Снова в школу (СИ) - Страница 97

Когда решение было, наконец-то, принято, накатила сонливость, но поспать мне удалось только пару часов, после чего прозвенел будильник, встал Кузя и принялся бродить по комнате, ворча и роняя вещи, включая стулья.

— Ты можешь потише? — спросил я хрипло и накрыл голову подушкой. Тело, добравшись, наконец, до постели совершенно не хотело подчиняться моему желанию подняться, хотя и оно было слишком вялым. Важных дел, с которыми нужно сегодня разобраться было довольно много, но запасных батареек для человека почему-то до сих пор не изобрели. А жаль, озолотился бы тот клан, который бы придумал что-то действительно стоящее, кроме энергетиков и бодрящих эликсиров.

— Не могу, я не выспался. Всю ночь думал, как себя вести, когда начну шпионить, — пожаловался Кузя.

— Никак. Никак себя не вести, — я отбросил подушку и сел на кровати. — Ты будешь вести себя как обычно. Просто запоминай, кто что говорит, и вообще все необычности. Не пытайся пыжиться, пытаться что-то разнюхать, спрашивать напрямую и что-то из себя корчить, будь просто Кузей. Таким, каким ты был в этих кружках под эгидой «ломать, а потом, возможно, строить, если все не устанут на сломе».

— Ладно, попробую, — Кузя решительно кивнул и вышел из комнаты. Да, походу наш новоиспеченный Штирлец намного ближе к провалу, чем я изначально думал. С таким выражением лица, его заподозрят во всех смертных грехах, как только он перешагнет порог любой комнаты. Надеюсь, что он успокоится и возьмет себя в руки, да и Любушкин кого-нибудь все же уже нашел в сопровождение нашему герою невидимого фронта.

Поняв, что если я сейчас усну, то просплю до вечера, встал и принялся одеваться. Подумав, вызвал ведомость своей текущей успеваемости, и увидел, что дипломные отметки мне уже выставили. Вполне неплохие отметки, надо сказать. Интересно, это всех выпускников так облагодетельствовали или же Игнат так сильно хочет от меня избавиться и опасается, что я из-за своей неуспеваемости останусь на второй год, что проклятая школа этого не вынесет и сравняется с землей? А ведь мы так и не смогли узнать, кто именно из преподавателей собрал их всех в учительской в день нападения на школу, похоже, что так и не узнаем. Сошлись на том, что это один из четверки преподов, курирующих группы наших подпольщиков, а может и все четверо, на одном из которых завязана текущая защита школы. Сейчас уже даже не сильно важно, кто именно это сделал.

Посмотрев на местоположение передатчика и убедившись, что Настя все еще находится в своей комнате, я решил для начала прогуляться до главного корпуса и посетить подвал.

Идя по знакомым дорожкам, сунув руки в карман и спрятав нос в меховом воротнике зимней куртки, потому что с утра начался самый настоящий снегопад, я шел и думал, что еще несколько месяцев назад самой моей большой проблемой было не нарваться на очередную нелепую и никому не нужную отработку и найти девушку, желательно с хорошим приданным и, чтобы она не вызывала у меня отвращения. Как же быстро могут меняться наши приоритеты.

Возле главного корпуса я остановился. Не хотелось сюда заходить, после той ночи он вызывает у меня лишь отторжение. Оглядевшись по сторонам, уверенно свернул на едва заметную тропинку и двинулся вдоль корпуса к черному ходу, через который в подвал можно было пройти напрямую. Лишнее внимание охранника, если он, конечно, все еще занимает свое место, привлекать не хотелось. Особенно, если… Надо гнать от себя лишние мысли и преждевременные надежды. Так оно будет правильнее, потому что надежда, штука непредсказуемая, не известно, в какой момент она может тебя покинуть, оставив только безысходность и опустошение. Открыв знакомую дверь и спустившись вниз по лестнице, я оказался у двери, один взгляд на которую вызывал у всех, кто на нее смотрел, безотчетный страх. Вот он — момент истины. Я стоял перед дверью и не решался вставить ключ в замочную скважину. Но долго это продолжаться не могло, и я, в конце концов, открыл дверь и вошел в подвальное помещение, в котором уже привычно загорелся свет.

