Смерть в кредит - Страница 15

– Это не более странно, чем ситуация, когда любовник узнает о том, что его подруга замужем, и она таинственным образом исчезает.

Джек чуть не подавился.

– То есть? Меня что, в чем-то подозревают?

– Скажем так, ваши с Салазаром ставки равны.

– И как прикажете вас понимать?

– Я не заношу вас в списки подозреваемых. Я лицо нейтральное, не на вашей стороне и не на стороне Салазара. Допускаю, что в жизни возможно все.

– Логично, – сказал Джек, прекрасно понимая, как на самом деле обстоят дела. Полицейские могут соглашаться или не соглашаться, но существует негласное правило: подозрение падает на всех без исключения до тех пор, пока не доказано обратное. Особенно это касается двух мужчин, находящихся по обе стороны любовного треугольника.

Энди отставила пустую чашечку, решив сменить подход.

– Знаете, а ведь это не праздное любопытство. Мне действительно хочется знать, что вы чувствовали к Мие.

– В смысле до того, как узнал, что она замужем?

– Начнем сначала.

– Мне казалось, мы близки. Я считал ее близким человеком.

– Вы ее любили?

– Наверное. По крайней мере, после развода я больше ни к кому так не привязывался.

– А теперь что вы к ней чувствуете?

– А что я, по-вашему, должен чувствовать?

– Если бы похититель прислал вам идентичную записку – с требованием заплатить то, чего она стоит, – вы бы повели себя так же, как Салазар?

– Ни в коем случае.

– Вы бы заплатили выкуп?

– Я такого не говорил. Салазар затеял опасную игру. Платить или не платить – его дело, да только Мия может поплатиться жизнью.

– Теперь вы меня понимаете, – сказала Энди. – В подобных ситуациях мы имеем право лишь давать советы. Если ФБР посоветует не платить, а семья заплатит – это их право. А заставлять Салазара, навязывать ему какое-то поведение в переговорах…

– Понятно. Но когда-то надо вмешаться. «Слушай, придурок, хватит играть с человеческой жизнью, ведь пострадает похищенная».

– Вот именно. Поэтому вам необходимо оставаться в деле.

– В каком смысле?

– Мне кажется, Мия вам по-прежнему небезразлична, и Салазар это просек.

– Тогда вы оба ошибаетесь.

– Знаете, я хоть и полицейский, но прежде всего – женщина. И не вешайте мне эту лапшу – чувства всегда иррациональны.

Джек отвел глаза.

– При чем здесь это…

– Мне нужно, чтобы вы доставили первоначальный взнос.

– Даже так?

– Признаюсь, когда я узнала о ваших с Мией отношениях, то была категорически против вашей кандидатуры. Потом Салазар ясно дал мне понять, что агента прикрытия он использовать не разрешит. Поэтому, если вы не согласитесь, я боюсь, что он сам попытается это сделать. Или хуже, пошлет какого-нибудь шестерку, который завалит все дело.

– Наверное, того самого, который «жучков» мне понаставил.

– Не исключено. Нам надо по максимуму переключить на себя это дело. Так будет лучше. Все от этого только выиграют, особенно Мия.

Джек молча допил кофе: он думал.

– Помню, я сидел в вестибюле вашего офиса и видел там Торнтона. Как он горевал… Тогда я сказал себе: жизни не пожалею, чтобы ее спасти. А потом, когда Салазар выкинул финт с проверочным вопросом… Неспроста он это сделал. Или он пытается кого-то уколоть, или хуже: пытается кого-то подставить. Пока непонятно.

– И меня это тревожит. В любом случае надо перехватить у него инициативу. Я бы не стала просить человека с улицы. Вы – другое дело: работали прокурором, в вас есть стержень, желание бороться со злом.

– Наверное. А еще у меня, как у всякого нормального человека, есть чувство самосохранения. Сколько у меня времени на размышления? Когда вам нужен ответ?

– Похититель велел ждать дальнейших распоряжений. Это может случиться в любой день, в любой час.

Джек забарабанил пальцами по столу, взвешивая «за» и «против». Наконец, взглянув на Энди, он сказал:

– Утро вечера мудренее.

В эту ночь ему не дано было уснуть.

