Смерть Вазир-Мухтара - Страница 7

й, натыкаешься на препону, и путаница. Как сильно действовала на него хорошая и дурная погода: на солнце он был мальчиком, в тени стариком. Страшно подумать: рассеянность и холод коснулись даже проекта; он не был больше уверен в нем, даже напротив, проект, без сомнения, поскользнется... Прохожий франт поскользнулся, долго брыкал и потом оглядывался, не смеются ли. Он и выезжал теперь с этой жаждой, с этим тайным намерением: выловить где-то на улицах решение. Он растерял свои годы по столбовым дорогам, изъездил их - и вот теперь ловил свою молодость по переулкам. Так обессиливала его Москва. В последний день он решил объехать знакомых. Решения он на улицах не находил никакого. Просто был март: то солнце, то тень, много прохожих русских мужиков, толкущихся на одном месте. У них были одинаковые лица все те же, что шли вперед, возвращались назад. Гнались друг за другом русские мальчишки со здоровым, беспричинным ревом. И одна за другой плелись кареты, дрожки. Может быть, каждая отдельно и шла быстро, даже мчалась, но все вместе они плелись. Лошадь задрала голову из цепи. У него промелькнула безобразная фраза: "Лошади здесь сродни черным мулам" - фраза для азиатского Олеария. Никто на него не обращал внимания. С огорчением он заметил, что это именно уязвляло его. Он отлично знал, что главная встреча предстоит в Петербурге, да и в Москве его встретили торжественно. Все же ему было неприятно, что, проскакав месяц, везя в своих бумагах достославный, пресловутый Туркменчайский мир, в этот день он был оставлен в Москве на самого себя. Это было ребячеством. Щеголи в крылатках, в эриванках, воздушные, как бабочки, казались существами из особого мира. Все нынче на Москве было заражено легкостью, бойкостью. Очень все молодцеваты стали. И ненадежны. Казалось, что дрожки с пролетным франтом сейчас полетят по воздуху, оставив внизу салопницу и мужика, несущего на голове бочонок сельдей и, как тяжким маятником, качающего рукой. Но франта теснили лошадиные морды, и из толпы упорно выплывал все тот же мужик, с механической грацией качавший туловищем и рукою. Он нес на голове бочонок и поэтому балансировал, как балерина. Даже у московских мужиков за два года, что он не был в Москве, исчезла медвежеватость, даже салопницы были охвачены движением - те же самые шли вперед и возвращались назад. Так ему казалось, он был близорук. Навстречу медленно, как во сне, равнодушно, как на театре, проплыл мужик, в санях не по времени. Ехал он по Садовой, как по деревне. Он плыл с открытым ртом, не думая, не чувствуя, с неопределенной сосредоточенностью глядя вперед. А рядом в дрожках ехал Макниль. Он испугался, как это просто он рядом с мужиком отметил доктора Макниля. Все совершается непоследовательно, но просто: по улице едет мужик, и почти рядом с ним англичанин, главный доктор тебризской миссии, Макниль. Он жадно посмотрел в ту сторону, но Макниля не было, а был толстый полковник с собачьими баками. Однако как он сюда попал? Если Макниль поехал в Россию, он должен бы об этом знать.Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com