Смотри в лицо ветру - Страница 17

Кто-то рассмеялся. Боль пронзила ноги. Земля под ним содрогнулась. Наверное, он внутри наземного дредноута, вместе с его экипажем. Они, наверное, злятся, что дредноут подбили, а сами они погибли. Они с ним говорят, что ли? Ему, наверное, померещилось, что дредноут с развороченной башней объят пламенем. А может, в этой громадной штуке остался неповрежденный уголок? Может быть, погибли не все?

– Уороси? – прозвучал голос. Он догадался, что это его собственный.

– Ах, Уороси, Уороси! – передразнил другой голос.

– Помоги… – выговорил он и попытался шевельнуть руками, но ничего не получилось, только стало больно.

– Ах, Уороси, Уороси, помоги…

Под кортами на территории одного из факультетов Военно-технологического института в городе Кравинир на Аорме. Именно там хранились души старых воинов и военных советников. В мирное время в них не было нужды, а на войне они составляли ценный ресурс. Кроме того, тысяча душ есть тысяча душ, их нужно было спасти от мятежников-Невидимых. Так решила Уороси. Она сама избрала эту миссию. Отчаянную и опасную. Для этого она задействовала все свои связи и добилась поставленной цели, как и в тот раз, когда вытребовала, чтобы их с Квиланом отправили служить в одно подразделение. Все, пора! Вперед! Шевелись! Быстрее!

Кстати, они туда добрались?

Он смутно помнил холод и мрак, лабиринт коридоров, тяжелые двери, очерченные ложным сиянием на визоре шлема. С ним были Хюльпе и Нолика, адъютанты, его лучшие, самые доверенные слуги, плюс трое из флотского спецназа. Рядом Уороси – ружье вскинуто на изготовку, движения отточены, изящны даже в броне. Его жена. Ему бы отговорить ее, но она осталась непреклонна. Это ее идея.

Хранилище субстрата было размером с бытовой переносной холодильник. Во флайер не влезет. Не с нами вместе.

– Слышь, Наделенный? Давай снимем эту штуку. Ну-ка, а вдруг поможет…

Смех.

Снимем эту штуку. Ни за что не вернуться. Флайер. Она была права. Два спецназовца унесли находку. Им с ней не взлететь. Никогда. Это Уороси? Вот только что она утерла ему лоб. Он хотел ее окликнуть, вымолвить хоть слово.

– Что он там бормочет?

– Фиг его знает.

Рука очень болела. Правая или левая? Он был зол на себя, что не в состоянии их различить. Как глупо… Ой-ой-ой… Уороси, ну почему?…

– Да ты ее оторвешь!

– Нет, только перчатку стяну. Она снимается. Вдруг у него там кольца или еще что… У них всегда такое есть.

Уороси что-то шепнула ему на ухо. Он снова уснул. А она тем временем ускользнула.

– Уороси! – пытается выговорить он.

Явились Невидимые, с тяжелым вооружением. Наверное, корабль тоже есть, и группа сопровождения тоже. «Зимней буре» лучше остаться в укрытии. Они предоставлены сами себе. Ждали, пока за ними вернется флайер. Их обнаружили, атаковали. Полное поражение. Безумие вспышек и взрывов; контратака лоялистов с какой-то отдаленной позиции. Они бежали под дождем; здание позади загорелось, смялось и осело, залп энергопушек превратил его в груду тлеющей золы. Спустилась тьма. Они остались одни.

– Не трогай!

– Мы только…

– А ну живо слушай мою команду, не то я вас, ублюдков, здесь нафиг брошу посреди дороги. Если выживет, срубим за него выкуп. Даже мертвый он стоит больше вас двоих живых, придурки головожопые. Если он до Гольсе не дотянет, составите ему компанию на небесах.

– Да никуда он не дотянет! Сами видите, он до утра не доживет!

– Ну, если по дороге встретим каких-нибудь полудохлых врачей, пусть им сразу займутся. А пока сами что-нибудь придумайте. Вот. Медпакет. Если выживет, увеличу вам пайку. Кстати, у него нет ничего ценного.

– Эй! Эй, а наша доля в выкупе?! Эй, погоди!

Они летели в кратер, соскользнув по склону ямы. Взрыв вдавил их в грязь. Броня спасла от немедленной гибели. Ему в шлем что-то врезалось, динамики взвыли, визор наполнился ослепительным светом. Он сорвал шлем и отбросил его в лужу воды на дне кратера. Новые взрывы. Он увяз в грязи.

