Собаки не ошибаются - Страница 7

— Верно… — согласился Витька.

— Это она! Я думал — дурит: «слова знаю, колдунья»… А смотри ты! И с рыбой!

— Весло наше, наверное, на камнях где-нибудь лежит, как думаешь?

— Лежит, конечно, застряло… Если не разломало его. Да нет, лежит! Найдём, капитан!

— Завтра и пойдём снова…

— Вместе с ней?..

— Я же обещал…

Петька задумался.

— Всё-таки морской закон… Надо было с самого начала её на корабль не брать…

Витька отвёл глаза от неяркого огня костра, помолчал, а потом сказал тихо:

— Слушай… Про женщин — это правильно… Но ведь морской закон ничего не говорит о колдуньях, правда, Петь?

Жизнь не сложилась, вот так-то…

Костя Трофимов, ученик седьмого «Б» класса и лучший баскетбольный нападающий своей школы, понимал это совершенно ясно.

Хотя сначала всё шло хорошо. И даже слишком. Костя два раза бросил почти с середины площадки, и оба раза мяч бессильно затрепыхался в корзине. Правда, потом защитники прилипли к Косте и бросать больше не давали ни с близкого расстояния, ни с дальнего, но те-то два бросочка чего-нибудь да стоили!

Тренер, низенький, совсем не баскетбольного вида дядька, удивлённо поднимал брови после Костиных бросков и что-то шептал своему помощнику, молодому и очень серьёзному парню.

Надо было, конечно же надо было показать что-то ещё — хотя бы коронный Костин прорыв по правому флангу с передачей под щит юркому Славке Умрихину — это было бы верных два очка. Но Славка не пошёл записываться в секцию — дела, видите ли, поважнее есть, — а с чужими ребятами так вот запросто не сыграешь, не поймут с ходу.

Костя попробовал пройти сам — мяч отобрали; сделал рывок, предлагая себя, — не увидели. Тут игра закончилась — и десяти минут, наверное, не побегали. Тренер, не вставая с места, дал команду:

— По парам!

Быстро разобрались по двое. Косте достался костлявый вёрткий паренёк, тоже из новеньких.

— Борьба! — негромко скомандовал тренер.

Костлявый быстро схватил Костю за локти, потянул на себя. И каким-то неуловимым движением швырнул на пол. Было совсем не больно, да Костя даже и не думал, больно ему или нет. Перевернувшись на живот, он посмотрел на тренера. Но тот отвернулся, словно ни Кости, ни его грозного соперника вовсе не существовало.

А может, так даже и лучше, что тренер ничего не видел.

Костя быстро вскочил, тоже схватил костлявого за локти, примерился, как бы получше бросить, и… тут же вновь оказался на полу. И не просто оказался, а с каким-то противным шлепком распластался во весь свой немаленький рост.

Тренер и его серьёзный помощник разом оглянулись: то ли шлепок был слишком громким, то ли просто решили посмотреть в их сторону. Костя медленно поднялся на ноги. Ну зачем всё это, зачем?! Что они, борцами собираются стать, что ли? Вот снова начнётся игра, тогда он покажет!

Тренер как-то странно усмехнулся и хлопнул в ладоши:

— Канат!

Все по очереди полезли к потолку по толстенному, толще Костиной руки, канату. Костя легко и быстро, без помощи ног, вскарабкался на самый верх и победно посмотрел оттуда на тренера.

Но тренер опять отвернулся. Да что же это такое?!

Под конец тренировки снова была игра! И мастер, казалось, смотрел только на него, ученика седьмого «Б» класса Костю Трофимова, лучшего нападающего школы. Под пристальным его взглядом броски у Кости не клеились, атаки кончались пробежками, только пасы были мягкими и точными. Но почему-то доставались нападающим соперников.

Когда все, и «старенькие», и «новенькие», выстроились в одну шеренгу, Костя ещё надеялся. Потому что были ведь, были те два бросочка в первой игре. Позорную схватку никто, кроме костлявого соперника, не видел. А то что как лягушка растянулся на кожаном мате — ну и что, кто знает, что до этого было?!

Канат — не придерёшься.

