Смерть современных героев - Страница 20

Виктор взял итальянскую монету и, приложив ее к французской пятифранковой, сравнил их.

— Почему они не девальвируют свою лиру, Фиона? Все эти тысячи… Устанешь считать… А зачем им монета в десять лир! — воскликнул он, найдя среди монет алюминиевый кружок.

— Чтобы оставлять pourboire[17] хамам! — сказала мисс и, выхватив кружок из-под пальца Виктора, присоединила его к флотилии собранных ею на столе денег. — Пойдемте из этого мерзкого места, boys!

Boys встали, раздумывая, почему она вдруг стала называть их «boys». Сгрузив в карман фартука серые бумажки миль и серебристые сто- и пятидесятилирники, официант с досадой хватил об пол десятилиркой и пробормотал «ванкуло». Правило опять подтвердилось. В барах их компанию не выносили.

Галант так долго смотрел на слабо-зеленые подвески люстры, что у него закружилась голова.

— Виктор, напомни мне, пожалуйста, в день, когда мы будем уезжать, чтобы я сняла люстру.

— Люстру? Зачем, Фиона?

— Настоящее венецианское стекло. Люстра выдута в Мурано. Я повешу ее у себя в апартаменте.

— Хочешь, я сниму ее сейчас?

— Нет, в день отъезда. Иди к нам, Джон! Что ты сидишь там один, как брошенный ребенок…

Галант встал с пола и лег к приятелям. Мисс Ивенс сняла голову с груди Виктора и переползла, перевернувшись, ближе к нему.

— Стеснительный и робкий мужчина, — прошептала она, — не будь таким робким! Такое впечатление, что ты находишься вне нашего пузыря…

— Какого пузыря, Фиона? Я не понимаю.

— Мы с Виктором находимся под общим невидимым пузырем. У нас с ним один климат под пузырем — жаркий и сеншуал климат. А ты, ты находишься вне пузыря, по ту сторону невидимой оболочки, в другом, более сдержанном и холодном климате… Войди к нам в наш пузырь… — Закрыв зелеными волосами грудь Галанта, мисс Ивенс заползала губами по его груди. Когда она поцеловала его в сосок, он почувствовал, что вокруг него потеплел и повлажнел воздух. — У нас в нашем пузыре нет первых и последних, нет лучших и худших, — пела мисс над его ухом, — у нас все равно имеют право на наслаждение. Всем у нас хорошо и спокойно. У нас ничто не стыдно и все возможно…

— Ничто не стыдно… — Галант повторил фразу и, не открывая глаз, нащупал рукой грудь англичанки. Пощупал грудь. Можно быть слепым, и все равно ясно будет, что это женщина. И от мягкой, вязкой пухлости будет вливаться в руку невидимый поток желания. И от груди рука сама собой передвинется и будет блуждать по телу до тех пор, пока не найдет самый сырой срез — откуда, не защищенная кожей, льется самая обнаженная чувственность, какую возможно излучать женщине и получать мужчине…

Он вышел из их пузыря только после того, как, застонав, кончил в английскую женщину. И сполз с нее. Рука Виктора ласково пришла, трогая осторожно его высоко поднимающуюся грудь. Коснулась несколько раз и ушла. Как бы ободрив его. Было такое впечатление, что Виктор сказал ему нечто очень глубокое и важное, чего он не сумел еще сказать ни на отличном французском, ни на плохом английском. Впервые Джон Галант засомневался в языках и в том, нужно ли возиться со словами — второстепенным средством коммуникации.

Чтобы скрыть некстати выступившую экзему, мисс разбросала по лицу и груди фуляр, подаренный Галанту, и журчала из-под фуляра. Сообщала мужчинам историю построения Венеции. На мгновение она прервала свой монолог.

— Который час, Виктор?

— Восемь. — Они тотчас вспомнили, что в десять мисс встречается с уже дружно ненавидимым ими Артюро.

— Ты хочешь, чтоб мы пошли с тобой, Фиона? — спросил Галант.

— Нет. Я отправлюсь сама. Вам ни к чему влезать в эту грязь.

— Мы уже влезли, — сказал колумбиец. — Если он выследил тебя, то он видел и нас.

— Это мой бизнес, джентльмены. Пойдите прогуляйтесь, поищите себе молоденьких девочек или молоденьких мальчиков… Или пойдите в синема. Я видела афишу, объявляющую о фестивале фильмов Кена Рассела. Недалеко от нашего отеля. В синема рядом с церковью Сент-Джулиан. Вы любите Кена Рассела, бойз?

