Смертеплаватели - Страница 70

Виола. На прямой вопрос — прямой ответ. Представителям традиционных культур — да, являются. Потому что для них наша реальность — это продолжение загробного царства, какой-нибудь там круг рая. Лепим среду, черпая образы из их воображения. Чтобы на первых порах вели себя правильно. А потом — сами научатся и поймут…

Алексей. Сами научатся? Ты уверена? А может быть, наоборот, — вообще не станут самостоятельными? Боги среди нас, — ну и чудненько, пойдём за ними, как израильтяне за столпом облачным… а своими мозгами ворочать — зачем?

Виола. То, что ты говоришь, могло бы быть так… если бы не одна подробность. Всё обучение как раз и направлено на то, чтобы люди начали мыслить и творить самостоятельно.

Алексей. А как же насчёт свободы действий?

Виола. В смысле?

Алексей. Ну, книга, монитор, видеокуб — как пособия для обучения — вещи небольшие и, так сказать, подвластные. К ним можно относиться по-разному, соглашаться, спорить, в конце концов — закрыть, выключить. А что делать с призраками, может быть, высотой до неба, громогласными, вздымающими ураганы и бури? Это что — не манипулирование, зомбирование… называй, как хочешь?

Виола (тихо). Как ты думаешь… из ста, примерно, миллиардов воскрешённых — сколько будет грамотных? Ну, просто умеющих читать?… Вот именно. Ноль целых хрен десятых. А как ты предлагаешь аварского лучника или там — виллана из империи Карла Великого учить пользоваться видеокубом? Причём, начинать привыкание дремучего мужика к нашему времени именно с этих навыков?… Хм, манипулирование! Ну и пусть. Мы не такие плохие люди, чтобы не доверить нам роль манипуляторов. Вынужденную роль. Временную. Понимаешь ты, что без неё не обойтись?! Как ты себе иначе представляешь пребывание всей этой неуправляемой массы в развёртках? Как тысячу лет сплошных боёв и кровавых выяснений отношений? А ты будешь спокойненько на это всё смотреть и ликвидировать трупы — или оживлять их, чтобы снова и снова выпускали друг другу кишки?… Есть альтернатива призракам? Что? Демократические выборы в Ахеменидской империи? Конкуренция партийных программ у охотников неолита? Проповедь терпимости к римлянам среди зилотов Палестины?… С другой стороны, никто не навязывает монархию швейцарским кантонам или двухпалатный парламент царству Маурьев… В общем, каждой эпохе, каждому народу — своё, органичное. И уже в этих рамках — воспитывать, готовить к самостоятельности…

Алексей. И вы, конечно, берёте это всё на себя.

Виола. Кто-то должен взять это на себя, Алёша. Кто-то, уверенный в своей чистоте, правоте, порядочности…

Алексей. Но в этих своих качествах был уверен, скажем… и доктор Геббельс. И насчёт «каждому — своё» тоже писали… сама знаешь, где. На каких воротах. Извини, Ви…

Виола. Извиняю. Всегда самыми лучшими словами пользовались в самых дурных целях… Вот скажи — ты, лично ты использовал бы власть, чтобы тешить тщеславие? Играл бы с людьми, как с живыми игрушками?

Алексей. Смешной вопрос. Знаешь же…

Виола. Правильно. Я о тебе это знаю. И ты обо мне это знаешь. И оба мы знаем это ещё о многих, многих людях. Имеет ли кто-нибудь право на власть? Безусловно. Тот, для кого она — служение. Только тот.

Алексей. Да, матушка, возразить тебе трудно. И всё-таки… ну, можно с полной откровенностью? Какое-то странное чувство у меня остаётся… заноза. Только идём, не люблю стоять… Понимаешь… ну, это, наверное, от предков, со времён всякой там тайной полиции, слежки, пси-контроля… Страшно, Виолочка! Боюсь вас, всемогущих. Бессмысленно, подсознательно, но… Как тени, стоите за всеми воскрешёнными и за каждым; решаете там между собой, рассчитываете, как на кого повлиять, как формировать чью душу; кого в рай, кого в ад, кому какие послать видения. Ей-Богу, иногда хочется, чтобы вы установили обычный человеческий режим… пусть жёсткий, с какими-нибудь миротворческими силами… но открытый, понятный!

