Смертельный конкур - Страница 9

– Вот журнал по технике безопасности, – Кузнецова вытащила большую тетрадь альбомного формата с черной обложкой. – Пока вы обрабатываете рану, прочитайте, а лучше – сфотографируйте на телефон. Это нужно знать обязательно, если вы занимаетесь у Жанны Константиновны, она вам даст теорию на первых занятиях.

Ну уж нет, дорогуша, подумала я про себя, для вида листая книжку. Ты от меня не отделаешься – буду ходить за тобой как привязанная, наговоримся с тобой и о технике безопасности, и обо всем, что хочешь. Для отмазки я все-таки сфотографировала текст, который рекомендовала мне девчонка, а потом с невинным выражением лица посмотрела на Марину.

– Да, я и правда так мало знаю, – сокрушенно произнесла я. – А вы давно занимаетесь на конюшне? Может, перейдем на «ты»?

– Как хотите. Хочешь, – тут же поправилась девушка, однако энтузиазма в общении не проявила. – В технике безопасности все написано, там и про правила поведения на конюшне, про кормление лошадей, даже про езду. Мазью палец помазать не забудь. Мне сейчас некогда, я и так опоздала, тренер ждет.

Я судорожно принялась соображать, как бы мне за ней увязаться. Ничего умного не придумав, заныла:

– А можно я посмотрю, как проходит твоя тренировка? Ты ведь конкуром занимаешься, да? Если у Жанны Константиновны?

– Конкуром, – спокойно подтвердила Марина. – Жанна Константиновна не только конкур ведет, еще выездку для желающих и простые занятия для новеньких. Иппотерапией Мария Дмитриевна занимается.

Иппотерапия – это еще что такое? Ладно, плевать на новый незнакомый термин, меня никакая Мария Дмитриевна не интересует. Я щедро выдавила мазь на свой несчастный палец и вскочила с табурета, собираясь составить Марине компанию.

– Я не очень люблю, когда кто-то смотрит на мои тренировки, – осадила меня девушка. – Хотите увидеть конкур – приходите на соревнование, там все будет интереснее.

– Приду, – тут же пообещала я. – Но мне очень хочется знать, как готовятся к таким сложным состязаниям. Я мешаться не буду, честно, ты даже меня не увидишь. Сяду в сторонке где-нибудь, на манеж даже не зайду.

Марина оставила мои заверения без всяких комментариев. Точнее, она вообще перестала обращать на меня внимание, как будто моей персоны в быташке не было. Девушка застегнула замки на кожаных крагах – у нее они были красивые, не такие простые, как у других девочек, фирменные, схватила каску и хлыстик и открыла дверь быташки. Я наспех перебинтовала палец, который и не думал переставать болеть, и уныло поплелась за своей подопечной, искренне надеясь, что сегодня никто на ее жизнь покушаться не будет. Как-то неохота совершать подвиги с покалеченной рукой. Я не жалуюсь, но демонстрировать боевые навыки приятнее с целыми, нетравмированными конечностями.

В конюшне толпился народ – вернулись с тренировки две девочки, которые теперь расседлывали и хвалили лошадей. Пакет со злополучной морковкой принадлежал Наде – я заметила, как она протягивает лакомство своей лошади, по всем правилам, как и показывала мне Марина. Последняя даже не поздоровалась с наездницами – сухо кивнула, те ответили таким же сдержанным приветствием. Зато со Смерчем Марина разговаривала так, как будто он – самый лучший и преданный ее друг. Меня даже удивило, как она трепетно относится к своему коню. Когда-то тетушка Мила принесла домой бездомного котенка, сообщив мне, что у нас появился новый член семьи. Тетя животных очень любит, с котенком она возилась так, как будто это ее новорожденный ребенок. Но Марина «переплюнула» даже мою тетушку. Честное слово, мне кажется, была б ее воля, так она б памятник Смерчу поставила. Может, поэтому она такая необщительная, зачем ей другие люди, если есть такой замечательный конь? Марина и амуницию ему какую-то дополнительную взяла, ноги зачем-то перебинтовала. Даже щетки для чистки шерсти – и те были ее собственные, а не общие.

