Смерть по высшему разряду (Серебряная смерть) - Страница 67

– Я помню, как ты поднялся по лестнице и снял их его же видеокамерой. Потом мы продали мэру за­пись, а камеру сбыли скупщику.

– Да, славные были деньки. Лучшие в моей жизни. Выходит, моя матушка оказалась права, да будет благословенна ее черная душа! Хотя я получил нож в брюхо не в захудалом пабе, а в шикарном отеле.

– Тихо, Мик, «Скорая» прибыла.

– Да ну ее к лешему! – Он вздохнул, и на мгно­вение его глаза стали ясными, как кристалл. – Ты поставишь за меня свечку в соборе Святого Патрика?

У Рорка перехватило дыхание.

– Да, – с трудом вымолвил он.

– Это уже что-то. Рорк, ты был мне настоящим другом. Я рад, что ты нашел свое единственное со­кровище. Постарайся не потерять его. Прощай…

Мик отвернулся, закрыл глаза и застыл навеки.

Рорк продолжал прижимать окровавленную руку к его ране. Когда он посмотрел на Еву, его глаза бы­ли полны горя и отчаяния.

Поднявшись, Ева знаком велела своим людям и медикам отойти. Потом она снова опустилась на колени рядом с Рорком и обняла его.

Рорк положил голову на грудь жены и заплакал.

Рорк встретил рассвет наедине со своими мысля­ми. Глядя в окно спальни, он наблюдал, как тьма по­степенно отступает. Гнев принес бы облегчение, но Рорк его не чувствовал.

Он не повернулся, когда вошла Ева, но боль сра­зу притупилась.

– У вас был длинный день, лейтенант.

– У тебя тоже. – Все те часы, которые Рорк про­вел один, Еву терзало беспокойство. Наконец она решилась войти к нему в спальню, хотя так и не при­думала, что сказать: все стандартные соболезнования были сейчас неуместны. – Мишель Жерад об­винен в убийстве первой степени. Он может сколько угодно вопить о дипломатическом иммунитете. Это его не спасет.

Рорк не ответил, и Еве вдруг стало душно. Она расстегнула воротник рубашки, которую ей приш­лось позаимствовать.

– Я могу надавить на него, – продолжала она, – и он выдаст Нейплсов. Жерад выдал бы родного сы­на, если бы думал, что это ему поможет.

– Нейплс скрылся, и теперь его не достать. – Рорк наконец повернулся к ней. – Думаешь, я уже в этом не убедился? Мы его потеряли вместе с его ублюд­ком-сыном. Они вне досягаемости – так же, как Йост, гори он в аду.

– Прости…

– За что? – Рорк подошел к Еве, взял в ладони ее лицо и поцеловал в лоб. – За то, что ты сделала все возможное и даже более того? За то, что отдала Мику свою рубашку, хотя он был моим другом, а не твоим? За то, что была рядом со мной, когда я нуж­дался в тебе больше всего на свете?

– Ты не прав. Тот, кто спас тебе жизнь, стано­вится и моим другом. Мик помог нам подготовить эту операцию. А когда мы доберемся до Нейплса и его сынка, в этом будет и заслуга Мика. Ты в нем не ошибся: кровопролитие было не в его духе. Но в кон­це концов он пролил свою кровь ради тебя.

– Мик бы сказал, что в этом нет ничего особен­ного. Мне бы хотелось отвезти его в Ирландию и по­хоронить среди друзей.

– Значит, мы это сделаем. Он погиб как герой, и нью-йоркский департамент полиции опубликует не­кролог с упоминанием его заслуг.

Рорк уставился на Еву, а потом, к ее крайнему изумлению, от души расхохотался,

– Если бы Мик уже не был мертв, это бы его на­верняка убило! Перечисление заслуг паршивыми ко­пами в качестве эпитафии!

– Я, между прочим, тоже паршивый коп, – сер­дито напомнила Ева.

– Не обижайтесь, мой дорогой лейтенант. – Рорк поднял ее и закружил в воздухе. Зная, как его друг наслаждался бы этой сценой, он испытывал облегче­ние. – Мик здорово над этим посмеется, где бы он ни находился.

Ева могла бы возразить, что такой некролог – не шутка, а великая честь. Но она так обрадовалась, сно­ва видя блеск в глазах Рорка, что всего лишь пожала плечами.

– Ну что ж, пускай смеется. Отпусти меня. Я хо­чу хоть немного поспать. Если аукцион все-таки со­стоится завтра вечером, день опять будет длинным.

– Поспим позже. Мы еще молоды, Ева.

«Мы начнем день с праздника жизни, а не с мыс­лей о смерти, – подумал Рорк. – И Мик наверняка порадуется за нас».