Соболев. Пробуждение Дара. Том 1. Том 2 (СИ) - Страница 90

— На этом пока всё, — сказал Эдгар и вышел.

***

В Москве мы приземлились на территории Академии, что странно, я-то ожидал, что раз попался в лапы СИБ, то и привезут меня к ним же, на Лубянку, где, как и в моём мире располагалась их Московская штаб-квартира, или еще куда-нибудь.

Но нет, прямо за главным зданием МИМА, располагалась небольшая взлетно-посадочная площадка для вертолётов и самолётов с вертикальным взлетом и посадкой. Вот на неё мы и приземлились.

А оттуда, в сопровождении все тех же одинаковых громил и Эдгара, я направился прямиком не куда-нибудь а в лабораторию профессора Нахааша. Где меня ждал сам Яков Соломонович и еще парочка магов из СИБ.

— А вот и наш объект, — даже как-то обрадованно сказал профессор, — Алексей, рад видеть тебя в добром здравии. Мои коллеги проведут ритуал наложения печати молчания, я же проконтролирую твоё состояние после. Это не обычная печать, поэтому нужны дополнительные меры предосторожности.

После этого профессор велел мне раздеться, а потом я лег в медицинскую капсулу, наполненную теплой, чуть маслянистой на ощупь, водой. Нахааш объяснил мне что это не просто вода, а анестетик. “Просто небольшая предосторожность, на всякий случай”, — сказал профессор.

От его слов мне стало не по себе, как-то всё слишком серьезно выглядело. Я же уже получал печати молчания. Ну да, было больно, я терял сознание от боли. Но чтобы заранее помещать меня в медицинскую капсулу, да еще и с обезболивающим, это пугало.

Профессор лично подключил ко мне целую прорву всяких датчиков, потом что-то там отрегулировал на приборах, по всему телу пошло покалывание, как будто от этого, как его там? А точно, электрофореза, делали мне эту штуку в детстве, и я почему-то запомнил мудреное название.

— Всё готово, господа, — сказал Нахааш магам из СИБ, а потом обратился ко мне, — постарайся расслабиться, так будет легче.

Да что они сейчас будут со мной делать-то? К чему все эти приготовления? Я хотел было спросить у профессора, но к капсуле вплотную подошли оба мага безопасника, и меня накрыла волна просто чудовищной, невыносимо дикой боли.

Всё моё тело выгнулось дугой, и я закричал. Очень и очень громко закричал. А потом как будто сотни и тысячи тончайших, да еще и раскаленных, металлических игл пронзили моё тело. И одновременно с этим, эти два садиста что-то заговорили, вернее запели на непонятном мне языке.

Их речитативы длились целую вечность и от некоторых слов боль усиливалась, хотя казалось бы некуда. И хуже всего то, что я находился в сознании практически всё это время и очень хорошо чувствовал всё, что происходит со мной.

Вырубило меня только в самом конце, когда голоса магов взяли какую-то особенно высокую ноту. Организм видимо решил, что всё, хватит, и меня наконец накрыло спасительное небытие.

***

— А парень хорош, даже очень хорош, — одобрительно сказал один из магов безопасников, когда Алексей Соболев, наконец, потерял сознание, — я за почти сто лет и тысячу процедур не видел ни разу чтобы зачаруемый терял сознание только в самом конце. Обычно им всем хватает буквально пары тройки слов заклятья. И это при том что обычно мы просто накладывали печать, а сейчас к ней добавился и ваш эксперимент, профессор.

— Да, вы были правы господин Нахааш, — добавил второй, — очень интересный подопытный вам попался, думаю, что сейчас вы получили очень интересный материал для исследований.

— Более чем, коллега, более чем, — отозвался Нахааш, — судя по показаниям приборов вы оказали на него воздействие сопоставимое с тем что произошло с Пауковыми, во всяком случае графики активности головного мозга очень похожи на то что мне прислал мой сын. Но при этом никаких нарушений я не вижу. Алексей только что перенес такой же магический удар что и Пауковы. И без всякого вреда для себя. Мне теперь нужно всё как следует проанализировать и постараться понять, что же в его мозгах такого, что защищает его.

