Сновидец (СИ) - Страница 7

Вайэрси был гораздо сильней младшего брата, а его широкоскулое лицо — более суровым и твёрдым. Его любимая, Ахана, тоже рослая и сильная, почти как юноша, замечательно пела — самый красивый голос во всем племени — и дралась так, что одолевала многих парней. Такое сочетание талантов приводило Вайми в изумление и он, на всякий случай, избегал её, а вслед за ней — и своего брата.

— Пленник будет жить, — сказал Вайэрси, — пока мой брат хочет этого. Понятно?

Ахана уже стояла рядом с ним, и Неймур промолчал. Его отношения с Вайэрси оставались для Вайми непонятными — любви точно не было, но они уважали друг друга.

— А если пленник всё же сбежит? — повторил Неймур.

— Не сбежит, — усмехнулась Лина. — Нас четверо, а он один.

Неймур кивнул, соглашаясь, но не все из его парней это заметили.

— Зачем он тебе, Лина? — язвительно спросил один из них, Вану — хмурый и крепкий невысокий парнишка. — Захотела родить второго Ахета?

Через секунду меткая затрещина опрокинула его на землю. Лина умела снимать боль — но и рука у неё была тяжелая.

Ахет стал единственным в племени настоящим полукровкой — его назвали в честь тусклой зеленоватой звёздочки, едва различимой глазом. Двадцать лет назад девушка Шурри взяла в плен такого же смазливого найра, чтобы узнать, каков он в любви. Найру, к счастью, удалось сбежать, но вскоре на свет появился Ахет — такой же рослый, как все Глаза Неба, светлокожий, с тонкими руками — ловкий, но не сильный. От матери ему достались чёрные волосы, от отца — зелёные глаза. Чистокровки часто дразнили его, но редко доходили до драки — всё же он рос вместе с ними и стал насквозь своим. Застенчивый, даже робкий среди товарищей, на охоте он был отчаянно смел. Стараясь доказать, что не имеет с найрами ничего общего, он безжалостно выслеживал и убивал их.

Мало кто из Глаз Неба нарочно выслеживал и убивал рыжеволосых — разве что Неймур со своими парнями. Найте не знал, что делал Ахет — тот обычно охотился в одиночку — но Неймур порой устраивал вылазки в поля, и Найте участвовал в одной. Второй раз он не пошёл — он не видел чести в том, чтобы колоть скотину или поджигать дома. Нет, он понимал, что нужно очищать земли племени от поселенцев, нужно добывать вещи, нужно… но Вайми предпочитал дни напролёт болтать о вещах возвышенных и отвлечённых, и он не хотел жертвовать их дружбой. А грабить безоружных крестьян или, трудясь в поте лица, целую ночь разрывать оросительную дамбу — нет уж!

К его удивлению, Ахет не возразил ни словом. Возможно, он вспомнил своего отца.

Если бы Вайми знал, в какой кошмар превратит его жизнь появление Айната-су-Ахайри, он обошёл бы его десятой дорогой. Начать с того, что найр высокомерно игнорировал его — и, стараясь хоть как-то привлечь его внимание, Вайми уже к вечеру начал чувствовать себя идиотом. Не на шутку озлившись, он прибег к болезненным затрещинам — и сам вдруг оказался ошалело сидящим на заду, с головой, звеневшей от оплеух и гневных воплей Лины.

Всласть пройдясь по тупости изуверского юноши, она мягко, но решительно взяла дело в свои руки. Дни напролёт она называла или показывала разные вещи или движения, а Вайми лишь слушал, как их называет пленник. Он злился, но ничего не мог сделать — понимал, что без Лины ничего бы не вышло. Одно дело, когда смысл слова «лечь» показывает здоровый дикарь, который притащил тебя в своё логово, как котёнка, и совсем другое — красивая дикарка в одном лишь кармашке на бёдрах, хотя взгляды, которые Айнат бросал на его девушку, ему очень и очень не нравились. Хуже того, Лина это замечала и бессовестно дразнила его, доводя почти до белого каления.

Хотя пленник почти безвылазно сидел в хижине, само его содержание доставляло Вайми кучу проблем. Хотя найр до одури боялся других Глаз Неба и старался не злить их четырёх, это мало что меняло. Любопытство взрослых быстро улеглось, но дети племени оказались падки до новых слов. Прогнать их Вайми, помня себя, не решался и в итоге весь лингвистический процесс шёл в кольце любопытных мордашек. Зато когда подростки начали издеваться над пленником, он с большим удовольствием навалял паре «братьев меньших» по шеям и многим другим частям тела — урока хватило вполне.

