Со многими неизвестными. Угол белой стены - Страница 77

Когда друзья достигли площадки второго этажа, где-то наверху неожиданно звякнул замок, тихо скрипнула дверь, короткий луч света скользнул по лестничному проему и тотчас исчез: дверь наверху бесшумно приоткрыли. И снова воцарилась тишина. Только плакал ребенок и далеко-далеко играла музыка…

Друзья замерли. Луч света указал точно: дверь открыли на четвертом этаже. Сергей первым отделился от стены и стал красться вверх по лестнице. Лобанов последовал за ним.

Вот и третий этаж. Здесь они снова затаив дыхание прислушались. И неожиданно до них донеслись чьи-то осторожные, едва различимые шаги. Человек двигался вверх по лестнице. Вверх, а не вниз!

Сергей, наклонившись к Лобанову, прошептал:

— Ты осмотрел чердак?

Тот досадливо покачал головой.

— Тогда вперед, — тихо произнес Сергей.

Они стали подниматься по лестнице.

Неожиданно наверху послышалась какая-то возня, затем металлический лязг, и снова все стихло.

— Он на чердаке! — сдавленным голосом воскликнул Лобанов.

И оба, уже не заботясь о производимом ими шуме, перепрыгивая через ступени, устремились вверх по лестнице.

Они проскочили четвертый этаж, затем пятый. Лестница теперь, правда, другая, железная, узкая, вела дальше, прямо под потолок, и заканчивалась железным люком.

Лобанов уперся в него плечом и хотел уже было откинуть его и вскочить на чердак, но Коршунов резко оттолкнул друга.

— Ты что? — глухо бросил он. — А если… Пригнись!

Сергей с силой отбросил крышку люка и быстро отпрянул в сторону.

И тут грохнул выстрел!

Пуля просвистела совсем рядом. На чердаке что-то обрушилось, покатилось…

В этот момент Коршунов ринулся в темный проем. Но там он не вскочил на ноги, а мягко перекатился на левый бок, держа в руке пистолет, и крикнул:

— Бросай оружие!.. Хочешь вышку заработать?!

Ему никто не ответил.

Сергей только почувствовал, как в люк проскользнул Лобанов. Глаза его уже привыкли к темноте, и он различил вдалеке серый проем чердачного окна.

— Стереги его здесь, — шепнул он Лобанову. — Я пролезу к окну. А то как бы не ушел.

Сергей приподнялся и, ощупывая руками путь впереди, пополз по дощатому неровному полу. Толстая косая балка преградила ему путь. Он, прячась за нее, поднялся на ноги. Окно было почти рядом.

И тут Сергей заметил тень, отпрянувшую в сторону.

— Бросай оружие, — снова приказал он уже негромко. — Бросай, говорю.

И снова на звук его голоса грохнул выстрел, так близко, что Сергей ощутил резкий запах пороха. Вздрогнула балка, за которую он держался, и Сергей понял, что пуля попала в нее.

В этот момент со стороны люка, где находился Лобанов, ударил узкий пучок света, путаясь в клубках поднятой вокруг пыли.

— Берегись! — крикнул Сергей.

И снова выстрел!

— Берегусь, — насмешливо откликнулся Лобанов.

Голос его прозвучал совсем не оттуда, откуда продолжал светить фонарик.

А Коршунов в этот миг заметил метнувшуюся к окну тень.

И тогда, уже не задумываясь, он ринулся вперед на пригнувшегося, изготовившегося к прыжку человека и с размаху ударил его рукояткой пистолета. Человек, глухо вскрикнув, упал, увлекая Сергея за собой, но тут же вывернулся и коротким движением откуда-то снизу нанес ему ответный удар. Раздался звон выбитого стекла.

К Сергею подполз Лобанов, обнял его за плечи. Но Сергей, оттолкнув его, поднял пистолет.

Выстрел!

И человек медленно, тяжело осел на пол возле окна, цепляясь руками за переплет рамы.

Лобанов бросился к нему.

«Неужели прикончил? — пронеслось в голове у Сергея. — Не может быть».

— Ах ты, черт! — раздался возглас Лобанова. — Кусаться?!

Почти одновременно лучи света неожиданно забегали по чердаку, и кто-то крикнул:

— Где вы тут, Александр Матвеевич?

Прибыла оперативная группа.

Сергей поднялся на ноги. В боку саднило, но слабости не было. «Ножом зацепил, — подумал он. — Пустяк».

Человека уже волокли к люку.

— Нога у него прострелена, — сказал один из оперативников.