Я старалась не попадаться девчонке на глаза и стояла в сторонке, молча наблюдая, как она обихаживает свою лошадь. Внезапно я услышала трель телефона – Марининого. Прежде чем ответить, Марина вышла из денника (наверно, рядом с лошадью по телефону разговаривать нельзя) и только потом поднесла трубку к уху.

– Привет, папочка, – нежно заворковала она. О, вот и нашлось еще одно существо, которое дорого Марине в нашем мире. Конечно же, единственный ребенок единственного родителя, легко догадаться, что отношения между отцом и дочерью должны быть доверительные. Хотя… Мне это понять трудно. Со своим отцом я не общаюсь, но на то у меня есть свои причины. Если б он в свое время не женился на какой-то вредной тетке, возможно, и моя жизнь сложилась бы иначе. Но не об этом речь, я – скорее исключение из правил. Насколько могу судить, в семьях дочь обычно обожает отца, а сына, напротив, часто чрезмерно опекает мать. Этакий закон противоположностей, и в данном случае с Мариной он работает.

Разговор девушки с отцом никакого интереса для меня не представлял – судя по ответам Марины, Иван Андреевич интересовался, как она добралась до конюшни, все ли в порядке. Волнуется за дочку, понятное дело. А может, ждет, что Марина расскажет про знакомство со мной, ему же надо знать, приступила ли я к работе. Но девушка ни словом не обмолвилась про инцидент со спасением моего пальца из пасти Смерча – ограничилась банальным «со мной все хорошо, не волнуйся, папуля». Просто удивительно, сколько выводов можно сделать из обычного, ничего не значащего разговора: например, я составила свое мнение о характере Марины, точнее, о ее жизненных приоритетах. Насколько могу судить, главный авторитет для нее – отец и, возможно, тренер (об этом я узнаю на манеже). Ну а любит она своего несравненного Смерча, и больше ей ничего не нужно.

Я подождала, пока Марина дочистит и подседлает коня, а затем вышла вслед за своей новой знакомой из конюшни, стараясь держаться от нее на некотором расстоянии, дабы не смущать девушку своим присутствием.

Я сдержала данное Марине обещание и на глаза девушке не попадалась – следила за ней внимательно, но неприметно. Думаю, даже Жанна не обратила внимания на мое присутствие. Я нашла для себя укромное местечко неподалеку от места тренировок и скрылась в тенистой поросли кустов. Если б дело происходило в какой-нибудь западной стране, наверняка мне б пришлось пораскинуть мозгами, выбирая пункт слежки. Но у нас в Тарасове за ипподромом особенно не ухаживали, траву не подрезали, кусты не убирали. Даже мусор валялся неподалеку, красота, ничего не скажешь…

Пока на манеже никого, кроме Марины и тренера, не было. Жанна что-то командовала ученице, та беспрекословно выполняла задания. Поразительно, как можно заниматься нескольким всадникам на таком маленьком участке, сплошь заполненном препятствиями! Хорошо еще, что Жанна не притащила меня на манеж – сомневаюсь, что я смогла бы проехать верхом, не врезавшись в какой-нибудь хитрый барьер. Но Марина держалась в седле уверенно, словно приросла к лошади, прыжки выполняла грациозно и изящно. Я невольно залюбовалась легкостью, с которой девочка совершала самые сложные трюки. Даже моя сноровка и отличная физподготовка вряд ли бы помогли. Может, конечно, я бы и прыгнула через барьер, но сомневаюсь, что это выглядело бы настолько непринужденно.

К соревнованиям Кузнецова готовилась и правда серьезно. Занятие ее длилось не час и не два, а гораздо дольше. Прыжки чередовались с выполнением гимнастических упражнений на шагу и рыси, после чего Марина пускала Смерча различными аллюрами. Вначале я как-то отличала рысь от галопа, но потом вконец запуталась. Судить по скорости передвижения лошади – гиблое дело, порой конь делал движения, характерные для галопа, но оставался на месте, иногда шагал, но какими-то неведомыми виражами, странно переступая ногами. Наверно, Жанна дает девочке элементы выездки, догадалась я. Да, этот вид конного спорта и впрямь напоминает странный танец, вот только пара состоит не из дамы и кавалера, а из наездницы и коня. Это зрелище одновременно и восхищало и завораживало, и я поймала себя на том, что не могу оторвать глаз от Марины и Смерча. Даже о больном пальце забыла, бывает же такое…