Снежная Королева для Бигбосса (СИ) - Страница 14

— Так, Снежана, вы подыскиваете квартиру ближе к центру, в которой сможете жить с ребёнком?

— И квартиру, и садик, — вздохнула я.

— Про садики ничего не знаю, — улыбнулся Андрей. — Моя дочь уже давно вышла из этого возраста. А с квартирой я вам могу помочь.

Пока я ещё не разругалась с Илоной, до этого инцидента с подставой, мы часто, выходя вместе обедать, разговаривали о нашем самом главном боссе. Спросила первой, конечно, я. Разговор охотно поддержали и Илона, и Мари.

Меня удивляло, что я никогда не видела этого самого А.К. Легасского…

— Он изверг настоящий, деспот, тиран и мракобес! — выдала Илона.

— Чем он заслужил такое о себе мнение? — задала свой невинный вопрос я.

— Шутишь? — Илона округлила глаза. — Он уволил половину сотрудников, когда пришлось туго.

— Компанию хотел на плаву оставить? — спросила я, в принципе, понимая, о каком времени они говорят и о том, что многим руководителям пришлось так поступать.

— А людей выгнал на мороз.

— Ну наверное предупреждал? — я не была уверена, что надо защищать неизвестного босса. Если коллеги говорят, что деспот и тиран, скорее всего, правильнее соглашаться и поддакивать. Общий враг, как известно, объединяет.

— И выходное пособие было, и всё остальное. В деньгах не обидел, но места лишиться! — Мари всплеснула руками. — И такого хорошего! Многие тогда взвыли…

— Но зато ваши с Илоной места сохранил, — улыбнулась я Мари. — Вы же, я так понимаю, застали всё это, пережили и продолжаете работать.

— Так Илону уволить хотели. Даже уже приказ вышел, — начала Мари, но Илона толкнула её в бок.

— К чему рассказывать? Было и было. Это ошибка была. Случается. Быстро поправили. Я хороший специалист, — она тогда улыбнулась сухо и недовольно.

Теперь-то я понимаю, что, наверное, тоже какой-то человечек, зам замов, за неё тогда вступился.

К чему я вообще начала интересоваться моим боссом, которого никогда не видела? Я понимаю, что этому Легасскому, может, особо и нечего делать в “Просто Надень-ке”, что всё работает и без него. Компания, как большой, сложный, но точный механизм, настроена замечательно, и всё работает. Действует ли Легасский откуда-нибудь из-за ширмы как тайный часовщик?

Ему же не обязательно появляться в здании. Руководить он может откуда угодно. И мы не знаем, где и как он встречается со своими замами, с тем же Михаилом Фёдоровичем. Наверняка же Легасский держит руку на пульсе.

Почему я вообще вдруг им заинтересовалась?

Подарки мне после того случая регулярно продолжали приносить. И в одной из корзинок с конфетами я нашла карточку. Там было написано, что подарок от Легасского. Красивый вензельный шрифт, дорогая печать. Возможно, карточку вложили по ошибке. В том смысле, что не должны были вкладывать, но, видя отправителя, какой-нибудь новенький служащий, не посмотрев, что послания тайные, забылся…

Можно строить бесконечное число гипотез. Даже не исключать, что кто-то на работе мог разжиться такой карточкой и подкинуть её в мою корзинку, чтобы я места себе не находила.

Это не повторилось. Последующие подарки всё так же приходили без карточек. А я никак не выдала себя. Никому не рассказала, что нашла сопроводительную красивенько тисненую картонку. Забрала её, не стала оставлять на работе. Мало ли кто найдёт и что подумает. Даже если подбросили. Сделаю вид, что не нашла или не поняла… Теперь эта карточка стоит у меня дома на полочке. А я расспрашиваю на работе о нашем самом главном боссе. О нашем Бигбоссе, как некоторые его называют, закатывая глаза.