Джек отъехал от «Перриконс». Дорога была свободна, и он спокойно добрался до светофора на Майами-авеню. По левую руку возвышался здоровенный приветственный знак с пластиковым дельфином в натуральную величину. В былые времена, не так давно, это была акула. Джеку представилось, что забавно было бы нарядить ее в деловой костюм и вложить в уста фразу: «Вам причинили ущерб?» Очень уместно как дань уважения многочисленным богатым адвокатам, называющим остров своим домом.

Джек нередко задумывался о том, как могла бы повернуться его жизнь, направь он свои профессиональные навыки в «частный сектор». Тут бы и настал конец всем денежным затруднениям. Спалили доисторический «мустанг-кабриолет»? Без проблем: покупаешь два взамен. Брак горит синим пламенем? Не беда: нанимаешь всемогущего адвоката по бракоразводным процессам, отваливаешь тысячу долларов за час – и все! Но Джеку такой образ жизни претил – крутиться с бесконечными жалобами мелочных истцов, в душе жаждая, чтобы в кабинет зашла заплаканная мамаша с парализованным малышом, лишившаяся дома по милости какого-нибудь строительного магната, который решил возвести на территории их деревушки очередной мегакомплекс. Он мечтал бороться за справедливость, защищая ребенка, которого сбил грузовик курьерской службы и которому пьяный врач «Скорой помощи» поставил диагноз «грипп». Бегать на цыпочках перед Уильямом Бейли, чтобы тот порекомендовал его своим важным клиентам, тоже не бог весть какая радость. И если правду говорят, что нет худа без добра, тогда в чудовищном несчастье, постигшем Мию, тоже был свой плюс: оно быстро положило конец борьбе за мнимые привилегии, которые сулила работа на крупную адвокатскую контору.

Джек остановился на красный свет и набрал номер Тео.

– Твой знакомый еще там? – спросил он.

– Что?! – проорал Тео.

– Твой электронщик еще у меня? «Жучков» ищет?

Из трубки доносились смех и громкая музыка.

– Ага, здесь. И еще парочку друзей прихватил. Джек Дэниелс, мистер Баккарди…

«Потрясающе», – подумал Джек.

В это время Тео пробормотал кому-то:

– Отойди, милая, я по телефону разговариваю.

Джек даже спрашивать не стал – пустая трата времени. Просто попрощался и дал отбой. Загорелся зеленый, но Джек не поехал туда, куда собирался. Вместо этого он пересек три полосы и вырулил к въезду на магистраль I-95. Теперь он будет гнать без остановок до самого Палм-Бич.

Пришла пора навестить лучшую подругу Мии.

Джек не был знаком с Эмилией Варналь, зато у него был номер ее сотового телефона. Когда Мия внезапно откладывала свидание или у них срывались планы, она неизменно ссылалась на свою подругу – мол, у бедняжки депрессия после развода. Она не раз звонила Джеку с телефона подруги, чтобы сказать, как сильно по нему скучает. Теперь, глядя на прошлое через призму недавних открытий, Джек понимал, что дело было не в забытом телефоне и не в севшей батарейке. Просто Мия старалась свести к минимуму количество звонков со своего телефона на тот случай, если мужу вздумается заказать распечатку телефонных соединений.

Джек набрал номер Эмили, которая, судя по звукам, находилась на каком-то банкете. И хотя время было не самое подходящее, Джек настоял на встрече.

– Нам необходимо поговорить, – сказал он. – Речь идет о похищении. Дело не терпит отлагательств.

Похоже, эти аргументы на нее повлияли.

– Я в отеле «Брейкерс», – сказала она. – Попробую улучить минутку и спуститься в вестибюль. Там можно спокойно пообщаться.

– К девяти буду, – ответил Джек.

Отель «Брейкерс» – местная достопримечательность Палм-Бич, удачно отреставрированная архитектурная жемчужина с патиной истории, роскоши и смака жизни. Внушительные башни, декоративная каменная кладка, железные балконы наводят на воспоминание об итальянском Ренессансе. У парадного входа – вереница черных лимузинов. Джек припарковал автомобиль и вошел в вестибюль следом за группой светских персон, шествовавших с таким видом, будто они только что скупили бутик «Шанель» на Уорт-авеню. Он уже начал комплексовать по поводу внешнего вида, явившись на встречу в синих джинсах и футболке – едва ли приемлемой одежде даже для «Перриконс». Джек твердил себе, что и в повседневных нарядах есть свой шик, и все-таки его не оставляло ощущение, что на него все смотрят.