– Эй, Наделенный, от тебя одни проблемы, знаешь ты это, мешок с говном?

– А как эта штука работает?

– Фиг его знает.

Дымящийся наземный дредноут с сорванной башней, оставив на склоне широкую сочлененную ленту гусеницы, надсадно зарычал и сполз в кратер. Уороси очнулась первой, выбралась из вязкого месива, попыталась и его вытащить, но тяжелая машина погребла его под собой. Он завопил: чудовищный груз впечатал его в грязь, сдавил ноги, переломал кости.

Он видел, как взлетел флайер, унося ее на корабль, к безопасности. Небо полнилось вспышками, уши гудели от взрывов. Наземный дредноут содрогался, внутри рвались боеприпасы, каждый взрыв исторгал у него вопль. С небес хлестал дождь, заливал лицо, пропитывал шерсть, скрывал слезы. Вода в кратере прибывала, предлагая альтернативный способ смерти, но очередной взрыв в недрах горящей машины сотряс землю, из лужи взметнулся фонтан грязи, и вода, пенясь, унеслась в глубокую воронку. Туда же обвалился и склон кратера, нос наземного дредноута накренился, задок вздернулся, и огромная машина с грохотом кувыркнулась в дымящуюся яму, откуда вырвались новые оглушительные взрывы.

Он попытался выкарабкаться, упираясь руками, но не смог. Тогда он начал откапывать ноги.

Наутро разведчики Невидимых, прочесывая местность, обнаружили его, увязшего в грязи: за ночь он прокопал вокруг себя канавку, но освободиться так и не сумел. Один из мятежников пнул его в голову, приставил ко лбу дуло, но у Квилана хватило сил сообщить им свое имя и звание, и Невидимые, не обращая внимания на вопли, вытянули его из грязевой ловушки, выволокли из ямы и швырнули в кузов раздолбанного бронегрузовика, к мертвым и умирающим.

Фургон с обреченными тащился медленнее всех, будто не надеясь завершить это путешествие. Тыльные дверцы сорвало в какой-то перестрелке, и грузовик со скоростью пешехода плелся по бескрайней Феленской равнине. Его закинули в кузов, вытерли с глаз кровь, и он увидел дочерна выжженную землю с редкими мазками дыма на горизонте. Черные и серые облака то и дело осыпались пеплом, будто ласковым дождем.

А когда грузовик полз по низине, хлынул настоящий ливень; дорогу быстро развезло и затопило, вода переливалась через борта. Его, воющего от боли, подняли с пола и швырнули на заднюю скамью. Сам он, с трудом двигая головой и одной рукой, беспомощно смотрел, как три пары носилок с ранеными скрылись в водовороте бурой жижи. Он и еще один пленный закричали, но их никто не слышал.

Грузовик трясло и болтало из стороны в сторону, как щепку в потоке. Широко распахнутыми глазами он смотрел в искореженный потолок, а грязная вода все прибывала, погребла утопленников, подступила к его коленям. Он не знал, стоит ли цепляться за жизнь, но, поразмыслив, решил, что стоит, поскольку остается крохотный шанс снова увидеть Уороси. Наконец грузовик обрел устойчивость, медленно выполз из затопленной низины и, фырча, потащился дальше.

Вязкая грязь – вода, смешанная с пеплом, – вытекала через дыры в бортах, обнажая трупы, покрытые серой слизью, точно саваном.

Грузовик то и дело объезжал воронки, оставленные снарядами, и, кренясь из стороны в сторону, пересек два понтонных моста. Навстречу неслись другие машины, а однажды над крышей фургона пролетели два сверхзвуковых истребителя, взметая с дороги пепел и пыль. Фургон никто так и не обогнал.

Два ординарца Невидимых, неохотно исполняя приказ старшего по званию, оказывали ему минимальный уход. На самом деле это были Неслышимые, кастой выше с точки зрения лоялистов. Их подопечный выжил, и настроение парочки непредсказуемо менялось: они то радовались, что им достанется часть выкупа, то сокрушались, что он не сдох. Он мысленно нарек их Говнюком и Пердуном и гордился тем, что не помнил их настоящих имен.

По большей части он грезил. В основном ему мерещилось, как он разыщет Уороси, которая и знать не знает, что он выжил, и его появление станет для нее полнейшим сюрпризом. Он пытался представить выражение ее лица, смену эмоций.