Собрание сочинений - Страница 3

Король-лягушонок, или Железный Генрих

В старые годы, когда стоило лишь пожелать чегонибудь и желание исполнялось, жил-был на свете король; все дочери его были одна краше другой, а уж младшая королевна была так прекрасна, что даже само солнышко, так много видавшее всяких чудес, и то дивилось, озаряя ее личико.

Близ королевского замка был большой темный лес, а в том лесу под старой липой вырыт был колодец. В жаркие дни заходила королевна в темный лес и садилась у прохладного колодца; а когда ей скучно становилось, брала она золотой мячик, подбрасывала его и ловила: это была ее любимая забава.

Но вот случилось однажды, что подброшенный королевной золотой мяч попал не в протянутые ручки ее, а пролетел мимо, ударился оземь и покатился прямо в воду. Королевна следила за ним глазами, но, увы, мячик исчез в колодце. А колодец был так глубок, так глубок, что и дна не было видно.

Стала тут королевна плакать, плакала-рыдала все громче да горестней и никак не могла утешиться.

Плачет она, заливается, как вдруг слышит чей-то голос: "Да что с тобой, королевна? От твоего плача и в камне жалость явится". Оглянулась она, чтобы узнать, откуда голос ей звучит, и увидела лягушонка, который высунул свою толстую уродливую голову из воды. "Ах, так это ты, старый водошлеп! - сказала девушка. - Плачу я о своем золотом мячике, который в колодец упал". - "Успокойся, не плачь, - отвечал лягушонок, - я могу горю твоему помочь; но что дашь ты мне, если я тебе игрушку достану?" "Да все, что хочешь, милый лягушонок, - отвечала королевна, - мои платья, жемчуг мой, каменья самоцветные, а еще впридачу и корону золотую, которую ношу".

И отвечал лягушонок: "Не нужно мне ни платьев твоих, ни жемчуга, ни камней самоцветных, ни твоей короны золотой; а вот если бы ты меня полюбила и стал бы я везде тебе сопутствовать, разделять твои игры, за твоим столиком сидеть с тобой рядом, кушать из твоей золотой тарелочки, пить из твоей стопочки, спать в твоей постельке: если ты мне все это обещаешь, я готов спуститься в колодец и достать тебе оттуда золотой мячик". - "Да, да, - отвечала королевна, - обещаю тебе все, чего хочешь, лишь бы ты мне только мячик мой воротил".

А сама подумала: "Пустое городит глупый лягушонок! Сидеть ему в воде с подобными себе да квакать, где уж ему быть человеку товарищем".

Заручившись обещанием, лягушонок исчез в воде, опустился на дно, а через несколько мгновений опять выплыл, держа во рту мячик, и бросил его на траву. Затрепетала от радости королевна, увидев снова свою прелестную игрушку, подняла ее и убежала вприпрыжку. "Постой, постой! - закричал лягушонок. - Возьми ж меня с собой. Я не могу так бегать, как ты".

Куда там! Напрасно ей вслед во вею глотку квакал лягушонок: не слушала беглянка, поспешила домой и скоро забыла о бедном лягушонке, которому пришлось не солоно хлебавши опять лезть в свой колодец.

На следующий день, когда королевна с королем и всеми придворными села за стол и стала кушать со своего золотого блюдца, вдруг - шлеп, шлеп, шлеп, шлеп! - кто-то зашлепал по мраморным ступеням лестницы и, добравшись доверху, стал стучаться в дверь; "Королевна, младшая королевна, отвори мне!"

Она вскочила посмотреть, кто бы там такой мог стучаться, и, отворив дверь, увидела лягушонка. Быстро хлопнула дверью королевна, опять села за стол, и страшнострашно ей стало.

Увидел король, что сердечко ее шибко бьется, и сказал: "Дитятко мое, чего ты боишься? Уж не великан ли какой стоит за дверью и хочет похитить тебя?" - "Ах, нет! - отвечала она. - Не великан, а мерзкий лягушонок!" "Чего же ему нужно от тебя?" - "Ах, дорогой отец! Когда я в лесу вчера сидела у колодца и играла; упал мои золотой мячик в воду; а так как я очень горько плакала, лягушонок мне достал его оттуда; и когда он стал настойчиво требовать, чтобы нам быть отныне неразлучными, я обещала; но ведь никогда я не думала, что он может из воды выйти. А вот он теперь тут за дверью и хочет войти сюда".

Лягушонок постучал вторично и голос подал:

Королевна, королевна!

Что же ты не отворяешь?!

Иль забыла обещанья

У прохладных вод колодца?

Королевна, королевна,

Что же ты не отворяешь?

Тогда сказал король: "Что ты обещала, то и должна исполнить; ступай и отвори!"

Она пошла и отворила дверь.

Лягушонок вскочил в комнату и, следуя по пятам за королевной, доскакал до самого ее стула, сел подле и крикнул: "Подними меня!" Королевна все медлила, пока наконец король не приказал ей это исполнить. Едва лягушонка на стул посадили, он уж на стол запросился; посадили на стол, а ему все мало: "Придвинь-ка, - говорит, - свое блюдце золотое поближе ко мне, чтоб мы вместе покушали!"

Что делать?! И это исполнила королевна, хотя и с явной неохотой. Лягушонок уплетал кушанья за обе щеки, а молодой хозяйке кусок в горло не лез.

Наконец гость сказал: "Накушался я, да и притомился. Отнеси ж меня в свою комнатку да приготовь свою постельку пуховую, и ляжем-ка мы с тобою спать". Расплакалась королевна, и страшно ей стало холодного лягушонка: и дотронуться-то до него боязно, а тут он еще на королевниной мягкой, чистой постельке почивать будет!

Но король разгневался и сказал: "Кто тебе в беде помог, того тебе потом презирать не годится".

Взяла она лягушонка двумя пальцами, понесла к себе наверх и ткнула в угол.

Но когда она улеглась в постельке, подполз лягушонок и говорит: "Я устал, я хочу спать точно так же, как и ты: подними меня к себе или я отцу твоему пожалуюсь!" Ну, уж тут королевна рассердилась до чрезвычайности, схватила его и бросила, что было мочи, об стену. "Чай теперь уж ты успокоишься, мерзкая лягушка!"

Упавши наземь, обернулся лягушонок статным королевичем с прекрасными ласковыми глазами. И стал он по воле короля милым товарищем и супругом королевны. Тут рассказал он ей, что злая ведьма чарами оборотила его в лягушку, что никто на свете, кроме королевны, не в силах был его из колодца вызволить и что завтра же они вместе поедут в его королевство.

Тут они заснули, а на другое утро, когда их солнце пробудило, подъехала к крыльцу карета восьмериком: лошади белые, с белыми страусовыми перьями на головах, сбруя вся из золотых цепей, а на запятках стоял слуга молодого короля, его верный Генрих.