Смертельный яд (Сильный яд) - Страница 14

На следующий день, хотя это и было воскресенье, сэр Импи Биггс отменил партию в гольф (не очень-то расстроившись, поскольку дождь лил как из ведра) и созвал у себя в кабинете экстренный военный совет.

– Что ж, Уимзи, – начал адвокат, – расскажите нам, что вы думаете об этом деле. Позвольте представить вам поверенного обвиняемой, мистера Крофтса из адвокатской конторы “Крофте и Купер”.

– Я думаю, что мисс Вэйн невиновна, – сказал Уимзи. – Полагаю, эта мысль и вам приходила в голову, но теперь, поддержанная авторитетом моего блестящего ума, она должна всецело захватить ваше воображение.

Мистер Крофте, не вполне уверенный, шутка это или глупость, вежливо улыбнулся.

– Несомненно, – ответил сэр Импи Биггс, – но хотелось бы знать, многие ли присяжные разделяют ваше убеждение.

– На этот вопрос я могу ответить, так как знаком с одной из них. Со мной согласны полторы женщины и три четверти мужчины.

– Как это понимать?

– Сейчас объясню. Моя знакомая настаивала на том, что мисс Вэйн не может быть убийцей. Остальные присяжные, конечно, подняли ее на смех, так как она не могла найти ни одного изъяна в представленных доказательствах, но она ответила, что склад характера и поведение подсудимой – тоже доказательства, и она имеет право принимать их во внимание. К счастью, эта сухощавая немолодая леди обладает цепким умом и, как положено верной дочери Высокой Церкви, готова до последнего отстаивать свои моральные принципы – упорства ей не занимать. Она дождалась, пока присяжные выбьются из сил, доказывая ей свою правоту, а потом заявила, что она все равно в это не верит и они ее не переубедят.

– Что ж, отличное решение, – сказал сэр Импи Биггс. – Человек, который безоговорочно верит во все христианские догматы, не станет терзаться сомнениями из-за таких пустяков, как юридические доказательства вины. Но нам едва ли стоит рассчитывать, что всю скамью присяжных займут несгибаемые воины Христовы. А кто тот господин и вторая дама, о которых вы говорили?

– Как это ни удивительно, вторая дама – полная, оборотистая хозяйка кондитерской. Она сказала, что вина, по ее мнению, не доказана и что Бойз вполне мог сам принять яд, а может, его отравил кузен. И вот еще что любопытно – на нее повлияло то обстоятельство, что она несколько раз ходила на судебные заседания по факту отравления мышьяком и была не согласна с вердиктом присяжных, особенно в деле Седдона[16]. О мужчинах она в принципе невысокого мнения (недавно овдовела в третий раз), медицинским заключениям не доверяет. Сказала, что, может, мисс Вэйн и убила, но она бы из-за медицинского заключения и собаку не повесила. Сначала собиралась голосовать, как большинство, но потом разозлилась на старшину, который стал давить на нее своим мужским авторитетом, и в конце концов решила поддержать мою мисс Климпсон.

Сэр Импи засмеялся.

– Как интересно. Жаль, нечасто удается получить такие секретные сведения о присяжных. Мы тут корпим над убедительными доказательствами, а потом одна принимает решение исходя из того, что вообще доказательством не назовешь, а другая ее поддерживает, потому что никаким доказательствам не верит в принципе. А что с тем господином?

– Это оказался художник – он единственный из присяжных не понаслышке знал, какую жизнь вели подсудимая и покойный. Он счел, что ваша подзащитная описала ссору правдиво, и сказал, что если девушка так относилась к погибшему, то ни за что не стала бы его убивать. Скорее уж спокойно смотрела бы, как он мучается, совсем как герой той песенки, которому вырвали зуб с дуплом[17]. Художник, кроме того, поверил в ее рассказ о покупке ядов, который всем остальным, естественно, показался неправдоподобным. Еще он заявил: Бойз, судя по тому, что о нем говорили, был самодовольный болван, и избавиться от него означало бы оказать всем неоценимую услугу. Дело в том, что художник имел сомнительное удовольствие прочитать несколько книг покойного и считал его выродком, которого нужно изолировать от общества. Версия о самоубийстве художнику показалась вполне убедительной, и если бы кто-то высказал такое мнение, он бы его точно поддержал. Вдобавок он перепугал остальных присяжных, заявив, что привык засиживаться допоздна в душных помещениях и потому с радостью просидит тут хоть всю ночь. Мисс Климпсон также заметила, что для благородного дела можно и потерпеть некоторые неудобства, тем более что религия приучила ее к постам. Тут с третьей дамой сделалась истерика, а господин, у которого на следующий день было назначено важное дело, вышел из себя. Чтобы предотвратить членовредительство, старшина призвал всех согласиться, что они друг с другом не согласны. Вот так.

