Со сложенными руками - Страница 10

Роботу не нужно было даже шевелиться, чтобы активировать скрытый выключатель. Светящаяся дверь бесшумно раздвинулась, когда Андерхилл повернулся к ней. Темные стены осветились. Комната была пуста.

— Мы уже делаем оборудование для нее, — радостно заявил робот, — и постараемся обставить комнату как можно быстрее.

Не в силах вынести неловкую паузу, Андерхилл буркнул:

— У Фрэнка есть щит со стрелами, а где-то были гимнастические булавы.

— Мы их убрали, — вежливо сообщил робот. — Они опасны. Мы доставим вам безопасное оборудование.

«Самоубийство, — вспомнил Андерхилл, — тоже запрещено».

— Наверное, коробку деревянных кубиков, — сказал он с горечью.

— Деревянные кубики опасно тверды, — мягко сказал робот. — Их щепки могут поранить человека. Мы делаем пластиковые кубики, которые ничем никому не грозят. Вы хотите коробку таких кубиков?

Андерхилл молча уставился на темное правильное лицо.

— Нам также придется убрать инструменты из вашей мастерской. Такие инструменты невероятно опасны. Но мы можем снабдить вас другими, служащими для обработки мягких пластиков.

— Спасибо, — выдавил Андерхилл. — Спешить некуда.

Он повернулся к выходу, но гуманоид задержал его.

— Теперь, когда вы потеряли фирму, — сказал он с некоторым нетерпением, — я предлагаю вам официально принять наши услуги. Наши контрагенты обслуживаются в первую очередь, и мы могли бы сразу пополнить вашу прислугу.

— С этим тоже не стоит спешить, — мрачно ответил Андерхилл.

Он выбежал из дому. Пришлось подождать, пока ему откроют кухонную дверь, и поднялся по лестнице в комнату над гаражом. Следж впустил его, и Андерхилл сел на шаткий кухонный стул, благодарный за потрескавшиеся стены, которые не светились, и за дверь, которую можно было открыть самому.

— Мне не удалось достать инструменты, — с горечью, сообщил он. — Они хотят их забрать.

Теперь, при сером свете дня, старик выглядел печально и бледно. Его худое лицо было жалким, а запавшие глаза окружали темные круги, словно он всю ночь не спал. Андерхилл заметил, что Поднос с нетронутым обедом по-прежнему стоит на полу.

— Я пойду туда с вами. — Несмотря на усталость, в его измученных глазах заметна была стальная искра воли. — Нам нужны эти инструменты. Думаю, мой иммунитет защитит нас обоих.

Он нашел какую-то потрепанную дорожную сумку, и Андерхилл спустился с ним по лестнице и проводил до дома. У кухонной двери Следж вынул небольшую подковку из белого металла и прижал ее к металлическому овалу. Дверь тут же открылась, и они прошли через кухню до лестницы, ведущей в подвал.

У мойки стоял небольшой черный робот и бесшумно мыл посуду. Андерхилл беспокойно уставился на него — это, наверняка, был тот самый, что поймал его внизу, ибо другой должен был еще заниматься волосами Авроры.

Проблематичный иммунитет Следжа был весьма сомнительной защитой перед их всесторонним интеллектом. Андерхилл вздрогнул, ускорил шаги и затаил дыхание. С облегчением увидел он, что робот их игнорирует…

В коридоре подвала было темно. Следж прижал подковку к другому выключателю, чтобы осветить стены, потом открыл дверь мастерской и осветил ее.

Внутри все изменилось. Скамейки и шкафы разобрали, серые бетонные стены покрыли каким-то гладким светящимся веществом. На одно страшное мгновение Андерхиллу показалось, что инструменты уже выбросили. Но нет, он нашел их в углу, вместе с луком, который Аврора купила прошлым летом: еще один слишком опасный предмет для хрупкого и неуравновешенного человечества.

Они запихнули в сумку токарный станок, дрель, тиски и пару простых инструментов; Андерхилл взял сумку, а Следж погасил стены и подождал, пока дверь закроется. Гуманоид по-прежнему стоял у мойки и, казалось, не замечал их.

На лестнице Следж остановился и долго, до синевы и хрипа, кашлял, но наконец они добрались до комнаты, куда захватчики не имели доступа. Андерхилл поставил токарный станок на ободранный стол и принялся за работу.

Постепенно, день за днем, искатель обретал форму.

