Смертельный выбор (Смертельно опасные решения) - Страница 3

Боковая створка отъехала, и в образовавшуюся щель высунулся мужчина. Несмотря на молодость, он уже был совершенно лыс, и казалось, что таким он и родился.

– Решили сегодня пораньше закончить?

– Нет. Мне надо позвонить в лабораторию.

– Можете воспользоваться телефоном в моем кабинете.

– Спасибо, Крейг. Много времени это не займет. – Хотелось бы, чтобы это оказалось правдой.

– Я проверяю оборудование, так что не торопитесь.

Академию часто сравнивают с клеткой для хомячков, потому что расположенные на территории здания соединяются между собой самым настоящим лабиринтом туннелей и коридоров. Но верхние этажи не идут ни в какое сравнение с той путаницей, что царит внизу.

Мы с трудом пробирались через комнаты, заваленные деревянными ящиками, картонными коробками, древними компьютерными мониторами и металлическими контейнерами для оборудования. Сначала по одному проходу, потом еще по двум коридорам, пока не оказались наконец в кабинете Крейга. Здесь едва хватило места для стола, кресла, шкафа с документами и книжной полки. Крейг Бичем – сотрудник Национального аналитического центра насильственных преступлений, НАЦНП, одного из ведущих подразделений приписанной к ФБР ГОРЧС, группы оперативного реагирования на чрезвычайные ситуации. Некоторое время центр назывался отделом похищений и серийных убийств, ОПСУ, но недавно было принято решение вернуться к прежнему названию. И так как подготовка специалистов по восстановлению улик является одной из функций НАЦНП, именно это подразделение организовывает ежегодный курс.

Когда имеешь дело с ФБР, и не так натаскаешься в алфавите.

Крейг сгреб папки со стола и взгромоздил их на шкаф.

– Тут особо не развернешься, но так вы хотя бы сможете записывать. Дверь закрыть?

– Да нет, спасибо. Меня все устраивает.

Хозяин кивнул и скрылся в коридоре.

– Здравствуйте, Темперанс. – На всем белом свете только Ламанш и священник, окрестивший меня, называли меня полным именем. Все остальные звали меня Темпе. – Comment çа va?[2]

Я ответила, что у меня все нормально.

– Спасибо, что так быстро перезвонили. Боюсь, у нас тут сложилось скверное положение, и, скорее всего, мне понадобится ваша помощь.

– Oui? – переспросила я.

Скверное? Склонности к преувеличениям за Ламаншем не числилось.

– Les motards. Еще два трупа.

Les motards. Байкеры. Вот уже больше десяти лет конкурирующие гангстерские мотоциклетные группировки вели скрытую войну за контроль над торговлей наркотиками в Квебеке. Мне приходилось работать над несколькими делами, связанными с мотоциклистами. Две жертвы – их сначала застрелили, а потом сожгли до неузнаваемости.

– Oui? – повторила я.

– Вот что удалось выяснить полиции на настоящий момент. Вчера вечером трое из «Дикарей» подъехали к мотоклубу «Гадюк» с мощной кустарной бомбой. Парень, дежуривший у камер слежения, заметил, как к главному входу приближается парочка подозрительных лиц, несущих большой сверток. Он выстрелил, и бомба взорвалась. – Ламанш замолчал. – Водитель сейчас находится в больнице, его состояние критическое. От других остались только кусочки, четыре килограмма на двоих.

Да уж!

– Я пытался связаться с констеблем Мартином Куикуотером. Он сейчас тоже в Квонтико, но его нет на месте, он весь день провел на конференции.

– Куикуотер? – Быстрая Вода. Весьма необычное имя для жителя Квебека.

– Он индеец. По-моему, уроженец племени кри.

– Он из «росомах»?

Оперативное управление «Росомаха» – специальная оперативно-тактическая группа, созданная для расследования криминальной деятельности бандитских мотоциклетных группировок в провинции.

– Да.

– Что делать мне?

– Пожалуйста, расскажите констеблю Мартину Куикуотеру то, что я вам только что сообщил, и попросите его связаться со мной. Потом вам следует приехать сюда как можно быстрее. Может статься, у нас возникнут трудности с идентификацией.