Увы, не все проблемы решались так легко. Найра приходилось кормить и водить к реке мыться, и Лина извела полкринки драгоценной краденой сметаны, когда он обгорел на солнце. Весь день с него нельзя спускать глаз — а ночью он спал под боком у Вайми, с чуткой рукой юноши на загривке. Вайми предпочёл бы совсем другое соседство, но не мечтал быть зарезанным во сне. Даже супружеский долг превратился в кошмар — пленника приходилось выдворять к Найте, но он тоже был женат, и между двумя парами вспыхивали идиотские споры. Вайми не знал, куда деваться от проклятых детей, тут же гревших уши и разбегавшихся с воплями: «мама, папа, а знаете!..». Порой ему хотелось завыть на луну или как следует дать пяткой по пальцам своей босой ноги — но ни то, ни даже другое, к его крайнему удивлению, не помогало ничуть.

К счастью, их было всё же четверо — вдвоем с подругой он бы точно не справился — и результаты стоили того. Вначале дела шли не очень хорошо — ни за что не удавалось зацепиться — но чем дальше, тем быстрее. Цепкая память Вайми ловила новые слова с первого раза, а роскошное воображение без труда подсказывало, как объяснить то или иное понятие. Вот тут с ним никто не мог сравниться — Лина и Найте учились вместе с ним, но лишь «держась за хвост», как говорил юноша. Впрочем, Айнат тоже усвоил немало их слов, так что никто не знал, кто тут кого учит. Уже через месяц они могли вполне свободно разговаривать. Теперь новые слова объяснялись словами, и пришло долгожданное время расспросов.

— Странно, — наконец сказал Айнат. — Я считал вас, обитателей леса, чудовищами, людоедами без чести и разума. А вы — такие же люди, как мы. Правда, странные. Зачем вы всегда ходите раздетыми?

— А как иначе мы можем ходить? Так удобнее.

— И вы не мёрзнете зимой?

— Мёрзнем. И что?

— Тогда почему же вы не одеваетесь?

— Зачем?

Такое в их разговорах случалось постоянно. Они вроде бы понимали друг друга, но тут же словно упирались в стену. «Зачем вы ходите босиком?». «Почему вы так рано покидаете мир?». «Зачем вы нас убиваете?».

На последний вопрос Вайми попытался ответить.

— Ну… вы ходите в наш лес… рубите наши деревья… убиваете наших зверей. Мы же должны защищать свою землю!

— Вся земля принадлежит нам, найрам. Зачем вам столько? Если бы вы приняли подданство нашего государя и стали крестьянами, вам хватило бы в сто, в тысячу раз меньшей!

Тут Вайми подавился воздухом.

— Отдать свой мир? Отдать СЕБЯ кому-то? Зачем? Какой в этом смысл?

На сей раз удивился Айнат.

— Тогда вас защищали бы наши законы. Никто не убивал бы друг друга, и вы жили бы, как люди.

— А мы живём, как кто? У нас есть дома и вещи, как и у вас, а защищаем мы себя сами, и неплохо, да?

— Вы присвоили себе треть мира — и ничего не делаете с ней! А ведь на этих землях могут свободно жить в тысячу, в десять тысяч раз больше людей!

— А что вы будете делать потом — когда свободной земли не останется? — спросил Вайми, и Айнат замолчал.

— Знаешь, я даже не думал об этом, — наконец смущённо сказал он. — Я пошёл в лес, чтобы убить… убить хоть одного зверя-дикаря. Я не ожидал встретить здесь… людей. Таких, как ты. Если бы мой отец познакомился с тобой, возможно, всё пошло бы иначе…

— Разве он ещё жив?

— Ну да, конечно…

…Это было невероятно интересно — узнавать про другой мир, очень близкий, но доселе почти незнакомый. Найте и Вайми сами порой забирались в земли найров — но не дальше, чем могли пройти за полночи. Подкрадываясь к селениям, они подолгу смотрели — но лишь теперь начали понимать смысл увиденного.

Восточные земли были обширны, богаты и плодородны. Айнат не знал, сколько на них жителей. Может, сто тысяч. Может, даже больше. Там, на берегу Срединного озера, стоял Парнал — столица мира.