Собачий принц - Страница 122

— Тогда если среди вас найдется храбрец, пошлите его ко мне, и я буду заложником под его ножом, пока вы неуйдете. Потом он догонит вас, его не тронут. Но решайтесь быстрей, или я атакую.

Они совещаются. Он не слышит голосов, но ощущает их страх, его резкий привкус доносит порывистый ветер. Они понимают, что окружены превосходящим по численности жестоким, беспощадным врагом.

Конечно, они согласны. Иначе — смерть. Мягкотелые всегда хватаются за жизнь, даже если это собачья жизнь. Как и престарелый жрец, они боятся смерти, боятся перехода во фьоллы небес. Почему же не использовать этот страх против них?

Вот вышел один из них. Он подходит к нему и подставляет горло под его нож. Люди поспешно, но организованно покидают форт, уходят в ночь, посеревшую от лунного света. Его солдаты занимают форт и спускаются к берегу. Кричат. Внутри форта установлены машины. Он с нетерпением смотрит на человека перед ним. Наконец тот опускает нож.

— Я запомню тебя, — говорит человек. Он поворачивается и бежит за своими, как будто опасаясь стрелы в спину. Действительно, один из его братьев по гнезду поднимает лук, соблазнившись легкой добычей. Он подпрыгивает к стрелку и резким ударом сбивает прицел.

— Слабак ты! — кричит обиженный брат.

За неуважение и неподчинение — смерть. Взбунтовавшийся брат, истекая кровью, оседает наземь, а он оборачивается к остальным:

— У кого есть вопросы? Неподчинения я не потерплю. Я хочу завершить то, чего не смог Кровавое Сердце, который не захотел учиться у Мудроматерей.

Он молчит. Кровь убитого брата орошает его ноги, огонь жизни угас, его поглотила земля. Все молчат.

— Пора двигаться дальше, — приказывает он, уже оценив серьезность графской засады. Хитрый человек этот граф. Достойный противник.

Скоро прибывают другие ладьи, исход Эйка после смерти Кровавого Сердца, крушения его власти и армии продолжается. Он бесстрастно наблюдает, как они исчезают в темной воде.

Скоро вода Везера выбросит на берег осколки ладей и тех, кто доплыл до берега от цепей и столбов. Тех, кто не обнажит перед ним глотку, его солдаты убьют.

Потом он снимет цепь и уйдет на север, вернется в Рикин-фьорд, но сейчас он должен уничтожить как можно больше соперников.

Из уходивших в поход на Тент домой вернутся немногие, но выжившие будут принадлежать ему.

Его сторонники работают быстро и ловко. Из маленького форта он наблюдает, как Сердце Старика, луна, покидает небо, уходит за горизонт на западе; как загораются звезды, глаза самых древних Матерей; равнодушно глядят они на поток Везера, на спящую землю. Во фьолле небес, в долине черного льда, лишь холод внемлет их неспешной беседе, длящейся многие жизни. И все же они прекрасны.

Лиат не могла заснуть.

Отправив Хатуи отдыхать, она заступила на вахту вместо нее. По обычаю, один из «орлов» должен был стоять на дежурстве вместе с королевскими гвардейцами.

Из-за полнолуния звезды были почти не видны. Она пыталась вспомнить, что говорил ей Па о расположении звезд, но не могла сосредоточиться.

Санглант жив.

Жив.

Но он так изменился… Или нет?

— «Орел».

Ночной ветерок донес слабый шепот. Лиат повернулась на голос.

Появились два стражника с факелами. Третий вел мула, на котором ехала женщина в одеянии священника. Остановившись поодаль, она выжидающе смотрела на Лиат.

Девушка подошла.

Это оказалась сестра Росвита. На сей раз спокойствие изменило священнице. Она пыталась сохранять невозмутимость, но ее выдавал лихорадочный блеск в глазах.

— Я думала, что вы ночуете в обозе…

Росвита спешилась и знаком отпустила слугу. Тот отошел в сторону, остановившись в нескольких шагах.

— Это так, но мне было необходимо встретиться с вами, при такой луне можно передвигаться и ночью.

— Но в лесах еще могут скрываться Эйка!

— Оказалось вовсе не так далеко, как я опасалась. Никаких Эйка мы не встретили. Мне надо с вами поговорить, «орел». Хвала Владычице, что я вас встретила.