Виола. А ты никогда не думал о том, что мы вообще воскрешаем человечество, можно сказать, принудительно? Тоже… не прибегая ко всеобщему голосованию среди усопших? И, между прочим, эволюция и история действовали ещё более жестокими методами, очень далёкими от либерализма! Ледники, засухи, землетрясения, пандемии… Природа, как самый настоящий тиран, загоняла наших предков в коридор обстоятельств, ни вправо тебе, ни влево… или подыхай, или развивайся, совершенствуйся!

Алексей. Но разве люди не хотели, больше всего на свете, именно освободиться, вырваться из этого коридора?! От засухи — проложим каналы, донимают болезни — сделаем лекарства…

Виола. Всё правильно. Хотели. А мешала им всякая мерзость в самих себе. Тоже, между прочим, природа, наследие предков… коридор, да ещё какой! Жадность ящера, похоть примата, эгоизм дикаря… Увы, мало кто понимал: настоящая несвобода — внутри! Кого было принято называть свободными? Да тех, кто рабски подчинялся каждому своему желанию: их считали «раскованными», им завидовали. Но ведь тогда образец свободы — зверь; биологическая машина, управляемая железами внутренней секреции! По их команде животное идёт на охоту или бежит совокупляться. Свобода? А я скажу — автомат с биохимической программой… Может ли быть рабство более полное?! Нет уж. Мы предлагаем воскрешаемым иное: абсолютную реализацию! Предельное выражение всего себя! Инстинктивного, интеллектуального, духовного… Ведь сознательный-то творец и свободнее, и счастливее «раскрепощённого» олуха: к радостям, доступным любому тупице со здоровым желудком и крепким членом, он добавляет пиршество духа, восторги ума. Просвещение и воспитание — вот путь к истинной свободе. Даже если он начинается с фантомов и проходит в очень узком коридоре, под очень строгим контролем…

Алексей. А если, всё-таки, кому-нибудь… ну, слишком тесным покажется ваш коридор, и смертельно захочется рвануться вбок? Проломить стенку — и посмотреть, что там?…

Виола. Пусть посмотрит, Алёша. Мы дадим ему такую возможность. Честное слово… И дадим возможность приползти назад.

Алексей. Ах, сурова ты, Вахтанговна! Всё-то у тебя продумано!

Виола. Было время подумать, дружок. Было.

Кирьянов ёжится, словно от холодного порыва ветра, вспомнив о возрасте своей спутницы. Но ветра нет — сырой вечер тёпел. Они снова задержались, встав на перекрёстке. Колёсные машины шуршат и пофыркивают, снуя перед ними; бисером сеется мелкий дождь, подсвеченный окнами и фарами, большой цветной рекламой SONY на противоположном доме.

Виола. Ну, куда теперь? Можем направо, на Новый Арбат, — там было неплохо в эти годы, весело. Вон ресторан «Арбат», завалимся… А? Или хочешь — прямо пойдём, к набережной, над рекой погуляем? Чего это ты загрустил, заговорила я тебя? Мне ещё когда мужчины говорили, что я слишком серьёзная…

Алексей. Я тебя люблю всякую. А загрустил оттого, что я не воскрешённый ребёнок и не пришлёт ко мне Сфера всамделишного Буратино…

За все двенадцать веков своей жизни она так и не удосужилась здесь побывать, хоть и любила Поэта, и преклонялась перед ним.

«Приветствую тебя, пустынный уголок, приют спокойствия, трудов и вдохновенья…» Сеть воскрешений пока не коснулась этого тихого края, с его русской мягкостью холмов и речных изгибов. Зато ещё лет с тысячу назад здесь мощно поработал Восстановитель Событий, наметив задачи для роботов-строителей. Распылив музейный домишко, и отдалённо не схожий с давно погибшим барским домом, — усагры (универсальные строительные агрегаты) до мелочей восстановили былую усадьбу. Старинный же парк, бережно хранимый властями, в воспроизведении не нуждался. Его лишь наблюдали, следя, чтобы липы и ели, дряхлея, исправно сменялись своими потомками. За века много рухнуло и было дематериализовано деревьев, но аллеи цвели и шумели, как встарь. Дожило имение до эры Общего Дела, и вот теперь гуляла тут и размышляла всласть Наиля Шекирова, жена Рагнара Даниельсена, один из координаторов величайшего в истории проекта.