Смерть в облаках - Страница 2

– Можете идти, Мадлен. Я оставлю его у себя.

Горничная снова удалилась. Открыв несессер, леди Хорбери извлекла оттуда пилку для ногтей. Потом она стала внимательно разглядывать в зеркальце свое лицо, добавляя кое-где микроскопические порции пудры и губной помады. Джейн презрительно скривила губы; ее взгляд скользнул дальше.

Позади двух женщин сидел маленький иностранец, уступивший свое место леди, похожей на сельскую аристократку. Закутанный в шарфы, в которых не было никакой необходимости, он, казалось, крепко спал. Словно почувствовав на себе взгляд Джейн, маленький человечек открыл глаза, посмотрел на нее и тут же закрыл их снова. Рядом с ним сидел высокий мужчина с властным лицом и седеющими волосами. Перед ним лежал открытый футляр с флейтой, которую он бережно протирал. Забавно, подумала Джейн, он похож не на музыканта, а скорее на адвоката или врача. Позади расположились двое французов – один с седой бородой, другой гораздо моложе, возможно, его сын. Они разговаривали, возбужденно жестикулируя. Разглядеть пассажиров на своей стороне салона Джейн мешал мужчина в голубом пуловере, на которого она по какой-то абсурдной причине твердо решила не смотреть. «И чего это я разволновалась, как семнадцатилетняя девчонка!» – с отвращением подумала Джейн.

«Какая она хорошенькая! – думал тем временем сидящий напротив нее Норман Гейл. – Несомненно, она меня помнит. Она выглядела такой разочарованной, когда проиграла! Стоило пожертвовать выигрышем, чтобы увидеть ее радость. Ловко я это проделал… Она выглядит такой привлекательной, когда улыбается, – здоровые десны, крепкие зубы… Черт побери, я, кажется, слишком увлекся. Спокойнее, приятель!..»

– Мне холодный язык, – сказал он склонившемуся к нему стюарду с меню.

«Боже мой, что же мне делать? – думала графиня Хорбери. – Ничего себе ситуация! Кажется, есть только один выход. Только бы мне хватило духу… Смогу ли я это сделать? Мои нервы никуда не годятся. А все кокаин, и чего это я к нему пристрастилась? Мое лицо выглядит просто ужасно! А тут еще эта драная кошка, Венеция Керр, она всегда смотрит на меня как на грязь. Все потому, что сама хотела заполучить Стивена, и ничего у нее не вышло. Ее вытянутая лошадиная физиономия действует мне на нервы. Ненавижу этих чванливых аристократок! Нужно срочно что-то придумать… Эта старая сука выполнит свою угрозу…» Пошарив в несессере, она вытащила портсигар и вставила сигарету в длинный мундштук. Ее руки слегка дрожали.

«Паршивая шлюшка! – думала Венеция Керр. – Прикидывается добродетельной, а сама порочна до мозга костей. Бедный старина Стивен… Если бы он только мог избавиться от нее…» Вынув свой портсигар, она прикурила от спички Сайсли Хорбери.

– Простите, леди, но курить в салоне нельзя, – сказал стюард.

– Черт! – выругалась леди Хорбери.

«Хорошенькая малышка, – думал мсье Эркюль Пуаро, глядя на Джейн сквозь опущенные веки. – Какой у нее решительный подбородок! Но почему она выглядит такой обеспокоенной и так старается не смотреть на молодого человека, который сидит напротив? Он явно ее интересует, как и она его… – В этот момент самолет провалился в воздушную яму, и Пуаро зажмурился. – Mon estomac!»[3]

«Никак не могу решиться, – думал сидящий рядом с ним доктор Брайант, поглаживая флейту нервными пальцами. – Ведь это поворотный пункт в моей карьере…» Он снова вынул флейту из футляра. Музыка… В ней можно обрести спасение от всех тревог… Улыбнувшись, доктор Брайант поднес флейту к губам и тут же опустил ее. Маленький человечек с усами рядом с ним крепко спал. Когда самолет тряхнуло, его лицо стало зеленым. Доктор Брайант порадовался, что сам он не подвержен ни морской, ни воздушной болезни.