— Храмов здесь? — громко спросил Лобанов.

— Так точно, — раздалось из темноты чердака.

— Давай на обыск к Стуковой. Быстренько, — приказал Лобанов. — Возьми ребят. Эта дамочка уже все прячет. Ордер получили?

— Так точно.

— Ну, двигайте. Этого в управление. Допрос завтра. Я еду с полковником Коршуновым в гостиницу. — И, оглянувшись, спросил: — Ты как, Сергей?

— Порядок. Идем.

Все собрались около люка и по очереди стали спускаться вниз.

На площадках лестницы сотрудники милиции успокаивали взбудораженных жильцов.

Лобанов перегнулся через перила и увидел Наташу. Она стояла возле приоткрытой двери квартиры и, прижав руки к груди, неотрывно смотрела наверх.

Их глаза встретились. Лобанов помахал рукой.

— Все в порядке! — крикнул он. — Идите спать. Наделали мы вам тут шуму.

Наташа слабо улыбнулась дрожащими губами и прислонилась к дверному косяку, двинуться не было сил.

…В гостинице Коршунову сделали перевязку. Рана и в самом деле оказалась пустяковой.

— Эх, — вздохнул Сергей. — Костюм ладно, а вот пальто новое жалко.

— Да уж, — согласился Лобанов. — Мировое у тебя пальто… было. Подавай рапорт руководству. Это все-таки производственная специфика. Кому в таких случаях молоко выдают, а нам…

В дверь номера постучали. Вошел официант с подносом в руках.

— Давай-ка закусим, — оживился Лобанов. — И выпьем по рюмочке за твой благополучный прилет. Ну и вообще.

Он не мог сдержать счастливой улыбки.

— Интересно, за что «вообще»? — подозрительно покосился на него Сергей, подсаживаясь к столу.

На следующий день Коршунов и. Лобанов поехали в тюрьму.

— Как наш вчерашний? — спросил у дежурного Лобанов. — Лежит или ходит?

— Прыгает, — усмехнулся тот. — Костыль ему выдали. Лежать не желает. В санчасти со всеми лясы точит.

— Ну так давайте его сюда. Пусть с нами поточит.

Через несколько минут в дверях следственной комнаты появился, опираясь на костыль, долговязый чернобровый парень. Он хмуро огляделся, поджал тонкие губы и молча проковылял к столу.

— Ну, Рожков, будете все сами рассказывать или как? — спросил Коршунов.

При упоминании его фамилии парень чуть вздрогнул.

— Докопались? — зло проговорил он.

— Меньше в поезде пить надо, — усмехнулся Сергей. — Или сразу сдавать бутылки. Так как?

— Ничего не знаю.

— А зачем в Борек приехали, тоже не знаете?

— Воздухом дышать.

— Та-ак, — протянул Коршунов. — Ну что ж. Провоз наркотика мы вам докажем. Ранение на вокзале нашего отрудника тоже. И вчерашнюю стрельбу, конечно. Откуда пистолет взяли?

— На улице за углом нашел.

— Мы посмотрим на тот угол, Рожков. Как следует посмотрим. Он, кстати, в Борске или…

— В Борске. Где ж еще?

— Мало ли где. Придется вспоминать. Много чего вам придется вспомнить, Рожков. А что забудете, мы вам напомним.

— Третья судимость у тебя наворачивается, — вступил в разговор Лобанов. — Это тоже не забудь. Серьезное это дело.

— Ни за что сажали, — передернул плечами Рожков.

— Как сказать, — снова усмехнулся Коршунов. — Может, и сейчас ни за что?

— Ну, приехал. Ну, дрался на вокзале, — хмуро ответил Рожков. — Ну, стрелял вчера. Ни в кого не попал. Вот и все за мной.

Сергей покачал головой:

— Нет. Не все. За вами хвост тянется вон откуда. — Он махнул рукой. — В Ташкенте он начинается. Там еще разбираться будем.

Рожков внезапно подался вперед, по лицу его пробежала судорога.

— Не поеду в Ташкент, понял?! — крикнул он, стукнув костылем по полу. — Умру, не поеду!.. Нету там ничего! Нету! Нету!..

Коршунов и Лобанов переглянулись.

— Поедешь, — негромко и твердо ответил Сергей. — Со мной поедешь.

Ровный мощный гул моторов за круглым стеклом иллюминатора. Над бескрайними молочными сугробами облаком медленно плывет серое, влажное, дрожащее от напряжения самолетное крыло.