Снегурочка, или почти Новогодняя сказка (СИ) - Страница 4

На сцене чертов распорядитель или ведущий, или кто он тут был, зашипел на меня не хуже гадюки:

- Танец где? Тебя зачем на подиум поставили?

- ЭЭ? В смысле закинули? - у меня коленки после этого прохода тряслись так, что я еле стоял. Каблуки сапожек решительно подогнулись внутрь.

Дэн, зная мои слабости, тут же подал гениальную идею:

- Ему выпить надо… ну, чтобы расслабиться и тогда Леха у нас – ух! Огонь парень! Зажжет так, что не потушите…

Один из амбалов, понимающе кивнув, все же наши, русские люди, тут же протянул пузатую бутыль с чем-то жидким внутри.

- Это в самый раз будет!

Правда второй здоровяк несколько засомневался, типа, что пойло слишком ядреное и специфическое. Но Дэн остановил его раскрытой ладонью.

- Спокойно. Тетя Маша и настойку на мухоморах давала, ничё, прошло классно. Мы тут все парни крепкие, цивилизацией не отравленные.

Мужик только одобрительно хмыкнул и что-то пробурчал.

- Пей, давай, Леха, а то ведь контракт не выполним, бабло вернуть придется! - горячо зашептал мне на ухо Дэн, пока я нерешительно принюхивался к содержимому выданного мне «лекарства».

Да уж, отдавать то, что уже было в руках, наш Дэн не любил. Очень не любил. Скряга в его душе уже рыдал и обливался кровью только от мысли, что возможен подобный расклад. Я кивнул и, мысленно всех послав, присосался к горлышку, язык и гортань обожгло, но потом, когда слезы сморгнулись, оно вроде так ничего пошло внутрь… даже сладко. Вроде.

- Что это? – прохрипел я, когда меня с чпоком оторвали от этой соски.

- Ром… почти.

Етить твою… в голове зашумел прибой и сквозь свист и рев волн и ветра… (или толпы?)… донеслось:

- А теперь мы попросим, чтобы Снегурочка ста-анцевала нам! О-очень просим!

- А может я лучше спою? - Вякнул было я. - В лесу родилась елочка? Кстати? А где наша елочка? - громогласно заявил я уже в стационарный микрофон, на котором повис, точно на шесте. Обхватив стойку одной нижней конечностью, потому что вторая рука была занята все той же пузатенькой бутылью с лекарством от нерешительности. И я вновь к ней присосался к восторгу всего зала.

Мужик вылупился на меня, как на личного врага, даже его глаз стал дергаться. Но толпа, уже с моей наводки, радостно требовала елочку … а я кивал ей в такт, посасывая ром, и дирижировал той самой задранной ногой в сапожке на каблучке…ну и второй рукой… вроде. Надеясь на отсрочку моего позора.

Через три минуты требовательного рева публики, охранники на сцену выпихнули Димыча, обвешанного еловыми лапами. Наверняка надранными прямо тут же, на территории. Помнится, там была посадка елей вдоль пешеходной дорожки. Тут этих елок хватало, где-то росли березы, а у нас вот… елки. Но в силу того, что в округе мелких растений не было, только вековые, видно пришлось срочно придумывать замену.

Чтобы ветки не отваливались, их прикрутили диодной световой рекламой, так что Димыч, растопырив руки, точно крылья, подключенный к электрике, выглядел крайне нарядно, мне даже полегчало на душе - не один я идиот в нашей компании. На его макушке вместо звезды переливалась мигалка, снятая наверняка с машины охранников или кого-то из шишек, отдыхающих в випзале. Эту сцену народ обозревал, с наслаждением комментируя, пока «дед» Дэн пытался почти незаметно отобрать у меня столь неразумно данную мне емкость. Наконец это ему удалось, в обмен на свой посох, и он поправил съехавшую от усилий на бок бороду и нахлобучил поглубже свою шапку с буклями. Он был уже изрядно зол.

- Иди, давай, танцуй, Леха. Народ жаждет и елка тоже.

Елка мрачно многообещающе кивнула, придерживая мигалку на макушке рукой. Я понял, что надо выполнять свою часть контракта.

Танцевать на публику мне не приходилось. Пришлось выполнить некое подобие капоэйры на подиуме, с посохом Деда Мороза вместо холодного оружия, всяко, по-другому танцевать я не умел, наверняка это выглядело убойно, но народу, хорошо принявшему на грудь, все очень даже понравилось. Мои «ха» и «хоу» на выдохах, прыжки бешеной пьяной обезьяны и кувырки в воздухе пришлись, кажется, к месту.