– Им уже удалось восстановить пальцы или остатки зубов?

– Нет. И мало вероятности, что удастся.

– Анализ ДНК?

– И с этим тоже могут возникнуть трудности. Тут есть еще ряд обстоятельств, о которых я бы предпочел не распространяться по телефону. Как думаете, у вас получится вернуться раньше, чем планировали?

Как правило, я заканчивала весенний триместр в Университете Северной Каролины в Шарлотте как раз перед началом тренинга в академии ФБР. И теперь мне оставалось только принять экзамены. После них я собиралась сначала заехать в гости к друзьям в Вашингтон, а потом на время летних каникул лететь в Монреаль. Но теперь встречу с друзьями придется отложить.

– Я буду на месте завтра.

– Merci.

Затем он продолжил, четко проговаривая французские слова в свойственной ему манере. В звучном низком голосе Ламанша чувствовался налет то ли печали, то ли усталости.

– Обстановка напряженная. «Дикари», несомненно, захотят отомстить. И тогда «Гадюки» прольют еще реки крови. – Я услышала, как он набрал в легкие побольше воздуха, потом медленно выдохнул. – Думаю, конфликт перерастет в самую настоящую войну, и тогда могут погибнуть невинные люди.

Мы разъединились. Я позвонила в авиакомпанию «Ю-Эс эруэйз» и заказала билет на утренний рейс. Я как раз клала трубку, когда в дверном проеме появился Крейг Бичем. На вопрос о Куикуотере он озадаченно поднял брови:

– Констебль?

– Он из КККП, Королевской канадской конной полиции, или ККЧК, если вы предпочитаете французский. Коннополицейские королевские части Канады.

– Гм.

Крейг набрал какой-то номер и осведомился о местопребывании констебля. Выслушав ответ, размашисто записал что-то и повесил трубку.

– Ваш парень сейчас на конференции о серьезных правонарушениях в одном из конференц-залов тут внизу. – Он дал мне бумажку с номером зала, потом объяснил, как туда добраться. – Просто войдите туда и займите место. Скорее всего, часа в три они сделают перерыв.

Поблагодарив Крейга, я через бесчисленные проходы кое-как разыскала нужный зал. Из-за закрытой двери приглушенно доносились голоса.

Часы показывали двадцать минут третьего. Я повернула ручку и незаметно проскользнула внутрь.

Помещение тонуло в полумраке. Только в луче диапроектора желтым мягким светом мерцали сменяющиеся слайды. Я с трудом разглядела около полудюжины человек, разместившихся вокруг стола в центре зала. Некоторые из них повернули головы в мою сторону, когда я устраивалась в кресле у боковой стены. Однако большинство участников конференции не заметили моего присутствия, всецело поглощенные тем, что творилось на экране.

В течение следующих тридцати минут мне довелось воочию увидеть, как опасения Ламанша воплощаются в реальность с подробностями, от которых стыла кровь. Разбомбленный дом с верандой – человеческие останки покрыли стены, зеленая лужайка усеяна оторванными частями тел. Труп женщины: лицо превратилось в красную бесформенную массу, кости черепа расплющены ударной волной выстрела. Почерневший корпус джипа, обуглившаяся рука свисает из заднего окна.

Сидящий справа от диапроектора человек, меняя слайды презентации, сопровождал их комментариями о стычках между байкерскими группировками в Чикаго. Голос показался мне смутно знакомым, но лица мужчины я не смогла рассмотреть.

Снимки следовали один за другим. Вооруженные нападения. Взрывы. Яркие вспышки. Но сейчас я уже перестала смотреть на экран и внимательно рассматривала силуэты тех, кто сидел вокруг стола. У всех присутствующих, кроме одного, были коротко остриженные волосы.

Наконец экран замерцал белым светом. Диапроектор остановился, и пылинки запорхали в его луче. Кресла заскрипели, когда их владельцы откинулись на спинки и развернулись друг к другу.

Лектор встал и отошел к стене. Зажегся верхний свет, и я узнала специального агента Фрэнка Тулио, несколько лет назад окончившего мой курс по восстановлению улик. Заметив меня, он широко улыбнулся.