Смерть Вазир-Мухтара - Страница 238

неве императора. "Каково бы ни было справедливое и высокое уважение императора к генералу, государь порицает его последние поступки, письмо к его высочеству Аббасу-Мирзе, содержащее инсинуации. Какими глазами посмотрит на эти письма господин Макдональд, который столь дружественно и честно к нам расположен, что без английского паспорта велел даже не выпускать ни одного русского из Тебриза, - дабы оградить их, конечно? Не сообщит ли он эти документы своему правительству, что, несомненно, возбудит ревность и подозрительность лондонского кабинета?" Генерал Паскевич должен был передать все персидские дела князю Долгорукову. Князь Кудашев посылался в Тебриз для переговоров с Аббасом. Пока же Паскевич должен был удовлетвориться присылкою извинения - буде принц крови не приедет, достаточно и какого-либо вельможи, все равно какой крови. Кровь не важна. Покойный министр Грибоедов сам был во всем виноват, согласно ноте его величества Фетх-Али-шаха Каджарского. Династия Каджаров есть законная династия, и генерал Паскевич должен ее уважать. Мерами по подавлению возмущения в Грузии император оставался, впрочем, доволен. Там получили строгий выговор генерал Паскевич и полномочный министр Грибоедов. Карьера Вазир-Мухтара была испорчена. Собственно говоря, если бы он был жив, это было бы равносильно отставке.

10

- Рябит, - сказал Фаддей, задрожав, - рябит чего-то, Леночка, в глазах - прочти-ка. Я очки не знаю куда дел. Леночка взяла листок, прочла, задохнулась. - О Gott, du barmherzlicher! Alexander ist tot!(1) Она покраснела, взглянула на Фаддея грозно и не узнавая его и всхлипнула. - Очки вот, - лепетал Фаддей, - забыл и не вижу. Он повозился, покружился по комнате, нашел очки и еще раз прочел. Перед ним лежала корректура его романа и официальная бумага о смерти А. С. Грибоедова - для напечатания в "Северной пчеле". - И вот не понимаю, милый друг Леночка, как это так, без предупреждения... Как это возможно так делать? Но Леночка ушла. Тогда он смирился, сел за стол, вспотел сразу и нахлюпился, стал жалок. Посмотрел на корректуру своего романа, который собирался отправить Грибоедову для критики, - и сдался - так, как когда-то сдавался русскому офицеру. - Ах ты, боже мой. И почитать некому - роман выходит, - и вдруг ему стало жалко себя. Он поплакал над собой. - Родился-то когда? Когда родился? - захлопотал он. - Батюшки! хлопнул он себя по лысине. - Писать-то как? Не помню! Убей меня, не помню. Лет-то сколько? Ай-ай! Тридцать девять, - решил он вдруг. - Помню. Нет, не помню. И не тридцать девять, а тридцать... тридцать четыре. Как так? - И он испугался. - Траур, - вскочил он, - траур надеть. На весь дом траур налагаю. На всю Россию надеть, - и струсил, спутался, опять сел за стол. - Сообщить... Гречу. - --------------------------------------(1) Милосердный боже! Александр умер! (нем.) Но уже звонок раздался в парадной. Входили к нему Греч, Петя Каратыгин, важные. Фаддей обиделся, что они раньше узнали. Но когда увидел важное лицо Пети и горький рот Греча,Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com