И лучше не думать про гребанные лопнувшие колготки и короткую типа шубку.

Ром окончательно покорил мое «Я», так, что со сцены меня еле утащили, мне понравилось раскланиваться, махать «на бис» ногами и руками. Публика была восторге. Она выла, вопила , улюлюкала и требовала добавки.

- Леха, успокойся, тебе еще в другом месте танцевать, - пыхтел уже Дэн, с трудом удерживая меня, раздухарившегося, пытаясь запахнуть на мне полуснятую в азарте шубку.

Я с некоторой задержкой согласился с этим доводом. И меня потащили на прицепе: елка Димыч с дедом Дэном и чертовым ведущим наверх по служебной лестнице, пытаясь на ходу припудрить раскрасневшуюся морду и даже подмазать губы.

- Значит так, все повторяем, - шипел этот шоумен, взмахивая большой кисточкой, которую я норовил поймать зубами, - вначале идет Дед, потом Снегурка, потом елка…нет, - он взглянул на меня, счастливого, с заплетающимися ногами, с выдранной из его руки кистью в зубах, - сразу после Деда - елка, она, в смысле он – более адекватный. А там люди серьезные, так вот, потом уже Снегурка с танцем - вдвоем вы его удержите, если что…

Он с усилием отобрал кисть и спрятал ее к себе во внутренний карман:

- Фу! Плохой Снегурка! Фу!

Друзья взмылено кивнули и дружно ломанулись на заработки… Остальное я помню уже смутно…

Но друзья меня не удержали.

Кажется, в приват я танцевал на столе, подбрасывая и накалывая на шампуры запеченного поросенка, художественно дорывая свои колготки на коленях и в прочих местах… откуда я взял шампуры? Представления не имею, память это скромно стерла, как несущественное. Еще с кем-то целовался на брудершафт, сидя на коленях и лапал чей-то бюст, восторгаясь его размерами… кажется еще что-то облизывал, крайне вкусное… или меня облизывали?

Потом была неполная пока что луна, бег по пересеченной местности, несколько встреч с деревьями, вырастающими точно по заказу именно на моем пути… и бурное веселье с пьяными рыданиями… когда я завалился на заднее сиденье чьей-то машины.

========== Глава 2. Похмелье ==========

Очнулся я в общежитии. Сказать, что мне было плохо - это ничего не сказать. Убей, не помню, как мы сюда добрались? И чем все кончилось? От кого мы так убегали?

Сценки прошлой ночи то вспыхивали под веками, то гасли, не давая вразумительной последовательной картинки. Я даже не был уверен, что из них является воспоминанием, а что похмельным кошмаром.

Оскаленная пасть. Близко земля, обильно присыпанная хвоей и залитая кровью. Мягкая густая шерсть. Полная луна. Странный густой туман, точно белый дым застилающий землю до колена, так плотно что ног не видно. Ствол ели, внезапно возникающий перед носом. Какое-то изысканное блюдо, которым меня кормят с рук. Смуглая, весьма накачанная грудь. Мужская. Кружащиеся в воздухе светильники. Гравий. Боль в коленях от неудачного приземления на них. Вопль Дэна: «бежим, бежим!». Когтистая лапа, взмахом распарывающая чужую плоть и горловое рычание прямо над ухом. Заросли шиповника у забора и узкий лаз, боль в ободранной спине, до которой достает огромная собачья лапа с жуткими когтями. Прямо чудище из преисподней. Машина, мятущийся свет фар, выхватывающий кустарник и стволы вдоль обочины, испуганные глаза толстяка шоумена. Асфальт, обжигающий огонь, тени чудовищ, гонящихся за нами. Злобная ярость и зарождающийся где-то в глотке визг. Румяная корочка запеченной птицы, которую я хватаю на лету зубами, радостно и пьяно хохоча. Кульбит через батарею бутылок с последующим приземлением на чьи-то колени. Глухой шепоток в шею: «омежка… чистый» - гордое и пьяное в ответ: «Я не Олежка Чистов, я Леха Волков!»

Я лежал на своей койке и надеялся, что потолок перестанет вращаться, а голова трещать по швам. Ну а мозг, отправленный на автопилот, сам разберется, где похмельный кошмар, а где явь.

Я тихо застонал и в поле зрения нарисовался Дэн. Мой сосед по комнате в общаге лесного колледжа, как и Димыч. С фингалом под глазом, ссадиной на скуле.