Мсье Дюпон-отец возбужденно повернулся и крикнул сидящему рядом мсье Дюпону-сыну:

– Нет никаких сомнений! Они все ошибаются – и немцы, и американцы, и англичане! Неверно датируют доисторическую керамику. Взять хотя бы изделия из Самарры…

– Нужно учитывать образцы из всех источников, – с притворной леностью отозвался Жан Дюпон. – Ведь есть еще Талл-Халаф и Сакджагёз…[4]

Они продолжали дискуссию. Арман Дюпон открыл старый, видавший виды «дипломат».

– Или возьмем современные курдские трубки. Рисунок на них такой же, как на керамике пятого тысячелетия до Рождества Христова. – Красноречивый жест едва не свалил тарелку, которую поставил перед ним стюард.

Мистер Клэнси, автор детективных романов, поднялся с сиденья позади Нормана Гейла, прошел в конец салона, достал из кармана плаща континентальный «Брэдшо»[5] и вернулся с ним на свое место обдумывать замысловатое алиби для очередного произведения.

«Я должен продержаться, но это будет нелегко, – думал сидящий позади него мистер Райдер. – Не знаю, как раздобыть деньжат под следующие дивиденды. Если мы их упустим, быть беде… О черт!»

Норман Гейл встал и направился в туалет. Как только он отошел, Джейн вынула зеркальце и стала с тревогой разглядывать свое лицо. Она также воспользовалась пудрой и помадой. Стюард поставил перед ней чашку кофе. Джейн посмотрела в окошко. Внизу сверкал голубизной Ла-Манш.

Когда мистер Клэнси разбирался с поездом, прибывающим в Царьброд в 19.55, мимо его лица пролетела оса. Он рассеянно отмахнулся, и она полетела обследовать кофейные чашки Дюпонов. Жан Дюпон ловко ее прихлопнул. В салоне воцарился покой. Разговоры стихли, но мысли текли своим чередом.

Голова мадам Жизель, занимавшей сиденье номер 2 в конце салона, свесилась вниз. Женщину можно было принять за спящую, но она не спала, не говорила и не думала. Мадам Жизель была мертва…

Генри Митчелл, старший из двух стюардов, быстро переходил от столика к столику, раздавая счета. Через полчаса самолет должен был прибыть в Кройдон. Митчелл проворно собирал банкноты и монеты, кланяясь и заученно повторяя: «Благодарю вас, сэр. Благодарю вас, мадам». Около столика, где сидели два француза, ему пришлось задержаться на пару минут, так как пассажиры были заняты дискуссией и жестикуляцией. «И на большие чаевые тут рассчитывать не приходится», – мрачно подумал стюард.

Двое пассажиров спали – маленький человечек с усами и пожилая женщина в конце салона. Митчелл уже не раз видел ее в рейсах из Парижа в Англию и помнил, что она не скупилась на чаевые, поэтому не стал ее будить. Усатый человечек проснулся и уплатил за бутылку содовой воды и галеты – больше он ничего не заказывал. Митчелл постарался не беспокоить спящую пассажирку как можно дольше. Минут за пять до прибытия в Кройдон он подошел к ней:

– Простите, мадам, ваш счет.

Стюард почтительно коснулся ее плеча, но женщина не проснулась. Он слегка тряхнул ее, но единственным результатом было то, что она неожиданно скользнула вниз. Митчелл наклонился к ней и выпрямился с белым как мел лицом…

– Не может быть! – воскликнул Альберт Дэвис, второй стюард.

– Говорю тебе, так оно и есть! – Митчелл побледнел и дрожал всем телом.

– Ты уверен, Генри?

– Абсолютно. Хотя, возможно, это обморок.

– Мы будем в Кройдоне через пять минут.

– Если ей просто стало плохо… – Пару минут стюарды пребывали в нерешительности, затем начали действовать. Вернувшись в задний салон, Митчелл стал подходить к каждому столику, наклоняя голову и доверительно осведомляясь:

– Простите, сэр, вы случайно не врач?

– Я дантист, – отозвался Норман Гейл. – Но если нужна помощь… – Он приподнялся с сиденья.

– Я врач, – сказал доктор Брайант. – В чем дело?

– Леди в конце салона… Мне не нравится, как она выглядит.

Брайант встал и двинулся за стюардом. Маленький человечек с усами незаметно последовал за ними.

Доктор Брайант склонился над полной пожилой женщиной в черном, съежившейся на сиденье номер 2. Осмотр был кратким.