А вот Мари, в отличие от Илоны, отозвалась о Легасском довольно мягко. Сказала, закусывая конфету и запивая её чайком, что мужчина наш Бигбосс вполне приятный. Красивый, можно сказать, но не той броской внешностью, от которой женщины готовы выпрыгнуть из трусов. Но на самом деле он Мари немного пугает. На мой вопрос “почему?” Марина ответила, что босс всегда помнит, о чём они разговаривали между делом в последний раз — даже если прошло несколько дней или даже месяцев. Он в курсе, чем та же Мари в компании занимается, может что-то внезапное спросить о работе. А у них же огромный штат! Как такое возможно — запомнить каждого работника и с каждым поговорить? Это при условии, что он почти не появляется в фирме.

Позже я выяснила, что таких компаний, как “Надень-ка”, у Легасского много. Часть он продал. Может, хочет постепенно отходить от дел. Возраст, всё-таки, не та хватка. Может, вовремя избавляется. Чувствует, что нет у бизнеса перспектив развития. Мари, вообще-то, как раз та, что упомянула мне про другие проекты нашего Бигбосса. Она умная женщина, неспроста Илона с ней водит дружбу.

Прицепилась ко всем, кто может хоть какую-то пользу принести, как пиявка, и пользуется, пользуется…

Ну да не суть.

Я начала серьёзно подозревать, что именно наш Бигбосс оказывает мне знаки внимания в виде этих красивых дорогих и вкусных подарков. И теперь меня мучает вопрос — зачем?

На работе внезапно всё решилось в мою пользу. Нет, конечно, не могу сказать, что Илону наказали или задвинули. Она пока как работала, так и работает над “своим” проектом, но для меня кое-что изменилось. А дело было так.

Вскоре выяснилось, что идея Илоны всем понравилась, и её вынесли на общее обсуждение, так сказать, мозговой штурм.

Мы сидели в большом конференц-зале, Илона, затянутая в модное деловое платье, ещё раз делала презентацию. Уже для всех.

Шло не слишком складно. Я чувствовала слабые места, а ещё то, что Илона повернула не туда и развивает идею не в том направлении. С другой стороны, открылись прорехи и слабые стороны, которые я начала видеть, а Илона, видимо, нет. Либо она держала лицо и старательно улыбалась, блистая яркой красной помадой.

Вопрос задала Марта Игоревна, и, что говорится, не в бровь, а в глаз. После посыпались ещё вопросы. Марта Игоревна встала с места, подошла к экрану, на котором отображались графики презентации, и ткнула пальцем в смущающий её момент. Потом повернулась к залу и задала вопрос всем.

Ответила я.

Точнее, промямлила что-то, сопровождая ответ своими “сказать сложно, но, наверное…”

Марта Игоревна внимательно на меня взглянула, мы перебросились ещё парой слов. Больше я в обсуждении не участвовала, хотя после моей реплики поднялся шквал вопросов, началось активное обсуждение, посыпались и критика, и идеи. Я сидела молча и, когда всё закончилось, вышла из зала тихо.

Надо было привести мысли в порядок. Обдумать всё, что я услышала. Но… оно мне надо? Это ведь теперь головная боль Илоны. Ну не может она всё утопить, этот проект теперь — достояние общественности, то есть — всех наших специалистов. Чувствуют же они потенциал, если взялись за обсуждение?

В таких мыслях я провела остаток дня. Евгений слишком был занят выскочкой Илоной, на меня почти не обращал внимания. Я тихо работала, сравнивая себя с раненым самураем, который где-то в норе зализывает раны и пока не готов к решающей битве.

Да уж, ассоциации у меня те ещё…

На следующий день Марта Игоревна позвонила мне на рабочий телефон, стоящий на моем столе и пригласила к себе в кабинет. Я ответила громко: “Хорошо, Марта Игоревна, сейчас буду”, чтоб у Евгения не было вопросов — куда это я направилась? Я же не знаю, что ей надо и на сколько я ухожу. Евгений, тем не менее, в свойственной ему наглой манере, вопрос задал. Я ответила честно, что понятия не имею, что от меня понадобилось.

Евгений дал понять, что я должна прийти потом и всё рассказать. Я кивнула как-то неопределённо и пошла.

Уже у её кабинета встретила выходящую из дверей Марту. Она подхватила меня под локоток и куда-то потащила. Всё интереснее.

Оказались мы под дверью Михаила Фёдоровича, и я даже перепугалась. Меня же не уволить собрались? Я же, вроде бы, ничего не натворила, не сделала!