Снег - Страница 3

— Если это цирк, — проговорила она с угрозой, — если вы притворялись все это время…

— Нет! — он выставил ладонь, будто защищаясь. — Я… как я могу вас отблагодарить?

— Просто оставить в покое. Откуда вы знаете мое имя?

— А вы? — он вдруг подался вперед, при свете фонаря вглядываясь в ее лицо. — Откуда вы знаете свое имя? А-а-а… Женя… Не отворачивайтесь… секунду…

— Мне пора, — сказала она и поднялась со скамейки.

— Женя… Да вы ведь не человек, — с удивлением и страхом сказал незнакомец за ее спиной.

Она вздрогнула и остановилась.

— Вы только не волнуйтесь, — сказал он виновато. — Я тоже, в общем-то, не человек. Я сканер.

— Я сканер. Пожиратель информации, потребляю ее прямо и косвенно.

— Вы чувствуете вкус шоколада, читая состав?

— Да. Чувствую вкус и включаю в обмен веществ. Мне достаточно этикетки. Если знакомы все ингредиенты… Я так ошибся с вермутом! Почти три промилле за долю секунды…

— Вы хотите, чтобы я в это поверила?

— А вы-то сами? Кто вы?

Пошел мокрый снег. Становилось холодно.

— Я Женя Петрова. Спортивный врач, работаю в фитнес-центре…

— И больше ничего?

Она вернулась и села рядом:

— Ну? Кто я, по-вашему?

— Вы проклятие, — тихо сказал мужчина.

— Что?!

— Вы проклятие. Некто, живущий сейчас в Канаде, проклял кого-то, живущего сейчас… дайте посмотреть…

Он внимательно заглянул ей в глаза.

— Проклял человека, живущего в Новосибирске или где-то рядом. Вы — проклятие. Вы идете к нему. И, судя по сроку вашей жизни, по скорости продвижения… Сколько вам дней?

— В смысле? Мне двадцать девять лет…

— Вы не помните, сколько дней вы существуете? Мне кажется, на первый взгляд десять или двенадцать. Дней через пять самое позднее вы найдете его. Того, кому посланы.

Шел снег.

— И что тогда будет? — спросила Женя.

— Посмотрите на меня внимательно.

Он коснулся кончиками пальцев ее висков.

— Тот, к кому вы идете, — мужчина. Женщина, проклявшая его, хочет, чтобы он умирал долго. Чтобы он испытал разорение, позор, болезнь, чтобы его предали собственные дети, чтобы он спился, чтобы умирал много лет. Каждый день осознавая, что с ним происходит.

— Перестаньте, — быстро сказала Женя.

— Извините, — ее собеседник убрал руки. — Зря я… это.

Снег валил тяжелыми хлопьями.

— Допустим, — сказала Женя, — я что-то такое про себя знала… Догадывалась.

— О чем именно?

— Что я… Ну вот скажите, это нормально — каждый вечер класть рядом паспорт и зеркало? И каждое утро помнить, что вчера был другим человеком?

— Для проклятия это нормально.

— Погодите. Я не злая. Я никого не знаю, кто жил бы в Новосибирске. Да и как я могу все это проделать с человеком — все, что вы сказали?

— Не знаю. Я никогда никого не проклинал. Я многого не понимаю в человеческой жизни — я просто сканер. Мое дело чувствовать, а не анализировать.

— Ваше дело болтать, вы болтун и пьянчуга! А я сижу здесь и слушаю вас, как дура!

— Да, — сказал он тихо. — Вы совершенно правильно мне не верите. Это, пожалуй, мудрый выход для вас.

Она поднялась со скамейки — и села опять на прежнее место, на теплое, не занесенное снегом пространство.

— Что же мне делать?

— Ничего. Ничего тут не сделаешь, Женя.

— Я, наверное, завтра пойду к психиатру, — сказала она неуверенно.

— Завтра, — он улыбнулся. — Завтра — непременно.

Она проснулась и потянулась к тумбочке. На привычном месте стоял круглый мягкий пуфик. Паспорт; зеркальце. «Алиса Дмитриевна Ингергольд». Женщина с пепельными волосами, зеленоглазая, скуластая. Большая светлая квартира; снег за окном. На этот раз настоящий, крепко слежавшийся, глубокий белый снег.

Она стояла, чувствуя тепло батареи на уровне бедер и ледяное дыхание сверху, из приоткрытой форточки. Иногда влетали снежинки и садились ей на волосы; было легко и очень весело. Все ее прежние жизни, истории, встречи помнились смутно, вяло и нечетко, будто в самом деле это был сон. Она знала откуда-то, что с этого дня ей не потребуются паспорт и зеркало у кровати. Она знает, кто она, и будет оставаться собой — день за днем, год за годом.

Она оделась и отправилась в мастерскую. Она была архитектором, молодым, но очень перспективным. Сегодня в двенадцать встреча в мэрии; если ей сегодня повезет — а ей повезет! — она получит крупный, денежный и очень интересный заказ.

Она шла по белой улице, длинной и прямой, как стрела, а навстречу ей сквозь легкий снежок шел мужчина в длинном черном пальто. В какой-то момент все звуки стихли.

Она увидела его в толпе. И в ту же секунду он увидел ее.

Между ними было сто метров. Они шли, каждый по своим делам, навстречу друг другу. Летел снег, замирая в воздухе. Шагали по белому сапоги на высоченных каблуках; шагали блестящие черные ботинки. Шестьдесят метров. Идущие смотрели поверх голов — и друг на друга.

Сорокалетний бизнесмен, отец троих детей, семьянин, хозяин большого дома, спаниеля, кота; любящий муж. Порядочный человек. Чего ему не хватает в жизни?! Алиса Дмитриевна, однако, наперед уже знала, что без этого человека не сможет жить, равно как и он без нее. Что рутина закончена и теперь начинается счастье.

Сорок метров. Летели снежинки.

Двадцать метров. Ни один не ускорил шаг. Они шли, теперь уже не скрываясь, навстречу друг другу, будто заранее условились о свидании.

Десять метров. Пять. Три шага.

Они остановились одновременно.

Пар их дыхания сплелся в воздухе.