Smoking gun (СИ) - Страница 128

Если это письмо читаешь именно ты, тогда я добился поставленной задачи. Ты сумел найти и понять все мои подсказки. Я всегда знал, что мы с твоим отцом вырастили тебя верно. Благодаря Полу ты со своей чуткой душой не стал хлюпиком и лентяем, ты отзывчив, трудолюбив, верен и смел. Ты не всегда осторожен, но зато авантюрен. В тебе есть дух приключений, который всегда был во мне и твоем отце. Твое свободное отношение к жизни и нелюбовь к правилам так невероятно уживаются со страстью к гуманитарным наукам. Благодаря мне же ты научился уважать и беречь женщин. Это самое важное, Тейт, - никогда не обижать девушек. Они слабее нас, и нуждаются в защите и поддержке. Особенно в моменты горя. Зная твое состояние, зная тебя и то, что произошло зимой, я верю, что ты позаботишься о Вайолет. Как и она о тебе.

Я также знаю, что мы с тобой никогда не были настолько близки, насколько ты был со своим отцом. Оно и понятно, я второстепенный член семьи. Но я всегда тебя любил и ценил, как ровесника. Даже в возрасте восьми лет ты не казался мне несмышленышем. И это еще одно из твоих качеств – у тебя есть голова на плечах. Так не потеряй ее, как это может произойти со мной в скором будущем. Ты прекрасно знаешь, чем я занимаюсь и какой опасности подвергаю себя каждый день. Но я обещаю, что тебя и Пола никогда не тронут.

Наверное, ты уже понял, к чему я веду. По местонахождению этого письма ты смекнул, что я почти у цели. Я почти разгадал тайну сокровищ, столь бережно хранимых масонами. Даже учитывая тот факт, что я не знаю, как выглядят эти драгоценности, я верю, что при наихудшем исходе ты закончишь начатое мною.

Помни, что бы там ни было, что бы ни ждало тебя за закрытыми дверьми, какие богатства бы ни таились под землей, самое ценное во всем мире – отношения, любовь. Простые человеческие чувства. Никакие деньги не смогут заткнуть дыру в душе. Только любовь. Я хочу, чтобы ты помнил это всегда.

И извинись перед Вайолет за то, что, скорее всего, втянул и ее, используя ее мобильник. В тот день я видел вас двоих с маячной башни, видел, как она уронила телефон и так и не вернулась за ним. Но мне нужно было устройство, о котором не знал бы никто, кроме меня. Мне нужно было сделать фото страницы Книги. Я буду носить его с собой до той самой минуты…

P. S: Если ты еще не догадался, Келлскую книгу выкрал я. Не один, конечно, но я все равно не могу раскрыть имена соучастников. Пусть я один буду повинен в этом. Все, что нужно знать о местонахождении Четвертого тома:

«Здесь лежит тот, чье имя написано на воде»

И последнее, если твоя сентиментальная душа когда-нибудь потребует назвать сына в мою честь, ТО РАДИ БОГА НЕ ДЕЛАЙ ЭТОГО. Ну серьезно, есть имена еще хуже моего? Отвратное же ведь. Так же, как и Кит, кстати. Не знаю, почему играя в шпионов в детстве ты всегда им назывался…

С любовью,

Твой дядя Хьюго

Какое-то время Тейт продолжал всматриваться в исписанный лист. Большие глаза блестели, давно уже были влажными. Но он не плакал. Вайолет сразу поняла, от кого это послание. Ей знаком этот метод – когда очень обидно, и грусть буквально душит, просто дай просочиться слезам. Ты никогда не заплачешь по-настоящему, если твое лицо будет спокойно и расслаблено. Лишь проступят слезы. А после – покой. Тебя отпустит.

И Вайолет ждала. Ждала в тишине, слушая звуки водопровода, да свист пару раз подпрыгнувшей крышки решетчатого люка над головой, когда тот задели шины проехавшей машины. Дважды раздавался гудок пожарной сирены. Неужели, маячная комната полыхала до сего момента?

Вайолет ждала и ждала, смирно сидя рядом, забыв о холоде, о раздражающей влаге, забыв о себе, ждала до того самого мгновения, пока Тейт не дернул рукой, опуская кисть на сумку.

- Хочешь прочесть? – с выдохом, словно он задерживал дыхание, спросил тот.