— Я видел только «Валентино», — сказал Галант.

— О'кей, завтра мне придется заняться вашим воспитанием. Завтра днем мы отправимся на кинофестиваль…

Колумбиец встал и, обойдя кровати, лег на мисс.

— Витторио, ты с ума сошел, Виктор… Что случилось? Виктор?

Не отвечая, Виктор усиленно трепал белое тело мисс. Галанта впервые посетила мысль о том, что, может быть, присутствие его, другого мужчины, возбуждает гомосексуалиста Виктора?

Не сговариваясь, они выбежали за ней из отеля. Начинающие шпионы. Виктор в новой куртке. Снаружи — Галант вспомнил определение профессора Чарли — Венеция вновь выглядела как большое складское помещение.

По ларга Сан-Марко мисс вышла на Мерсериэ и направилась по ней, твердо прижимая сумочку к салатному боку. Виктор уговорил мисс надеть его свитер, и потому фигура ее выглядела более громоздкой, чем обычно. Выслеживать мисс Ивенс оказалось делом несложным, поскольку она не оглядывалась и шла в одинаковом темпе. К тому же в Венеции, лишенной автомобилей, работа детектива была, кажется, пешеходным мероприятием. Но если мисс вздумает сесть в гондолу или взять вапорино?

Под аркой у выхода из Мерсериэ на пьяцца Сан-Марко мисс Ивенс остановилась и, вынув из сумочки сигарету, закурила. Остановились и шпионы, прижавшись к зданию. В момент, когда она вышла из-под арки, Два Мавра над нею выбили из большого колокола первые удары десяти часов. Оставшись под аркой, шпионы увидели, как мисс Ивенс танцующей, вдруг ставшей водевильной походкой направилась к Кампанилле да Сан-Марко. На полдороге к Кампанилле мисс догнал появившийся откуда-то сбоку бледный бородач в длинном черном пальто и в очках… Остановил мисс и взял ее под руку.

— Артюро? — Галант посмотрел на колумбийца.

— Очевидно, он. Смотри, они идут к Палаззо Дюкалэ. Пошли?

Взяв глубже вправо, они приблизились к стене Кампаниллы. Пробежав вдоль стены, они как раз успели увидеть, как мисс Ивенс и бледно-бородатый Артюро ушли в глубину Пьязетта Сан-Марко.

— Куда они направляются?

— Я не знаю. — Виктор заметно помрачнел: — Мне не нравится этот тип с лицом толстого мертвеца. Я видел в моей жизни какое-то количество бандитов и предпочел бы, чтобы Фиона имела дело с более по-бандитски looking бандитами.

— Пошли за ними. Мы обязаны проследить, куда он ее ведет.

— Обязаны? Перед кем?

Они перебежали к углу Либрарии и пошли по Пьязетга, следуя за мисс и ее спутником. Если бы не ставший почти белым в темноте плащ мисс, они наверняка потеряли бы пару в оживленном траффике человеческих существ вблизи знаменитых колонн: Льва Сан-Марко и колонны Святого Теодора — первого патрона Венеции. Лагуна приблизилась, и всплески воды и сырость приблизились с нею. Фонари с четырьмя лепестками-лампами горели по всей Пьязетте и освещали мол.

— Это невероятно! — взвизгнул женский голос. — Стив, здесь so fucking beatiful!

— Они направляются к гондолам, — сказал Виктор. — Я дальше не пойду. Нет смысла. Ты можешь идти, если хочешь.

Галант вспомнил вчерашний разговор наедине с мисс — Виктор выходил на прогулку. «Виктор — трус», — сказала ему мисс.

— Подожди меня у льва… Видишь, они повернули по набережной. Они не взяли гондолу.

— OK, — вздохнул латиноамериканец. — Я иду с тобой.

Они пошли за ровно шагающей парой по набережной. Лагуна была у них по левую руку, небольшой парк с пиниями — по правую.

— Существует подслушивающая аппаратура, позволяющая улавливать разговор на таком расстоянии. — Виктор указал на пятно плаща мисс Ивенс. — Устройство помещается в портфеле. Сейчас бы мы шли и спокойно слушали, о чем они говорят.

— Я уверен, что Фиона расскажет нам, о чем они говорили. Мы следим за ними с целью превентивной — предотвратить непредвиденное.