Лиат с замиранием сердца смотрела, как Росвита вынимала из притороченного к седлу мешка что-то завернутое в полотно. Она сразу поняла, что это.

— Как вам удалось?.. — выдохнула она. Язык плохо повиновался.

— Вы догадались, что внутри? Можете не отвечать: вижу, что догадались. Я помню, вы читаете по-дарийски… — (Лиат всегда считала Росвиту образцом спокойствия и невозмутимости, но сейчас выдержка изменила священнице.) — И почему я должна отдать ее вам?

Будучи гораздо моложе и сильнее клирика, Лиат могла бы просто вырвать у нее книгу и убежать, но девушка не двигалась.

— Это все, что мне осталось от отца.

— Ваш отец был математиком?

Нет смысла лгать: Росвита, конечно, читала книгу.

— Да.

— А кто вы, «орел»?

— Сирота. Безродная. Все, что у меня есть, — это «орлы». Прошу вас, сестра. Я никому не могу причинить вреда.

Росвита подняла взгляд к небу, как будто пытаясь спросить ответа у звезд:

— Я не могу держать ее у себя.

— Как она к вам попала?

— Неважно.

— Что вы смогли… — Она испуганно замолчала. Сопровождающие Росвиты передавали друг другу кожаную бутыль. Пахло медовухой.

— Я не читаю по-джиннски, — сказала Росвита. — А четвертый язык мне вовсе не знаком. Я мельком заглянула в дарийский и аретузский тексты, и этого оказалось достаточно, чтобы понять, в чем дело. Храни вас Владычица, дитя! Почему вы простой «орел»?

— Мне это предложили…

— Вулфер?

— Да. Он спас меня от Хью.

Росвита протянула книгу Лиат. Та схватила ее и прижала к груди.

— Пожалуй, она по праву принадлежит вам, — тихо сказала Росвита. — Молю Бога, чтобы я не раскаялась в содеянном. Но нам с вами нужно о многом поговорить. Ваша бессмертная душа в опасности. Кто такие Семеро Спящих?

— Семеро Спящих… — Лиат мучительно пыталась вспомнить. — «Остерегайтесь Семерых Спящих», — так написал отец в книге. Я ведь знаю только то, что он писал или говорил.

— Вы не читали об этом у Евсевии в «Истории Духа»?

— Нет, я не читала Евсевию.

— Во время преследования дайсанитов при императоре Тианотане семь молодых людей из святого города Саиса удалились в пещеру, чтобы укрепить свой дух перед мученической кончиной. Но пещера чудесным образом закрылась, и они заснули долгим сном.

— До каких пор?

— Евсевия не говорит об этом. Но я слышала еще кое-что. Знаете брата Фиделиса из Херфордского монастыря?

— Нет.

— «Дьяволы принимают личину магов и ученых и соблазняют меня знанием, чтобы выведать, знаю ли я секреты Семерых Спящих». Это слова Фиделиса, — процитировала Росвита.

— Были они… — Лиат запнулась. Подул ветер, и она вдруг вспомнила преследовавшего ее на пустынной дороге дэймона. Она содрогнулась. — Не знаю, что мне делать, — испуганно пробормотала девушка. — Па говорил: «Самый страшный враг тот, которого не видишь».

Росвита подняла руку для благословения:

— Вам следовало бы серьезно подумать о посещении монастыря святой Валерии.

— Как? — пробормотала Лиат, представив себе строгую матерь Ротгард. — Искусство математики запрещено.

— Запрещено. Тем не менее необходимо уметь разбираться в нем. Мать Ротгард, конечно, не тот наставник, у которого я бы хотела учиться. Она не обладает ни терпением, ни душевной теплотой. Но ни разу я не слышала, чтобы она использовала свои знания во зло. Если не можете довериться мне, обратитесь к ней. Подумайте хорошенько. — Росвита оглянулась на своих слуг. — Мне надо возвращаться к обозу, пока меня не хватились. Скоро утро.

Она еще раз внимательно посмотрела на Лиат, как бы стремясь проникнуть ей в душу, затем отвернулась и позвала слуг.

Росвита уехала, а Лиат осталась стоять, крепко прижимая к себе книгу. Громадный филин бесшумно приземлился неподалеку от входа в шатер короля. Лиат вздрогнула. Некоторое время большие золотистые глаза птицы внимательно разглядывали девушку, затем филин взмыл в небо и исчез.