Снежные холмы - Страница 15

– Мертвый человек найден на ржаном поле. В правой руке он крепко сжимает спичку. От чего умер человек? Полная хрень, правда? У тебя было что-то подобное?

– Ой, знаешь, не помню. Да и вспоминать не хочу! – вру я, чувствуя, как по собственной воле тону в пучине лжи.

На работе мы встречаемся с ней, когда передаем друг другу пост. А вообще здесь необычный режим, с которым я сталкиваюсь впервые. Два дня подряд я выхожу с семи утра до пяти вечера, а Вероника с пяти до двух часов ночи. Потом мы меняемся. Выходной у нас раз в неделю – понедельник, именно в этот день гости не заезжают и не выезжают и по сути администраторам за стойкой делать в этот день нечего.

Во время двухдневного ознакомления с моими обязанностями, мне удалось познакомиться с Инной Викторовной – управляющей гостиницей, и центра отдыха, куда входят спа-салон и тренажерный зал. Она невысокая, и сколько бы раз я ее не встречала за мою первую рабочую неделю здесь, на ней всегда высокие туфли или замшевые сапоги на платформе. Понятия не имею, каким образом она передвигается по заснеженной улице на таких шпильках, но явно хорошо умеет это делать.

Каждое утро вторника первые двадцать минут занимает планерка, на которой Инна Викторовна оповещает всех о планах на грядущую неделю. Я, как администратор, готовлю ей список гостей и их количество, чтобы все сотрудники вплоть от горничных до поваров ресторана знали, какое примерное количество отдыхающих ожидать. А их здесь невероятно много и практически все номера и частные домики до окончания сезона уже заняты.

Когда рассказываю Вике о прошедших рабочих днях, чувствую в ее голосе радость. Она как и я счастлива, что моя жизнь стала меняться, а вместе с ней и мое настроение, которое с каждым днем становится все лучше и лучше. Я действительно радуюсь каждому проведенному дню на этой сказочной земле. Никогда не могла подумать, что настолько смогу полюбить мороз и снег, которого так много, что если долго смотреть на него, то начинают болеть глаза. С наступлением темноты «Снежные холмы» превращаются в настоящий сказочный городок, переливающийся разноцветными огнями. Пока мне так и не удалось найти именно ту точку, с которой было сделано мое любимое фото, но я уверена, что обязательно отыщу ее ее и смогу досыта налюбоваться потрясающим видом. И, кажется, я знаю, кто с радостью согласиться мне в этом помочь.

Стаса, как и Владимира Павловича за прошедшую неделю ни разу не видела. Ребята, которые привозят отдыхающих к гостинице на снегоходах, заходят внутрь с багажом и терпеливо ждут моих указаний у широкой темно-коричневой лестницы, недалеко от стойки. После регистрации гостя я сообщаю им, в какой именно номер следует доставить багаж. Так, среди этих парней ни разу не было Стаса. Даже в нашей гостинице, которую я почему-то стала называть «домом» мне не удалось с ним встретиться.

Кстати, мой новый «дом» невероятно уютный. Если бы нам нужно было платить за него, то в сутки его стоимость составляла бы тысяч двадцать не меньше. Наши с Вероникой кровати отделяет стенка, на которой висят две узкие полки и небольшой, но достаточно яркий светильник. Это очень удобно для нас, ведь та, кто возвращается с ночной смены не мешает той, которая спит.

У нас есть что-то вроде мини-кухни с маленьким холодильником на полу, микроволновкой в стене и стеклянным электрическим чайником на узкой столешнице орехового цвета. Еду мы заказываем у Светланы Ивановны, которая каждый день приносит новое меню с двумя блюдами дня на выбор. Мое самое любимое место в новом «доме» – ванная комната. Бежевая блестящая плитка начинает сверкать словно песок на солнце, как только включаются маленькие точечные светильники на потолке. Над широкой белой раковиной, на которой мы с Вероникой разместили свои гигиенические средства, висит большое квадратное зеркало с двумя белыми лампочками. В противоположном углу установлена небольшая душевая кабинка, и каждый раз когда я открываю прозрачную запотевшую дверцу, то вижу свое отражение в зеркале.