– Что ж, это и к лучшему: они дали нам еще один шанс, – сказал мистер Крофте. – Теперь дело приостановлено до следующего заседания, то есть у нас есть чуть ли не целый месяц, а тогда нам, если повезет, достанется судья Бэнкрофт, который все же помягче этого Кроссли. Но главное – можем ли мы как-то укрепить саму защиту?

– Я намерен серьезно за это взяться, – ответил Уимзи. – Должны же быть какие-то доказательства. Я понимаю, что вы, как кроты, перерыли все, но я буду трудиться, как царь кротов. У меня перед вами есть одно громадное преимущество.

– Вы умнее нас? – усмехнулся сэр Импи.

– Нет, Бигги, этого у меня и в мыслях не было. Все дело в том, что я верю в невиновность мисс Вэйн.

– Черт бы вас побрал, Уимзи, неужели мои пламенные речи не убедили вас, что я всей душой верю в ее невиновность?

– Что вы, я чуть не прослезился. Бедный Бигги, подумал я тогда, если вердикт будет обвинительным, он оставит практику и перережет себе горло, утратив веру в британское правосудие. Вы стреляный воробей, но вас выдает то, что несогласию присяжных друг с другом вы радуетесь, как настоящей победе. На такое вы даже не рассчитывали. Вы сами это сказали. И, кстати, Бигги, не сочтите за грубость, но кто вам платит?

– Крофте и Купер, – осторожно ответил сэр Импи.

– И они, как я понимаю, занимаются этим делом совершенно бескорыстно?

– Нет, лорд Питер. Вообще-то все расходы оплачивают издатели мисс Вэйн и одна газета, которая печатает по частям ее новый роман. Они рассчитывают на сенсацию. Правда, даже не знаю, что они скажут теперь, когда придется раскошелиться на новый процесс. Я жду от них ответа сегодня утром.

– Стервятники, – отозвался Уимзи. – Скажите им, пусть продолжают публикацию, а судебные издержки я возьму на себя. Только не упоминайте мое имя.

– Это так великодушно с вашей стороны…

– Ничего подобного. Я просто не хочу упускать интересное дело – это развлечение как раз по мне. Но взамен вы должны кое-что для меня сделать. Я хочу увидеться с мисс Вэйн. Возьмете меня с собой под видом сотрудника, чтобы я мог услышать ее версию событий без лишних свидетелей. Договорились?

– Можно попробовать, – ответил сэр Импи. – У вас уже есть какие-то предположения?

– Пока нет. Но будьте спокойны, я непременно что-нибудь откопаю. Я уже взялся за полицию – немного подточил их уверенность. Инспектор Паркер пошел домой плести ивовый венок себе на могилку.

– Будьте осторожнее, – сказал сэр Импи. – Что бы мы ни выяснили, мы извлечем из этого гораздо больше пользы, если обвинение ничего не узнает заранее.

– Я буду начеку. Но если мне удастся разыскать настоящего убийцу, если он вообще был, вы ведь не будете против, чтобы я сдал его полиции?

– Не буду. А вот за полицию не ручаюсь. Что ж, господа, полагаю, на сегодня это все и мы можем разойтись. Мистер Крофте, вы позаботитесь о том, чтобы лорда Уимзи пропустили туда, куда он хочет?

Уже на следующее утро лорд Питер благодаря усилиям мистера Крофтса стоял у ворот тюрьмы Холлоуэй со всеми необходимыми документами.

– Да-да, милорд. С вами будут обращаться так же, как с адвокатом заключенной. Мы получили из полиции специальное указание, так что все улажено, милорд. Надзиратель вас проводит и объяснит все правила.