Вайолет расплылась в улыбке умиления, затем бережно взяла лист из руки юноши и, дважды сложив, сунула обратно в потайной карман сумки. Удивление на лице Тейта сменилось выражением абсолютной благодарности. Вайолет вложила свою ручку в его, и, проведя по его ладони большим пальцем, почувствовала тепло. Тейт аккуратно стиснул ее пальчики.

***

- Так все это действительно твой дядя начал? – изумление девушки можно было слышать с кристальной ясностью. Вайолет кралась за юношей, переступая через голые кирпичи, сваленные возле дыры в стене.

- По крайней мере, он так написал.

- Уверен, что письмо от него?

Тейт остановился возле стальной лестницы с тонкими перекладинами, протянутой из потолочного люка прямо до земли, припаиваясь концами где-нибудь под толщей мутной воды, между труб.

- Почерк совпадает, - ответил Тейт, вздохнув, хватаясь обеими руками за перекладины и потряс конструкцию, проверяя лестницу на устойчивость. Затем быстро развернулся и помог Вайолет взобраться на трубы и встать на первую перекладину так, чтобы лишний раз не намочить ноги.

- Почему ты думаешь, что нам сюда? – послушно перебирала руками девушка.

- Это тот самый люк, о котом я тебе говорил. Все остальные канализационные люки слишком маленькие, их лишь в качестве водостока используют.

Вайолет поджала губы, медленно переставляя ноги, глядя наверх, видя решетчатую крышку и чувствуя себя русалочкой, попавшей в трюм пиратского корабля. Луна освещала дорогу, и в тончайшем аквамариновом свечении блестели влажные пряди волос.

Тейт забирался следом, в полукруглом помещении раздавался гул от трения его подошв со стальными перекладинами. Вновь начинала саднить ссадина на губе, челюсть немела, и Тейт знал – синяк будет внушительным.

Крышка люка скрипнула, царапая асфальт: Вайолет выдвинула решетку. Свежий ветер ударил в лицо, сперва даже показалось, что частички океанской соли в воздухе пощипывают на коже. Громко кричали чайки со стороны береговой линии. В лунном свете вырисовывались очертания спящей Мейн-стрит. Вайолет помогла Тейту выбраться на твердую землю, после оба перетащили решетку на законное место. Тускло горели резные фонари на фасадах низеньких домов. Подростки появились из недр земли, точно два чертика из табакерки – большой лохматый терьер сперва даже свернул с мостовой, но затем, быстро перебирая лапами, подскочил к Тейту, обнюхивая джинсы. Вайолет еще раз выжала волосы, оглядываясь. За исключением единственного паба «Джини’с» прямо по улице, остальной городок мирно видел сны в часы после заката. Заведение с насыщенно-черной вывеской буквально вибрировало, Вайолет даже удивилась, что не заметила этого ранее. Из-за подвального помещения свет в низеньких окошках был едва заметен, а посему Вайолет вздрогнула, услышав, как распахнулась входная дверь, выходящая на пролет кованой лестницы. Гладя собаку, Тейт напрягся, поднимая взгляд. По ступенькам поднимались двое, и, получив наконец возможность рассмотреть очертания фигур, оба подростка содрогнулись от мерзкого холодка, пробежавшего по позвоночнику: первым топал Дерек, ощупывая рукой нагрудный карман, вторым поднялся Чед, сжимая недопитую бутылку пива. Оба отсмеялись, закашляв; Дерек вытащил пачку сигарет.

- Как хорошо, что Питер разрешил нам провести вечерок в пабе. Неплохое алиби, да? – улыбался Чед, запрокидывая сиявшую изумрудным бутылку.

- Рот закрой, бестолочь, - шлепнул того по голове Дерек, сбросив с ударом кепку напарника, - у стен есть уши, никогда не слышал такое выражение? – мужчина вытащил зубами из пачки сигарету, и, пока Чед поднимал слетевший головной убор, чиркнул спичкой.

Следующие несколько мгновение были как в ленте кинофильма: в приступе растущей ярости Тейт, видимо забыв, что под его рукой живое существо, сильно сжал шерсть собаки, та протестующе тявкнула, Вайолет испустила стон, Дерек, державший зажженную спичку, прищурился, вглядываясь в силуэты, Чед вновь выронил кепку. И единственной мыслью Вайолет в эту секунду была не «О боже, нас заметили!» или «Все, влипли!», а именно: «Этот перец курит в общественном месте! В Ирландии ведь это запрещено! Вот уж действительно, им закон не писан!»