Пол посредине был расчищен, кое-где все еще находились лежанки, на которых школьники коротали ту страшную ночь. Мусор не был собран, его просто отодвинули в стороны, сделав горы просто неприличными. А в остальном, все оставалось точно таким же, как и в то время, когда я ползал здесь по полу, убирая весь хлам в мешки. Мешки, кстати, вон они, стоят сиротливо в стороночке, никто не удосужился их вывезти отсюда. Даже стул, на котором я сидел в минуты отдыха или складывал интересные находки остался стоять и даже на том же самом месте. И все же в подвале не хватало одной детали, существенной детали — здесь не было капсулы с заточенной в нее Эльзой!

Это был конец, я просто не знал, где еще можно искать. Сев на стул, я согнулся и закрыл лицо руками. Еще немного и я начну думать, как ее отец, что уже бы тело что ли найти и не мучиться неизвестностью. А ведь я почти убедил себя в том, что капсула находится именно здесь. Где это то самое близкое место, буквально под носом, но я его не замечаю? Единственное, что оставалось — это заглянуть в подвал собственного дома, но это было даже не смешно. На что ты таким стремным образом намекнула, сучка из нулей и единиц, с извращенным пониманием реальности?!

Просидев на стуле достаточно долго, я, наконец, выпрямился. Кончай рефлексировать, Сава, это у тебя от недосыпа и от того, что ты переспал вчера с Настей. И черт его знает, перед кем ты больше чувствуешь себя виноватым: перед девушкой, которая хоть и номинально, но является твоей собственностью и не может по собственным же словам просто взять и сказать «нет», да и не хочет и не хотела никогда, или перед Эльзой, которая, возможно, все еще жива? Может быть, я отношусь к тому немногочисленному виду мужиков, которые, сходив налево, чувствуют вину перед женой, невестой, девушкой, и всеми силами пытаются ее загладить: цветы и дорогие подарки — это лишь вершина айсберга. И мое теперешнее состояние усугубляется тем, что мне не перед кем оправдываться? Не знаю, не могу сказать. Может правда, нужно всего лишь как следует выспаться?

Я встал и посмотрел на данные со следилки. Что за черт? Следилки не было. Словно ее выключили. Но это даже теоретически невозможно. Ее можно лишь на короткое время заглушить, но выключить, пока она находится в теле Насти — практически невозможно, если только не раздробить каждый миллиметр ее тела в какой-нибудь дробилке, но и тогда останется вероятность, что микрочип, встроенный в передатчик не будет выведен из строя. Я даже ком потряс — ничего не изменилось. А может быть, это происходит потому, что я нахожусь в подвале и сигнал просто не пробивает толстых стен? Ну так я выйду, тем более, что мне здесь нечего делать.

Как только я вышел из подвала, заперев дверь и поднявшись по лестнице, ведущей непосредственно к подвальной двери, раздался сигнал кома. Отойдя к двери черного входа, я активировал вызов. Люба выглядела еще хуже, чем вчера.

— Все, я уволилась. Мой контракт закончился, и я сказала Игнату до свидания. При этом даже не лично, а послала ему заявление на почту. Вакансия у тебя все еще меня ждет? — спросила Люба, выпуская дым, что смотрелось на голограмме весьма эффектно.

— Какой вопрос, конечно. Можешь прямо завтра ехать в квадрат номер тринадцать и оттуда начинать работать.

— Работать в качестве кого? — Люба решительно потушила сигарету об… я присмотрелся и с удивлением увидел, что сигарету она потушила об операционный стол. Да, видимо Игнат ее конкретно достал.

— Да кого угодно, кого хочешь. Ты лучше туда съезди, и сама разберешься. Только по своему профилю, поломойки и дворники с высшим образованием и научной степенью не слишком мне нужны. Двенадцатый и одиннадцатый квадрата, кстати, тоже мои. И в одиннадцатом квадрате тебе может стать особенно весело.

— Вот умеешь ты, Савельев, заинтриговать. Даже странно, почему за тобой девки не бегают наперегонки.

— Самому странно, почему такой красавец и не востребован, — я криво усмехнулся.