Собрание сочинений-2.Зверь - Страница 87

Пендрейк молча нарисовал крест в “ложном” квадрате. Он поднял глаза и обнаружил, что доктор Коро наблюдает за ним. Тот спокойно произнес:

— Давайте убедимся, что вы понимаете суть этого теста. Скажите, почему вы не желаете быть библиотекарем?

— Мне здесь давали какие-то книги, — сказал Пендрейк, — и слова в этих книгах искажают те истины, которые я наблюдаю в окружающих меня людях и мире. Так почему я должен хотеть иметь какие-либо дела с книгами? Кроме того, это чисто женское занятие.

Психиатр раскрыл рот, чтобы сделать замечание, но потом передумал. После недолгого размышления он сказал:

— Но ведь этого нельзя сказать о журналах по механике. В них описаны механические процессы, и тем не менее вы пометили утверждение о них как ложное. Почему?

— Вон там у меня имеется полочка с книгами по механике, — ответил Пендрейк, указав левой рукой на книги. — Они слишком примитивны. В них рассказывается, как делать очевидные вещи.

— Понятно, — сказал доктор Коро, но прозвучало это неубедительно. После минутного сомнения доктор продолжил: — Предположим, я попрошу вас кое-что собрать. Возьметесь?

— Собрать что? — спросил Пендрейк, заинтересовавшись.

Доктор вытащил из портфеля прямоугольную коробку, подошел к постели и высыпал ее содержимое на одеяло. Образовавшаяся кучка состояла из множества зеленых пластиковых деталей различных размеров и форм.

— Здесь двадцать семь кусочков. Существует только один способ собрать их в куб. Не хотите ли попробовать? — предложил доктор Коро.

Пендрейк разложил детали на постели, чтобы рассмотреть их получше. Одновременно он начал складывать их вместе, и через тридцать секунд у него в руках оказался идеальный куб. Закончив, он протянул его психиатру.

Тот произнес сдавленным голосом:

— Как вам это удалось?

Пендрейк задумался — он уже успел позабыть последовательность проделанных им движений, и в его голосе прозвучали извиняющиеся интонации:

— Разберите его и дайте мне попробовать еще раз. Теперь я запомню процесс сборки.

Коро молча высыпал детальки на одеяло. Через двадцать секунд Пендрейк протянул ему куб и сказал:

— Это значительно проще того, как удерживаются друг около друга атом и его электроны. Эти пластиковые кусочки обладают формами, которые позволяют стыковать их между собой. Поэтому вам только нужно последовательно складывать те из них, которые подходят друг к другу. При этом вы используете только ловкость ваших пальцев.

Врач судорожно сглотнул и спросил:

— Что вы имеете в виду, говоря о связи атомов и электронов?

— Мы имеем здесь решетчатую структуру, состоящую из биллионов светящихся шариков, — начал Пендрейк. Он замолчал и нахмурился. — Это не очень удачное объяснение — из него не видно, что, собственно, происходит. Давайте для примера рассмотрим стол, за которым вы сидите. Когда я проникаю в область, где ножки стола упираются в пол, то наблюдаю интереснейший феномен.

— Проникаю?! — выдохнул доктор Коро.

Тест продолжался дальше в том же духе. Через несколько часов в комнате появился доктор Тревор. Ему навстречу поднялся сильно побледневший молодой психиатр, который произнес:

— Боюсь, что заготовленные мной тесты не подходят для данного случая. Если судить по их результатам, то этот человек обладает коэффициентом умственного развития, равным пятистам: либо у него превосходный ум, либо он — законченный безумец, ему доступно понимание пространственно-временных закономерностей на ESP-уровне. Мне нужно осмыслить полученные данные и встретиться с ним еще раз через несколько дней. Тестирование нужно провести в течение периода регенеративного роста, так как при этом все клеточные структуры находятся в состоянии особого возбуждения. Меня предупредили, что, когда рост прекратится — а это может случиться уже через несколько дней, — пациент вернется в нормальное состояние. А после этого, — продолжал он, — скорее всего, мы обнаружим, что имеем дело с еще одним обычным человеком, которого придется обучать всему, что не передалось ему из тотипотентного состояния.

