Соблазны бытия - Страница 11

Иззи завела мотор своего маленького «остин-севен». Какое счастье, какое счастье, что она не работает в «Литтонс»! Все эти мысли о нарушении лояльности заставили ее содрогнуться. А ведь она чуть не пошла туда работать. После Оксфорда Иззи на разные лады уговаривали прийти в «Литтонс». Селия была очень заинтересована в этом, да и отец тоже. Но Иззи проявила твердость. Ей хотелось идти своим путем. Она считала, что подражает Барти.

Иззи работала в издательстве Майкла Джозефа специалистом по печати и рекламе, делая заметные успехи. Великий Майкл Джозеф – в издательстве его звали просто Эм Джей – в ней души не чаял. Иззи немало времени проводила в его кабинете, находившемся в задней части дома на Блумсбери-стрит. Ей приходилось заниматься самыми разными проектами. «Книга должна выглядеть изысканно», – любил повторять Эм Джей, и Иззи делала все, чтобы очередная книга выглядела изысканно. Она заботилась о суперобложке, о включении книги в каталоги. Она же составляла рекламу, втайне считая, что реклама должна быть более живой и привлекательной. Иззи не нравились унылые строчки вроде «Новый роман Моники Диккенс» или «С. С. Форестер. Его новая книга». Иззи страстно хотелось сочинять рекламные тексты, столь популярные в Соединенных Штатах, выстраивать слова так, чтобы каждое било точно в цель. Но у Майкла Джозефа это не принималось и не приветствовалось.

И все равно Иззи нравилась ее первая работа, приносившая ей немало счастья. Ее уже немного знали в издательском мире. Отчасти потому, что она была дочерью маститого Себастьяна Брука. Иззи и сама это признавала. Все остальное было заработано самостоятельно, ее умением изящно и бережно обращаться со словами. Не прилагая особых усилий, Иззи довольно скоро сделалась популярной в литературных кругах. Ей симпатизировали буквально все. Тактичная, доброжелательная, с длинными золотисто-каштановыми волосами и огромными мечтательными глазами, она больше напоминала поэтессу, нежели скромную работницу издательства. Люди старшего поколения, помнившие недолгий брак Себастьяна с Пандорой, часто говорили Иззи, что она точная копия своей матери.

Иззи страшно обрадовалась грядущему приезду Барти на свадьбу. Она искренне любила эту женщину. Барти была одной из немногих, кто всегда относился к ней очень по-доброму и дарил ей ласку в самые тяжелые и одинокие годы ее детства. Иззи помнила, как Барти первый раз уезжала в Нью-Йорк и зашла к ним проститься. Иззи боялась, что у нее вот-вот разорвется сердце. Потом она стояла с няней возле окна, глядя вслед уходящей Барти, и плакала, плакала, пока у нее уже больше не осталось слез и она не уснула у няни на коленях.

А как сильно радовалась Иззи, когда несколько лет назад Барти стала фактической владелицей «Литтонс», разбив клан в их же собственной игре. Нет, Иззи вовсе не питала ненависти к издательству. Она сама восхищалась Уолом, как Барти называла Оливера. Она любила близняшек, особенно Адель, и, конечно же, Нони. Иззи помнила, как во время войны все они жили в Эшингеме – поместье родителей Селии. Однажды, когда Кит нагрубил ей и довел до слез, Адель вступилась за нее. Конечно, Киту тогда было очень трудно. Он никак не желал смириться со своей слепотой. Адель помогла ей пережить очень тяжелый период, о котором даже сейчас Иззи старалась не вспоминать.

Сегодня Адель пригласила ее на ужин, и Иззи предвкушала веселый вечер. Она любила их всех. Адель и Нони были ей как сестры. А Джорди… Она обожала Джорди и, если честно, была немножечко в него влюблена. Такой милый, обаятельный, всегда так красиво одевается. Он откровенно флиртовал с ней, и это ничуть не смущало Иззи. Наоборот, она чувствовала себя привлекательной женщиной, вызывающей интерес. Джорди выглядел очень молодо, намного моложе Адели, если говорить честно. Иззи надеялась, что Лукас не испортит им вечер. Этот мальчишка умел нагнать тучи на самый ясный день. Маленький дикарь.

– Я решил сменить издателей, – заявил Кит, улыбаясь Себастьяну. Улыбка была довольно язвительной.

– Что, серьезно?

– Да. Я чувствую, что просто обязан выразить свой протест. Сделать что-то такое, что ударит по моей матери.