— Работайте, профессор, работайте, — это уже Эдгар вмешался в разговор учёных, — и не могу не отметить вашу великолепную идею: совместить наложение усиленной печати молчания и ваш эксперимент, убили двух зайцев одним выстрелом.

— Что поделать, раз уж мальчишка влез по самое не могу в эту историю с Пауковыми, глупо было бы не попробовать на нём этот эксперимент. Да и я прилично так сэкономил сейчас, так-то у меня с ним заключен договор по которому я должен платить за каждый опыт который ставлю над ним, а этот стоил бы мне очень дорого, фонды у меня всё-таки большие, но не безграничные. А так я не заплачу ни копейки.

— Думаю, что забота об экономии - последнее о чём вы думали, — ответил Эдгар, — но вернемся к делу господа, — обратился он к магам из СИБ, — эксперименты экспериментами, но как работает эта ваша усиленная печать?

— Сейчас мы полностью заблокировали воспоминания Соболева о Пауковых. Он просто не вспомнит об этом. Когда парень придет в себя то будет уверен, что на него напали мятежники сразу после того как он оказался на болотах.

— То есть, вы не только заставили его забыть кое-что, но еще и засунули в него ложную память?

— Именно так, очень небольшой по времени отрывок ложной памяти, буквально сутки. На большее мы пока не способны. Так что при всём желании мы не смогли бы засекретить все что произошло с ним на болотах, я имею в виду его геройства и базу мятежников.

— Да это и не требуется, на самом деле. Господину канцлеру и министру обороны потребовался герой в этом инциденте с мятежниками, и Соболев на эту роль подходит лучше всего.

— Понятно, — ответил первый безопасник, — думаю наша работа тут закончена, разрешите откланяться.

— Не смею вас задерживать, господа. Благодарю за помощь, — сказал Эдгар. Его коллеги молча пожали руки Нахаашу и Росомахе были таковы.

Профессор же проверил показатели приборов, и они вместе с Эдгаром прошли в один из бесчисленных кабинетов Нахааша.

Этот был намного более роскошным чем все остальные, скорее даже не кабинет, а комната отдыха, с удобными креслами, голографическим проектором и самым настоящим баром. Эдгар тут же раскурил сигару, Нахааш налил коньяка и хлопком ладоней разжёг камин.

— Что там случилось на этих болотах, коллега исполнитель? Кто были эти похитители, — спросил профессор.

— О, это самый правильный вопрос, коллега вивисектор. Я удивлен, как легко автор пожертвовал таким ценным активом сейчас.

— Что вы говорите? Это была часть схемы? — Удивлённо спросил профессор.

— Ага, — усмехнулся Эдгар довольный произведенным эффектом, — тайное общество неодарённых, целый заговор черни, направленный на подрыв существующего строя. И самое главное, эти мятежники уели наших вояк, уведя из-под носа у большого медведя его племянника и девку лейтенанта. Так феерично армейские еще не садились в лужу.

— Но потом-то именно армия и разнесла эту базу в клочья, что-то не сходится в ваших словах.

— А это несущественно, мой дорогой вивисектор. Главное, что атака на тот аэродром в Парагвае прошла успешно, и кем она была проведена? Парой десятков неодарённых прикрытых артефактами.

— Ну хорошо, а дальше что?

— А дальше уже наша работа. Мы подадим императорам эту информацию в нужном свете. И они будут вынуждены реагировать так, как нужно схеме.

— Что ж, интересно посмотреть, что будет дальше. А что насчет Алексея Соболева?

— А он герой, которого ждёт прием у императоров, не знаю пока какую висюльку ему повесят на мундир прежде чем отправить обратно в Академию, но наверняка что-то очень пафосное и почетное.

***

В этот раз, хоть я и рассчитывал на другое, никаких новых способностей у меня не открылось, я просто почти двое суток провалялся в госпитале Академии. Как сказал профессор его предосторожности были не лишними, и я чуть было не умер во время процедуры наложения очередной печати молчания. К имеющимся запретам добавился еще один. Теперь я должен был молчать обо всём что случилось в Парагвае и в Каракумах. Что-ж, это логично, ни к чему болтать языком о целом заговоре черни.