Доктор Тревор достал из кармана письмо. Он протянул его коллеге, который прочитал его и вернул обратно.

— Значит, его зовут Пендрейк, — произнес доктор Коро. Его собеседник кивнул.

— Как только рост остановится, я напишу его жене. В конце концов, самым лучшим вариантом для него будет оказаться в руках человека, которому известно его прошлое.

Пендрейк подал голос с постели:

— Как, вы сказали, меня зовут?

Оба врача повернулись и удивленно посмотрели на него. Они вели себя так, словно находились в окружении неодушевленных предметов или, по крайней мере, в компании существа, не способного мыслить.

Доктор Тревор замялся, а потом сказал:

— Джеймс Пендрейк. Вам знакомо это имя?

Имя было незнакомым.

— Повторяйте его все время, — посоветовал доктор, — пока не привыкнете.

— Это ваша жена, миссис Элеонора Пендрейк, — сказал доктор с удовлетворением.

Его заранее предупредили о ее приходе, и теперь Пендрейк с нескрываемым любопытством разглядывал стройную миловидную женщину, остановившуюся у двери.

Он не помнил, видел ли ее раньше, но она быстро подошла к нему, обняла и поцеловала в губы. И сделала шаг назад.

— Это он, — сказала она голосом человека, который только что вышел из тюремных ворот на свободу. И с благодарностью посмотрела на доктора. — Спасибо, что помогли нам найти друг друга, — добавила она. — Когда я смогу забрать его отсюда?

— Сегодня, — прозвучало в ответ. — Ему была оказана соответствующая медицинская помощь, и наилучшим местом, где он сможет набраться сил, — доктор запнулся, — и восстановить память, будет его собственный дом. И не волнуйтесь, все это останется между нами. Я переговорю с вашим врачом. Как вам должно быть известно, ассоциация медиков не одобряет предварительные публикации с данными о пациентах. Мы будем наблюдать за процессом восстановления памяти вашего мужа, но статья по этому поводу увидит свет не раньше чем через три — четыре, скорее всего, пять лет.

Вскоре Пендрейк вернулся в “нормальное” состояние. Он сохранил часть своих способностей, но у него пропало чувство самосохранения. Если раньше он ограничивался только взглядом на людей или вещи, не испытывая никакой потребности их обсуждать, то теперь он, наоборот, начал интересоваться подробностями. Книги и информация, содержащаяся в них, приобрели новое значение.

В доме поместья Пендрейка в Кресцентвилле его мозг прошел тщательную обработку в определенном направлении. Элеонора, чисто по-женски, не смогла удержаться и подтасовала факты, касающиеся их длительной размолвки. Впрочем, для этого ей потребовалось изменить и множество других данных, относящихся к Пендрейку. Вскоре в ее воображении возникла фантастическая история пылкой любви, пронизывающей их прошлое.

Она рассказала, как он нашел двигатель, как они нанесли визит в аэрогельные башни и как она провела некоторое время в фермерском хозяйстве на Венере.

— Они называют себя идеалистами, — произнесла она с негодованием. — Они утверждают, что не хотят, чтобы сумасшествие землян охватило другие планеты. Они удерживали меня там без мужа. Я была единственной одинокой женщиной.

— А где же был я? — спросил удивленно Пендрейк.

Они уже укладывались спать, когда возник этот разговор. Элеонора ничего не ответила, пока не облачилась в ночные одежды и не прижалась к нему. Тревожным голосом она произнесла:

— Возникла своего рода острейшая необходимость. Из-за того, что твое тело подверглось воздействию энергии их космического двигателя, из-за того, что у тебя редкая группа крови, ты понадобился им в связи с этой необходимостью. Я так и не смогла до конца разобраться в происшедшем, но, так как именно благодаря всему этому у тебя выросла новая рука, я не держу на них зла. Не знаю, как тебе удалось сбежать от них. В следующий раз я тебя увидела уже в госпитале.