– Не ударит. Поверь мне. У меня была аналогичная мысль. Ты ударишь по «Литтонс». По Джайлзу, Венеции, Джею. Но не по Селии. Она ушла. Удалилась от дел.

– Точнее, разыграла уход. Акции по-прежнему остаются у нее. Она сильно разозлится, когда узнает. И это ее заденет.

– Кит… – начал было Себастьян, не зная, стоит ли это говорить. – Скажи, Кит, тебе действительно хочется ее побольнее ударить?

– Да, – ответил Кит. – Очень хочется. Мне невыносимо видеть ее замужество. Я с трудом научился снова ей доверять, с трудом принял то, что она сделала, и понял почему…

– Что мы сделали, – тихо произнес Себастьян.

Кит замолчал.

– Да. Да, вы оба. А теперь ее решение подрывает мое доверие. Это отвратительно. Это все искажает. Уж ты-то должен меня понимать.

– Я понимаю. Конечно, это так. Но…

– Здесь не существует никаких «но». Она абсолютно аморальная женщина. И потому я намерен уйти из ее издательства.

– Что ж, у тебя есть право решать. Только я все же не уверен в мудрости твоего решения.

– А мне плевать, мудрое оно или нет, – заявил Кит. Сейчас он был похож на обиженного мальчишку. – Оно должно показать силу моей позиции.

– Ну что ж, этого ты добьешься. И куда же ты пойдешь? Осторожнее, дружище. Ты чуть не опрокинул мой кофе.

– Прошу прощения. Недоглядел. – Кит вдруг улыбнулся, уже теплее. – Странно, что я до сих пор произношу эти слова… А вот куда – пока не знаю. Я думал, может, поговорить с Иззи насчет Майкла Джозефа.

– А это идея. Они печатают отличных авторов. Уверен, там тебе будут рады. У тебя прекрасный послужной список. Как-никак пять бестселлеров. Знаешь, Кит, в издательском мире это вызовет сенсацию.

– Знаю. Сенсацию дешевого пошиба. Я уже представляю заголовки статей. А ты? И столько сентиментального дерьма наворотят. Я ведь такой превосходный образец, правда? Герой войны и все такое. Боже, до чего это противно. Я же не совсем глуп. – Кит вздохнул. – А сентиментальное дерьмо отлично продается.

– Кит, не надо изливать желчь. Продаются твои книги. А ты не пишешь дерьма.

– Себастьян, поверь мне, я изо всех сил стараюсь не быть желчным. Я знаю, что кое в чем мне очень повезло. И все-таки это тяжело. Чертовски тяжело.

– Разумеется, тяжело, – согласился Себастьян и посмотрел на Кита, стараясь не задеть его резким словом.

Они долго молчали.

– Как бы там ни было, я принял решение. Сегодня же встречусь с ними… Ну, мне пора. В пятницу как обычно?

– Обязательно, – ответил Себастьян. – Разве может быть пятница без наших обедов? Ни в коем случае… Вставай, я тебе помогу. Ты забыл шляпу.

– Неужели? – удивился Кит. – Я и не помнил, что надевал ее. Какой-то я сегодня рассеянный. Спасибо. – Кит надел шляпу, взял трость, пошел к двери. – Пока, Себастьян. Спасибо, что выслушал меня. Обязательно сообщи, когда увидишь первую статью. Обещаешь? Интересно, каким будет заголовок? «Новая битва героя войны»? «Герой войны покидает „Литтонс“»? Представляю, как обрадуется вся эта газетная публика.

– Я думаю, – голос Себастьяна вдруг зазвучал бодрее, – заголовок будет таким: «Издатели сражаются за Кристофера Литтона». Кит, попомни мои слова: ты получишь массу предложений… Ну вот и Маркс с машиной.

– Отлично. Маркс, прошу вас, отвезите меня в издательство «Литтонс». Туда, где они теперь помещаются.

Себастьян смотрел вслед отъехавшей машине. Автомобиль был едва ли не самой большой экстравагантностью в жизни Кита. Поначалу это его даже слегка смущало, так как он вел весьма скромный образ жизни. Жил Кит в Кенсингтоне, в небольшом домике, переделанном из конюшен. Одевался не бог весть как… Но автомобиль сделал его жизнь легче и динамичнее. Это Киту говорили все.

Себастьян вернулся в дом – этот дом он купил на гонорар за свою первую книгу из серии «Меридиан времен» – и прошел в сад. Когда-то и он угрожал покинуть «Литтонс» точно по такой же причине, что и Кит. Хотел побольнее ударить Селию. А потом так и не смог. Но все это было очень, очень давно…