Смерть Вазир-Мухтара - Страница 14

не знаете, пожалуй, что у нас война с Персией? спросил чем-то довольный Грибоедов. - Но ведь у нас, кажется, война с Турцией, - сказал равнодушно Чаадаев. Грибоедов посмотрел на него серьезно: - Это начинается с Турцией, а была с Персией, Петр Яковлевич. - Бог с ним, с этим миром, - сказал надменно Чаадаев. - Вы-то, вы что за это время делали? Ведь мы с вами не видались три года... или больше. - Я сел на лошадь, пустился в Иран, секретарь бродящей миссии. По семьдесят верст каждый день, по два, по три месяца сряду. Промежутки отдохновения бесследны. Так и не нахожу себя самого. - --------------------------------------(1) Аббат (фр.). - Вот как, - сказал, с интересом всматриваясь в него, Чаадаев, - но ведь это болезнь, это называется боязнь пространства, агорафобия. Вы скачете по большому пространству и оттого... - Положим, однако, что я еще не совсем с ума сошел, - сказал Грибоедов, - различаю людей и предметы, между которыми движусь. Чаадаев отодвинул рукой его слова. - Вот и я тоже: сижу, сижу - прислушиваюсь... - И что же вы слышите? - Многое, - кивнул снисходительно Чаадаев, - сейчас Европа накануне скачка. Она тоже, наподобие вас, не находит самое себя. Будьте уверены, что в Париже рука уже вынула камень из мостовой. Чаадаев погрозил ему пальцем. Грибоедов вслушался. Он почувствовал неестественность белого лица и блестящих голубых глаз, речи, самые звуки которой были надменны. Новая Басманная с флигелями отложилась, отпала от России. - Мой дорогой друг, - сказал Чаадаев, с сожалением глядя на Грибоедова, - вы, как то свойственно и всякому человеку, полагаете самым важным то, что вам ближе. Вы ошибаетесь. Не в войнах, конечно, теперь дело. Война в наш век - игрушка дураков. Присоединят колонию, присоединят другую - что за глупое самолюбие пространства! Еще тысяча верст! Нам и своих девать некуда. Грибоедов медленно краснел. Чаадаев прищурил глаза. - Лечитесь. У вас нехороший teint (1). Вам нужен геморроидальный режим. Непременно должно ходить на двор, aus freier Hand, как это называется по-немецки. - Вы не знаете России, - говорил Грибоедов, - а московский Английский клоб... Чаадаев насторожился. -... для вас подобье английской палаты. Вот вы говорите: тысяча верст, а сидя в этом флигеле... - Павильоне, - недовольно поправил Чаадаев. Нетопленный осклизлый камин имел вид развратника поутру. Чаадаев почти лежал в низких длинных английских креслах, похожих на носилки. Ноги его в туфлях торчали. - Во всем этом есть некоторая путаница, - сказал он в нос и, вытянув губы, закачал головой, как музыкант, при- --------------------------------------(1) Цвет лица (фр.). слушивающийся к новой пиесе, разыгрываемой перед ним впервые. Грибоедов следил за ним с любопытством. - Так, так, - сказал вдруг Чаадаев, поймав наконец за хвост какой-то ритм или мелодию, и, поднеся к губам палец, вдруг этот хвост проглотил. Он хитро и многозначительно поглядел на Грибоедова, полюбовался им, как бы говоря: "Я знаю, а тебе не скажу". Вошел Иван Яковлевич, держа на подносеОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com