Сейчас я смотрю на свои влажные светлые волосы, которые в срочном порядке нужно высушить феном, и пытаюсь вспомнить свою «прошлую» жизнь, которой жила две недели назад. С легкой улыбкой осознаю, что многие моменты постепенно стираются из моей памяти, точно ластиком. Одиночество, от которого на время избавляла меня Вика, здесь практически невозможно ощутить, потому что меня постоянно кто-то окружает. Новые отдыхающие, которых я регистрирую, сотрудники, с которыми мы перебрасываемся парой фраз, да и сама атмосфера – яркая, суматошная и совершенно мне незнакомая. Это место наделяет меня силами и избавляет от мыслей о прошлом. Я ведь так долго в этом нуждалась.

– Рита, зови этих недотеп сюда! Стоит ребенку подойти и потрогать нижние ветки, как они тут же отвалятся! – недовольно бубнит Инна Викторовна, держа в руках части искусственной елки, которую сегодняшним днем установили двое рабочих. Подойдя к длинной и сверкающей стойке из темно-коричневого дерева, за которой я нахожусь, она устало добавляет: – Завтра официальное открытие! Его покажут по всем местным телеканалам, включая один федеральный, а у нас черт знает что творится здесь!

Сегодня на ней расклешенная серая толстовка и узкие черные брюки. В первый раз вижу ее не на высоченных каблуках, а в кремовых уггах, и именно эта обувь придает ее несколько суровой внешности очарование и милоту.

– Может, вы кофе хотите? – спрашиваю я, заметив ее усталый вид. – Или какао?

Она выдыхает:

– Нет, спасибо, Ань. Из года в год одно и то же. Стоит только заикнуться, что близится какой-нибудь ответственный день, как вокруг тут же начинается хаос! А впрочем…Закажи для меня капучино. Мне еще несколько часов не светит отдых, а я уже валюсь с ног.

Киваю и набираю на рабочем телефоне три цифры, которые соединяют меня с баром ресторана. Заказываю горячий напиток и один круассан с шоколадной начинкой. Думаю, начальнице стоит закинуть в желудок хоть что-то, ведь ей действительно еще долго работать и следить за подготовительным процессом.

Двадцать минут назад я сменила Веронику, которая работала в первую смену и своими глазами видела, как несколько рабочих, которые должны были заниматься установкой новогодней елки, но вместо этого, два часа распутывали гирлянды в коробках.

«Ты бы видела, Инна Викторовна залетает сюда, а эти пацаны, которым лет по двадцать, битый час пытаются распутать огоньки. У меня здесь никого из гостей не было, так она звонким голоском подзывает их к себе, мол «милые, айда ко мне я вам что-то покажу», и они как искушенные мальчишки подбегают, а она, не теряя своей игривой интонации, говорит: «Да вы что совсем охренели?! Эта елка должна была стоять здесь два часа назад, а вместо нее у нас несколько метров распутанной гирлянды, которую не на что вешать!». А они ей: «Инна Викторовна, ну мы подумали, что сначала будет лучше разделаться с этим комком не пойми чего!». А она им: «Больше вы своей головой не думаете, за вас это делаю я! Чтобы через тридцать минут елка стояла на своем месте!». Те снова начали ныть, а она как треснет кулаком по стойке, что у меня аж глаза чуть не выпали из орбит…Господи, вот так женская сила, мощь и уверенность, а? Я бы на ее месте просто обматерила их с ног до головы, а она – кулаком по столу, ух, дает!» — восторженно рассказывала мне Вероника перед уходом.

В ресторане, который находится за двумя коридорами от холла, где я работаю, утром молоденькая официантка разбила поднос со стеклянными фужерами, когда несла его к барной стойке. В придачу к этому через несколько минут она же зацепила ногой провод от музыкальной техники и налетела на стол с елочными игрушками, которыми должны были украсить каждую нависшую над столиками фигурную люстру. Большинство украшений разбились вдребезги, оставив на теле девушки многочисленные порезы.

В хозяйственном отделе тоже творился какой-то бедлам. Из строя невероятным образом вышли сразу три стиральные машинки, и в рабочем состоянии осталось только четыре. Заведующая отделом носилась по гостинице как угорелая, требуя от Инны Викторовны немедленного появления ремонтника, которому она никак не могла дозвониться.