Собрание сочинений. Том 1 - Страница 8
Чтобы правильно понять позицию Гарта, надо помнить, что к этому времени восхваления старателя в Калифорнии имели в подавляющем большинстве случаев рекламный и демагогический характер. Приукрашенная до неправдоподобия фигура «честного работяги», фактически уже давно оттесненного с авансцены калифорнийской жизни, служила чем-то вроде торговой марки Калифорнии и, как остроумно показал позднее Гарт в «Гэбриеле Конрое», должна была привлекать в страну свободный капитал. По поводу навязчивого использования этой тематики для пропаганды буржуазного преуспеяния Брет Гарт писал в 1869 году:
«Как ранний образчик морализирования в Калифорнии, припоминаю серию рисунков, навеянных, я думаю, известными сатирическими сериями Хогарта, посвященными прилежному и ленивому подмастерью. На наших рисунках соответственно были изображены образцовый старатель и беспутный старатель. Беспутный, сколько я помню, шел от неряшливости и пьянства к болезням и преждевременной кончине; образцовый — воспарял к зажиточности и к сорочке с крахмальным пластроном. Каковы бы ни были художественные качества этих рисунков, мораль их была совершенно ясной. То, что они не произвели желаемого эффекта на старательские общины, объясняется в числе прочего тем, что рядовой старатель не признавал себя ни в одном из выведенных типов».
Певцом «золотого похода» и капиталистического развития Калифорнии Брет Гарт не намерен был становиться. Вынашиваемая им задача была иной. Он намеревался показать эту жизнь в кипении страстей. За живописными контрастами он хотел раскрыть ее подлинные противоречия. Следует напомнить, что уже после того, как старательские рассказы Гарта получили успех во всем мире, в Калифорнии они еще долгое время продолжали считаться чем-то вроде поклепа на калифорнийскую действительность.
Старательские рассказы стали появляться в «Оверленде» один за другим, с небольшими паузами, но регулярно, словно Брет Гарт задолго готовился к этому решающему шагу.
В конце 1868 года, во втором номере журнала, он напечатал «Счастье Ревущего Стана»; в 1869 году появились «Изгнанники Покер-Флета», «Мигглс», «Компаньон Теннесси» и «Идиллия Красного Ущелья»; в 1870 году — «Браун из Калавераса», «Блудный сын мистера Томсона» и «Илиада Сэнди-Бара». Вместе с «Нестóящим человеком» и «Млисс», напечатанными в 1860 году, это были те десять старательских рассказов Гарта, которые заложили основу всего его дальнейшего творчества. К ним можно добавить смежные по тематике и общему колориту старательские баллады, напечатанные в то же время: «В забое», «Ее письмо». «Чикита», «Диккенс на прииске» и другие.
5
Рассказы Гарта обычно считаются парадоксальными, то есть основанными на странности или преувеличении. Известная характеристика старателей в рассказе «Счастье Ревущего Стана» строится таким образом:
«У самого отъявленного мошенника был рафаэлевский лик с копной белокурых волос. Игрок Окхерст меланхолическим видом и отрешенностью от всего земного походил на Гамлета; самый хладнокровный и храбрый из них был не выше пяти футов ростом, говорил тихим голосом и держался скромно и застенчиво».
На основании этого и многих других примеров Гарта не раз упрекали в любви к преувеличениям, хотя можно указать, что бросающиеся в глаза противоречия и контрасты составляли неотъемлемую черту жизни, изображенной в рассказах Гарта. В уже знакомом нам дневнике Иноса Кристмена записан такой эпизод:
«Понедельник. 5-е марта 1851 г. Сегодня прибыла почта. Громадная толпа, волнуясь, ожидала. Когда стали выдавать письма, из толпы выступил колосс. Борода, закрывавшая лицо, и громадный револьвер, торчавший у пояса, придавали ему вид совершеннейшего головореза. Когда он назвал свое имя, ему выдали изящный конверт, и он, отвесив причитающиеся два доллара, отошел в сторону и вскрыл письмо. Через несколько минут я обернулся и увидел свирепого великана в слезах…
В той же толпе я приметил другого человека, юношу с бледным лицом. Он назвал себя и узнал, что ему нет письма. Грустно было наблюдать, как юноша разразился богохульствами и проклятиями по адресу забывших его друзей. Он тут же пригласил нескольких человек в бар, и оттуда понеслись крики пьяного разгула».
Инос Кристмен не имел склонности к преувеличениям и писал не для публики. Тем не менее приведенное описание, не лишенное элементарной художественной обобщенности, построено на характерном парадоксе и могло бы по праву фигурировать в одном из рассказов Гарта.
Биограф Гарта, его личный друг Пембертон, указывает, ссылаясь на беседы с писателем, что Брет Гарт избегал вымысла и строил свои сюжеты на известном ему фактическом материале. Английская актриса Фэнни Кэмбл в 1875 году записала со слов Гарта случай, происшедший с ним в молодые годы в Калифорнии. Запись ее почти во всех деталях совпадает с сюжетом написанного позднее рассказа Гарта «Кто был мой спокойный друг», построенного на характерном калифорнийском парадоксе.
При всем том писатель не ограничивается фактическими парадоксами калифорнийской жизни, а намеренно обостряет их. Так, свое приведенное выше описание противоречивых качеств обитателей Ревущего Стана он доводит до самой грани неправдоподобия.
«У местного силача на правой руке насчитывалось всего три пальца; у самого меткого стрелка не хватало одного глаза», — пишет Брет Гарт.
Что же хочет сказать Брет Гарт своими странностями и парадоксами? Почему он так щедр на них?
Он хочет подвести читателя к мысли, что внешние черты изображаемой им жизни или поспешное и поверхностное представление о ней могут находиться в противоречии с ее истинным содержанием. Действительно, главный «парадокс» Гарта заключается в том, что, изображая золотоискателей, людей, посвятивших себя, по общепринятому мнению, личным и эгоистическим целям, он ставит перед собой задачу оспорить и разбить это общепринятое мнение.
В «Счастье Ревущего Стана» разгульный и пьяный старательский поселок с материнской нежностью воспитывает осиротевшего младенца. В «Мигглс» — «гулящая девушка» с приисков показывает пример душевной чистоты и морального героизма. В «Брауне из Калавераса» бесшабашный игрок — еще одна характерная фигура старательского мира — отказывается от любимой женщины, чтобы уберечь семейное счастье доверившегося ему приятеля.
Один из наиболее замечательных в этом отношении рассказов из того же цикла, «Компаньон Теннесси», посвящен беззаветной, «до гроба» дружбе старателей. Мотив взаимной преданности компаньонов («pardners»), старателей, объединившихся для совместной работы, затрагивается не раз у Гарта. В известной его балладе «В забое» рассказчик-старатель вспоминает, как «Флин из Вирджинии», его холостой компаньон, спас его, семейного человека, ценою собственной жизни.