Смотри, что принесли наши сети - Страница 25

— Вы, наверное, редко сюда заглядываете, — она сделала несколько шагов в его сторону, — раз не знаете таких элементарных вещей. Совсем как бездельник Буратино, — она наставила на него кончик трости и улыбнулась.

И только теперь Макс узнал в ней библиотекаршу Мальвину.

На самом деле ее звали Анастасия Дмитриевна. Или Настя, как она сама предпочитала.

— Ты что, не знаешь эту историю? Чем отличается Анастасия от Насти? — она не стала подниматься по ступенькам и смотрела на Макса снизу вверх.

— Уменьшительно-ласкательное? — больше ничего из уроков русского Максу не вспомнилось.

— Нет, — она усмехнулась, — тут магия. Анастасия, это такая, знаешь, царица, — она развела руки в стороны, показывая объемы то ли царских плеч, то ли головы. Ну, или короны, может быть.

Макс понимающе кивнул.

— Вот. А я просто Настя. Сколько себя помню, — она грустно улыбнулась. — Не вышло из меня царицы. Да и не очень хотелось.

— Понятно, — Макс опять кивнул.

Она ждала его тут больше часа. На остановке. Почему-то была уверена, что он вернется на место аварии. Макс ответил, что пришел по другому делу. Случайно. Случайно? Нет-нет, Настя-Анастасия думала иначе. Случайностей не бывает. Потому что любая встреча, и любое событие происходят по какой-то причине. И сами же являются причиной следующих событий, а те следующих. И так до бесконечности. Иногда причины очевидны, иногда их сложно найти, но они есть всегда. Причина, по которой Макс вчера пришел в библиотеку, — потому что тут выступала его труппа. Причина, по которой он пришел сегодня, — потому что труппа уехала без него.

Макс кивнул. Возразить было нечего.

Хотя на самом деле все немножко не так. Труппа уехала, и он остался один в чужом городе. А уже из-за этого он пришел в библиотеку. Все просто. И никаких случайностей.

— А почему они без меня уехали? — Макс шагнул на ступеньку ниже.

— Не знаю. Но выглядит это все очень странно и некрасиво, — она покачала головой.

— И все равно непонятно, — он спустился еще на ступеньку.

— Предлагаю обсудить это дома за чаем, — она громко щелкнула пальцами. — Готова поспорить, ты еще не завтракал.

— Вообще-то нет.

— Тогда нам сюда! — пропуская Макса вперед себя, она указала направление тростью.

Идти оказалось недалеко. Они два раза пересекли улицу, свернули во двор около большого ювелирного магазина с зелеными витринами, вошли в последний подъезд кирпичной пятиэтажки и, миновав семь лестничных маршей, оказались в крошечной прихожей.

Настя-Анастасия быстро разулась и убежала на кухню. Макс пошел вслед за ней. На столе почему-то уже стояли тарелки и две чашки на блюдцах. Настя-Анастасия доставала из маленького холодильника прозрачные коробочки.

— Я сейчас мигом все разогрею, — она замахала на Макса руками. — А ты, наверное, пока хочешь сходить в душ.

Она вытолкала его из кухни и раскрыла дверь ванной.

— Вот, пожалуйста. Здесь, правда, лампочка не работает, но я в туалете включу, тебе все будет видно. Вот полотенце и чистая одежда, — она подала ему стопку вещей, тоже как будто бы приготовленную заранее.

Макс автоматически взял эти вещи.

— Ты если переживаешь, то не надо. Здесь все постиранное и поглаженное, — она зачем-то погладила его по руке. — Ну, иди, — и она закрыла за Максом дверь.

Чистые вещи оказались великоваты. Синие джинсы висели мешком, рукава клетчатой рубашки были длинными, воротник широким. Но. Дареному танку в ствол не заглядывают. Макс полез в карман грязных штанов и вытащил деньги. В слабом свете, проникавшем через квадратную дыру под потолком, пересчитал их. Получилось неплохо. Прямо очень и очень неплохо. С приятным теплым чувством убрал деньги в карман.

После очень сытного завтрака, чтобы хоть чем-то заполнить образовавшуюся тишину, Макс спросил:

— Вы, наверное, хотите узнать, как я попал в театр и почему они меня бросили?

— Нет, не хочу, — Настя-Анастасия повертела чашку на блюдечке. — Но если хочешь рассказать, пожалуйста, я с удовольствием послушаю.