Порой сомнения Андерхилла возвращались. Временами, когда он наблюдал за синим, жалким лицом Следжа, ему казалось, что разум старика так же плох, как я его тело, а план отражения черных агрессоров — лишь глупая иллюзия.

Глядя на невзрачную аппаратуру на кухонном столе, посаженную на ось иглу и тяжелый свинцовый шар, он иногда думал, что весь этот замысел — просто глупость. Как вообще можно вызвать взрыв морей на планете настолько далекой, что ее звезду можно разглядеть лишь в сильный телескоп?

Однако постоянное присутствие гуманоидов излечивало любые сомнения.

Каждый раз Андерхилл с трудом заставлял себя покидать их тесное укрытие — он плохо чувствовал себя в удивительном новом мире, который строили гуманоиды. Ему не нравилась сверкающая роскошь ванной, он не мог сам отвернуть краны — ведь какой-нибудь человек, охваченный манией самоубийства, мог утопиться. Не нравились ни окна, которые должен был открывать робот — человек мог бы выпасть или даже выскочить из них — ни даже внушительная музыкальная комната, оборудованная самой лучшей аппаратурой, которую могли обслуживать только гуманоиды.

Он начал разделять лихорадочную торопливость старика, так что тот даже предостерег его:

— Вам нельзя проводить со мной слишком много времени. Они не должны догадаться, насколько важна наша работа. Лучше делайте вид, что постепенно начинаете их любить, а помогая мне, лишь убиваете время.

Андерхилл попытался, но актер из него оказался никудышный. Он послушно ходил домой на обеды и ужины, пытался вести разговоры о чем угодно, только не о взрывании планет, пытался изображать энтузиазм, когда Аврора показывала очередное необычайное удобство. Он расхваливал игру Гей на скрипке и ходил с Френком на прогулки по дивным новым паркам.

Он видел, что сделали гуманоиды с его семьей, и этого хватало, чтобы поддерживать, в нем гаснущую веру в искатель Следжа и все более убеждаться, что с гуманоидами нужно кончать.

Поначалу Аврора была в восторге от новых роботов. Они взяли на себя тяжелую домашнюю работу, покупали продукты, составляли меню, мыли детям шеи. Они одевали ее в прекрасные одежды и дали ей множество времени на игру в карты.

Слишком много времени.

Вообще-то она любила готовить — по крайней мере несколько блюд, любимых в семье, но печи были горячими, а ножи острыми. Кухня как таковая вообще оказалась слишком опасным местом для людей.

Она любила вышивать, но гуманоиды забрали иглы. Она любила водить машину, но теперь это запрещалось. Аврора попыталась заняться чтением, но гуманоиды ликвидировали все книги, поскольку в них говорилось о несчастных людях в опасных ситуациях.

Однажды Андерхилл застал жену в слезах.

— Это уже слишком! — с горечью сказала она. — Я просто не могу видеть эти отвратительные маленькие фигурки. Поначалу они казались мне чудесными, а теперь не позволяют даже съесть кусок шоколада. Неужели мы никогда не избавимся от них?

Неподвижный маленький робот стоял у локтя Андерхилла, и ему пришлось ответить, что нет.

— Наша задача — служить всем людям, раз и навсегда, — мягко заверил их робот. — Мы отняли у вас сладости — лишний вес снижает среднюю продолжительность жизни.

Даже дети не избежали их навязчивой заботливости. Фрэнк потерял целый арсенал смертоносных предметов: футбольный мяч и боксерские перчатки, складной нож и волчки, пращу и коньки. Он не любил безвредных пластиковых игрушек, которыми все это заменили, и хотел удрать, но гуманоид опознал его и привел назад в школу.

Гей всегда мечтала стать великой скрипачкой, но однажды вечером, когда Андерхилл попросил ее сыграть, она тихо сказала:

— Папа, я не буду больше играть на скрипке.

— Почему, дорогая? — Он удивленно посмотрел на нее, потрясенный озлобленным выражением ее лица. — У тебя так хорошо получалось… особенно с тех пор, как гуманоиды стали давать тебе уроки.

— В том все и дело, папа. — В ее устах это звучало удивительно печально, почти по-взрослому. — Они слишком хороши. Сколько бы я ни училась, мне никогда с ними не сравняться. Это не имеет смысла: понимаешь, папа? — Голос ее задрожал. — Это просто не имеет смысла.