремесленники».

123

См., например, д-р Юр в его «Философии фабрики».

124

«В некоторых отраслях хлопчатобумажной промышленности в Ланкашире положение вещей в отношении заработной платы стало очень запутанным: сотни молодых мужчин от 20 до 30 лет выполняют работу присучальщиков или какую-нибудь другую, вырабатывая не более 8–9 шилл. в неделю, между тем как на той же фабрике дети 13 лет зарабатывают по 5 шилл., а молодые девушки от 16 до 20 лет по 10–12 шилл. в неделю». Отчёт фабричного инспектора Л. Хорнера, октябрь 1844 года.

125

В 1843 г. в числе несчастных случаев, зарегистрированных в манчестерской больнице, было 189 — сто восемьдесят девять! — случаев ожогов. Сколько из них имело смертельный исход, не указано.

126

Как много замужних женщин работает на фабриках, видно из данных самих фабрикантов: на 412 фабриках в Ланкашире работает 10721 замужняя женщина; из их мужей только 5314 человек работают тоже на фабриках, 3927 имеют другого рода занятия, 821 находятся без работы, а относительно 659 — сведений нет. Таким образом, на каждую фабрику приходится двое, если не трое мужчин, живущих за счёт труда своей жены.

127

право первой ночи. Ред.

128

Были устроены сиденья также в прядильной мастерской одной из фабрик в Лидсе (Дринкуотер, документы, стр. 80).

129

Так называемые хирурги (surgeons) такие же образованные медики, как и дипломированные врачи (physicians), и потому занимаются не только хирургической, но и общеврачебной практикой. По многим причинам их даже предпочитают врачам.

130

Слова эти заимствованы не из фабричного отчёта.

131

Все эти факты заимствованы из речи лорда Эшли (на заседании палаты общин 15 марта 1844 г.).

132

В ту же сессию палата общин, как известно, ещё раз оскандалилась при обсуждении вопроса о сахаре, высказавшись сначала против министерства, а потом, после применения «правительственного кнута», — за него.

133

Послушаем ещё, что пишет компетентный судья: «Если к дурному влиянию ирландцев прибавить непрерывный труд всей массы рабочих, занятых в хлопчатобумажной промышленности, то царящая среди них ужасная деморализация покажется нам гораздо менее удивительной. Постоянный изнурительный труд изо дня в день, из года в год не может содействовать развитию интеллектуальных и нравственных способностей человека. Унылое однообразие бесконечной муки труда (drudgery), при котором всё снова и снова совершается один и тот же механический процесс, похоже на муки Сизифа: тяжесть труда, подобно огромному камню, всё снова и снова падает на изнурённого рабочего. При постоянной работе одних и тех же мышц, ум не приобретает ни знаний, ни способности мыслить; сознание всё более и более притупляется, но зато пышно развивается грубая сторона человеческой природы. Обрекать человека на такой труд значит развивать в нём животные наклонности. Он становится равнодушным ко всему, отвергает свойственные его природе нравственные стремления. Он пренебрегает удобствами и более утончёнными радостями жизни, живёт в грязи и нищете, скудно питается и тратит последний свой заработок на разные излишества» (д-р Дж. Ф. Кей, там же).

134

«Неопровержимые факты», стр. 9 и сл.

135

фабричной лавке. Ред.

136

сторонников Лиги против хлебных законов.

137

«Leeds Mercury» — буржуазно-радикальная газета.

138

«Sun» (лондонская ежедневная газета), конец ноября 1844 года.

139

У меня нет ни времени, ни места, чтобы подробно останавливаться на возражениях фабрикантов против обвинений, которые предъявлялись им в течение последних двенадцати лет. Этих людей ничто не научит, ибо их ослепляет то, что они считают своими интересами. Так как на некоторые из их возражений я попутно уже ответил выше, то здесь мне остаётся ещё сказать немного.

Вы приезжаете в Манчестер и хотите изучить условия жизни в Англии. У вас есть, разумеется, хорошие рекомендации к «респектабельным» людям. Вы делаете несколько замечаний о положении рабочих. Вас знакомят с парой-другой крупнейших либеральных фабрикантов, как Роберт Хайд Грег, Эдмунд Ашуэрт, Томас Аштон и другие. Вы сообщаете им свои намерения. Фабрикант вас понимает, он знает, что ему делать. Он везёт вас на свою фабрику за город — г-н Грег в Куорри-Банк в Чешире, г-н Ашуэрт в Тёртон близ Болтона, г-н Аштон в Хайд. Он ведёт вас в прекрасно устроенное здание, может быть даже снабжённое вентиляторами, он обращает ваше внимание на высокие мастерские с массой воздуха, на прекрасные машины, на того или другого рабочего, имеющего цветущий вид. Он угощает вас прекрасным завтраком и предлагает вам посетить квартиры рабочих. Он ведёт вас в коттеджи, новые, чистые и уютные на вид, и сам с вами заходит в тот или другой. Ведёт он вас, конечно, только к надсмотрщикам, механикам и т. д., чтобы вы «видели семьи, живущие исключительно фабрикой». В других коттеджах вы могли бы узнать, что на фабрике работают только жена и дети, а муж штопает чулки. Присутствие фабриканта мешает вам задавать нескромные вопросы, и оказывается, что рабочие все получают хорошую плату, живут с удобствами и благодаря деревенскому воздуху имеют сравнительно здоровый вид. Вы начинаете отказываться от своих представлений о нужде и голоде, находите их преувеличенными. Но что система коттеджей превращает рабочих в рабов, что поблизости где-нибудь, может быть, находится фабричная лавка — об этом вы не узнаете ничего; рабочие не обнаружат перед вами свою ненависть к фабриканту, который находится тут же и даже построил школу, церковь, читальню и т. д. Что школа нужна ему для того, чтобы приучить детей к дисциплине, что в читальню допускаются только книги, защищающие интересы буржуазии, и что он увольняет тех рабочих, которые читают чартистские или социалистические газеты и книги, — всё это остаётся от вас скрытым. Вы видите уютные, патриархальные отношения, вы видите жизнь надсмотрщиков, вы видите то, что буржуазия обещает рабочим, если они согласятся и в духовном отношении стать сё рабами. «Сельская фабрика» с давних пор была излюбленным коньком фабрикантов, потому что здесь скверные стороны фабричной системы, в особенности санитарные условия, отчасти парализуются свежим воздухом и окружающей средой, а также потому, что рабство рабочих сохраняет здесь всего дольше свои патриархальные черты. Д-р Юр поёт ей дифирамбы. Но горе рабочим, если они вздумают самостоятельно мыслить и сделаться чартистами: отеческая любовь и заботливость фабриканта сразу исчезают. — Но если вы захотите отправиться в рабочие кварталы Манчестера, познакомиться с влиянием фабричной системы в фабричном городе, то вам придётся долго ждать, пока вам окажут в этом содействие богатые буржуа! Эти господа не знают, чего хотят их рабочие, в каком положении они находятся. Они не хотят, не могут этого знать, потому что они рискуют узнать вещи, которые их встревожат, или даже заставят их действовать против своих интересов. Впрочем, это в высшей степени безразлично; чего рабочие хотят, того они добьются собственными силами.