— Наверное, лучше не надо, — Макс взял из расписанной под хохлому вазочки еще одно печенье, подержал в руке и положил обратно.

Повисла долгая неприятная пауза. Однако хозяйку это, похоже, совсем не смущало. Макс подождал еще немного. Посмотрел по сторонам. Заметил, что рядом на стене висит несколько фотографий. Спросил, кто это? Настя-Анастасия без особого восторга ответила, что ее дети. А где они сейчас? Ушли. Она как-то по-особенному произнесла это слово. Будто это был просто выдох, похожее на звук движение воздуха. Вернутся? Нет. Старший живет с отцом, приезжает очень редко. А младший совсем ушел. Поэтому и фотография только четырехлетнего. Она покачала ложечкой в пустой чашке. Как будто маленький колокольчик. Макс замолчал. Начиналось что-то совсем мрачное. Он для приличия подождал еще немного, потом встал, задвинул за собой стул. Пора было уходить.

— А ты ведь зачем-то хотел попасть в библиотеку? — неожиданно вспомнила Настя-Анастасия.

— Ээ… — он не был уверен, стоил ли оставаться.

— Так что же? Может быть, мы и здесь это можем найти? — она тоже поднялась и смотрела ему прямо в глаза.

— Вообще-то в интернете хотел кое-что посмотреть.

— А, так у меня этого добра хватает, — она натянуто рассмеялась. — Проходи в комнату.

В комнате стоял узкий диван, журнальный столик, стеклянный шкаф с книгами и посудой и какой-то странный торшер, похожий на сбесившийся моток проволоки.

— Вот сюда, — Настя-Анастасия закрыла дверь, за ней обнаружился стол, на котором были раскрытая тетрадка, 17-дюймовый монитор, клавиатура и мышка. Рядом и вровень со столом стояли две колонки. Настя-Анастасия наклонилась и нажала кнопку на системном блоке. Загудели кулеры.

— Прошу, — она выдвинула для Макса стул. — Ты занимайся тут, а я пойду обед готовить. Ведь ты же все равно до обеда свои дела не закончишь?

Она забрала тетрадку и вышла на кухню. Макс сел за стол, залогинился и начал искать. Однако ничего не находилось. И вообще у него было такое неприятное чувство, что он здесь лишний и надо поскорее уходить, и ведь денег у него достаточно, можно просто сесть на автобус или на электричку и поехать куда угодно. А вместо этого он сидит в комнате у этой странной женщины. В чужой одежде. Ищет неизвестно что. Макс отвернулся от монитора. Встал, походил по комнате. Надо что-то изменить. Надо. Что-то. Изменить. Где-то заклинило маленькую деталь и поэтому все не работает. Но где заклинило?

Он вышел на кухню. Настя-Анастасия возилась со сковородкой. Спросил, не надо ли помочь. Нет-нет, она прекрасно со всем справляется. Но Максу не хотелось уходить из кухни. Ему хотелось, чтобы кто-нибудь объяснил ему, в чем секрет. Почему ему здесь так рады, почему о нем так заботятся? И почему вчера автобус ухал без него? Почему пухлая продавщица не хотела ничего продавать? Ведь это же ее работа. Почему, почему, почему. Целые горы этих почему, и нет никакого ответа. Нет никаких причин, из-за которых все это случается. Продавщица хамит сама по себе. Автобус уезжает сам по себе. Приора вылетает из темноты сама по себе. Ее никто не посылал, никто специально не ждал того момента, когда он выбежит на дорогу. Все случилось само. Нет причины. Нет ответа. Все плохо.

Макс обхватил себя руками, уперся лбом в дверной косяк. Твердый деревянный угол больно впивался в кожу, и в этом было хоть что-то настоящее. Настя-Анастасия оглянулась на него, но ничего не сказала. Макс сел на стул. Взять печенье из вазочки. Попытался вспомнить хоть что-нибудь, что можно было бы рассказать, и от этого вокруг стало бы не так пусто.

Вспомнилась бабушка, торговавшая на дороге. Которая дала ему два пакета пирожков. И сказала, пусть и о ее ребенке кто-нибудь также позаботится. Настя-Анастасия пожала плечами:

— Каждая мать так думает.

— Но ведь так не бывает, — Макс толкал по столу матерчатую салфетку и старался больше ни на что не смотреть. — Где здесь причины?