Помощник подал тренеру большой лист бумаги. Перед началом тренировки все новенькие записали туда свои фамилии.

— Трофимов! — первым тренер громко назвал его.

Костя покраснел и вышел из шеренги. Тренер рукой указал место слева от себя:

— Становись!

И тут же назвал другую фамилию. Всех новеньких быстро, лишь мельком оглядывая, перестроили в две шеренги, по обе стороны от коротышки-тренера. Костя было успокоился, когда через два человека от него встал костлявый, — тот самый, что так лихо швырял его на пол. Справа от тренера стояли трое, слева — больше десятка.

— Ну что ж, ребятки, — добрым голосом начал тренер, — посмотрел я на вас, посмотрел… Вы мне, ребята, понравились… Рад бы всех вас взять, да не могу.

Вот тогда-то Костя и понял, что жизнь его не удалась. Потому что другого спортклуба в их небольшом городке не было, а в этот — набор раз в год.

— Так вот вы, ребятишки, — тренер посмотрел на троицу справа, — приходите в среду, в спортивной форме, понятно?

— Понятно! — дружно гаркнули «ребятишки».

— Ну а вы, друзья дорогие… Не у всех сразу получается… В следующий раз посмотрим… А пока…

В коридоре костлявый презрительно хмыкнул и вихляющей походкой поплёлся в раздевалку, мурлыкая под нос какую-то песенку. Косте показалось, сквозь слёзы. Остальные шли молча.

Костя стоял в коридоре возле замёрзшего окна и не мог понять, что же произошло. И если произошло, как такое могло случиться. Как он, лучший нападающий школы, тот, перед кем трепетали даже защитники-восьмиклассники, вдруг оказался у этого маленького окошка, сквозь которое и летом-то почти ничего не видно, а зимой и подавно. На этом противном окошке мороз нарисовал свои дурацкие, никому не нужные узоры.

Костя прижал большой палец к холодному стеклу. Протаяла круглая дырочка.

И тут Костя словно очнулся. Чуть пониже растаявшего круга приложил к стеклу ребро ладони, слегка прикоснулся в другом месте. Так рисовать по морозному стеклу умел в своей школе только он, Костя Трофимов, ученик седьмого «Б».

Нарисованный на стекле тренер получился очень похожим. Коротышка с длинным носом — Костя специально сделал ему нос подлиннее, и получилось похоже, даже лучше, чем если бы он нарисовал нос таким, каким тот был на самом деле.

А рядом — тот громила. Вот так его! Молодой, а уже сутулый, пополам согнулся, начальника своего слушает.

А вот и команда их, все как обезьяны по канатам развесились!

Кто-то кашлянул за Костиной спиной. Костя обернулся — тренер.

— Ну а ты что домой не идёшь?

Костя промолчал.

— Да, я понимаю, тебе нельзя без баскетбола, — вздохнул тренер, и Костю неприятно кольнула мысль: откуда он узнал?

— Видишь ли… — тренер вдруг увидел Костины рисунки: — Хм… Да-а…

«Ну и пусть смотрит! Пусть! Пусть знает!»

— Да-а… — повторил тренер, — здорово! Неужели я в самом деле такой?

— Если нет, как же вы догадались, что это вы? — буркнул Костя.

— Ну да, конечно, — просто согласился тренер. — Ты пойми меня, дружок. Пойми правильно. Ты — не баскетболист.

— А кто, кто?! — запальчиво выкрикнул Костя.

— Не знаю, парень. Если б знать… Ну а вот так, — тренер кивнул на рисунки, — ты думаешь, кто-нибудь из них сможет?

Он не сказал, кто это «они», но и так было понятно — те, кому повезло, те, кто остался в зале и снова придёт в среду!

— А вы попробуйте выгоните их тоже, может, кто-то и нарисует!

— Вот только не надо быть злым! — тренер положил на Костино плечо неожиданно тяжёлую руку. И ничего больше не сказал, вернулся в зал. А для чего выходил — непонятно.

Костя посмотрел ему вслед, потом на своё «творчество». И стало ему невыносимо противно, потому что эти его рисунки…

Ещё никогда в жизни не рисовал он такой гадкой неправды! И тренер совсем не такой!