Смерть на двоих - Страница 2

Едва оказавшись на улице, Ирис торопливо развернула записку Кэти.

«Оставайся на ужин, умоляю!!!» – три восклицательных знака в конце единственной фразы были достаточно красноречивы.

Она подняла голову. Молодые садились в экипаж. Барон поддержал жену. Кэти бросила взгляд на подругу. Карие глаза кричали, умоляли, требовали. Ирис торопливо кивнула. Дверца экипажа захлопнулась. Кэт пропала.

Некоторое время Ирис с растерянной улыбкой наблюдала, как штурмуют второй экипаж младшие Бэрты, а Пруденс пытается рассадить их, читая очередную проповедь… Джордж Эльсвик не уезжал.

Он подошел к ней.

– Вы так и не ответили на мой вопрос.

– Какой вопрос? – удивилась Ирис, ее мысли были заняты странной запиской и кричащими глазами Кэти, и она совершенно забыла о разговоре с женихом.

Джордж тяжело вздохнул. В последнее время у него появилась дурная привычка тяжело вздыхать при всяком удобном случае.

– Вы помните, как Кэти провожала нас в путешествие, которое должно было стать свадебным? – заговорил он вдруг, – и желала счастья. И вот она уже замужем, а вы все еще не дали мне ответа – когда же наша свадьба. Один раз я уже спросил вас об этом, помните? Это было на золотом острове. Вы сказали, что не можете ответить. «Подождите до вечера, Джордж», – сказали вы. Я жду. Жду почти год. Какой вечер вы имели в виду, Ирис?

– Не сегодняшний, – коротко ответила она. – Простите меня, Джордж, – продолжила девушка после недолгого молчания, – я не хотела вам грубить. Но сегодня свадьба моей самой близкой подруги, а потом Кэтрин уедет во Францию, и мы расстанемся навсегда. Я расстроена.

– Когда речь заходит о нашей свадьбе, вы всегда либо расстроены, либо встревожены. Тогда Харди Мак-Кент, сейчас – Кэти. Я начинаю думать, что являюсь единственной причиной вашего плохого настроения. Бога ради, Ирис, скажите, что это не так?

– Ну, разумеется, нет, – торопливо проговорила Ирис и мягко улыбнулась Эльсвику, – не выдумывайте. Мы – хорошие друзья, и я очень ценю вашу дружбу. Тем более сейчас, когда кроме вас у меня, в общем, никого не осталось.

Граф, волнуясь, шагнул к ней, но невеста отстранилась.

– Простите меня, Джордж. Я сейчас действительно не в том настроении. Кэти просила меня обязательно быть на ее ужине, и я, право, не вижу причины, чтобы ей отказать.

– Чтобы отказать мне, вам, как правило, даже причина не нужна, – бросил Джордж Эльсвик так тихо, что Ирис не расслышала. Впрочем, она и не прислушивалась. Нехотя граф признался самому себе, что девушка, похоже, не в настроении, и не столько расстроена, сколько озадачена. Внезапно он осознал, что и одета Ирис совсем не празднично. Синее шелковое платье было безупречно элегантно, и очень шло к ее светлым волосам, убранным в высокую прическу, но Эльсвик помнил, что этот цвет не нравился Ирис. Когда мисс Нортон была в хорошем настроении, она одевала серое. Джордж Эльсвик испытал настоящий шок, когда сообразил, что за весь прошедший год он ни разу не видел Ирис в сером. Собственный парадный костюм показался ему насмешкой.

– До свидания, Джоржд. Спасибо, что не бросили меня сегодня. Я вам бесконечно благодарна. – Еще одна мягкая улыбка, несколько слов кучеру экипажа, и Ирис Нортон пропала с глаз Эльсвика. К сожалению, только с глаз. Удалить ее из сердца он не мог при всем желании.

Низкое серое небо, заштрихованное мелким дождем, висело над острой черепичной крышей Нортон-хауса. Скрипнули ворота. Во дворе громко и гулко, но не зло, а просто «по долгу службы» залаяли две большие лохматые собаки. Ирис услышала стук копыт, а в следующее мгновение сразу два огонька зажглись и направились к воротам. Девушка надвинула капюшон… С одним фонарем был дворецкий – Джефри, этот по долгу службы обязан был встречать гостей. Но вот второй фонарь горел в руках…

– Отец, – беззвучно прошептали губы девушки, – отец…

Фонари на секунду осветили всадника. Ирис показалось, что он держится в седле неровно. Вот отец что-то сказал, указав рукой в сторону. Незнакомец устало кивнул с высоты седла… Жаль далековато, она не слышала их слов. Дворецкий, ухватив лошадь за узду, стремительно направился в конюшню. Нортон, высоко поднял свой фонарь, осмотрелся… и зашагал следом за гостем.

Волна любопытства захлестнула девушку, и она не смогла с собой совладать. Быстро пробежав вдоль дома, она замерла у ворот конюшни. Заглянула – темно. И когда они успели погасить фонари?

– Ну? – торопливо спросил отец.

– Laatste avondmaal[2], – ответил незнакомец. Ирис нахмурила брови, пытаясь уловить знакомые нотки – немецкий? – Помогите… – повторил тот же голос по-английски, но с заметным акцентом.

– Боже, – приглушенно воскликнул Нортон, – сударь, да вы ранены. Джефри, помоги… Сейчас, мы вас, сударь, снимем с седла…

Послышался стон и сдержанное кряхтение…

– Благодарю…

– Джефри… сюда… так, хорошо…

– Вы напрасно погасили свет, – нервно изрек незнакомец, – мне нужно… передать geheim[3]…

– Понимаю, – ответил отец.

Ирис от напряжения практически перестала дышать…

– От этого зависит leven[4]… известных вам людей… leven…

– Да, да, конечно, – затараторил банкир, – я все прекрасно понимаю. Где пись… – Нортон осекся. – Джефри! Немедленно ступайте в дом и принесите горячей воды и чистые полотенца. Господина Мит… этого господина следует перевязать…

– Leven…

– Ступай же скорей, – поторопил Нортон, – не видишь, он уже бредит.

Дворецкий так стремительно кинулся к воротам, что Ирис не успела отпрянуть.

– Мисс?! – удивленно раскрыл рот Джефри.

– Тсс, – Ирис приложила палец к губам. – Тише, Джефри, умоляю. Я здесь случайно. Искала… м… я искала отца. Он там? В конюшне?

Старая закалка и английская сдержанность мгновенно возобладали в голове дворецкого.

– Мисс Нортон, ваш отец просил его не беспокоить. Он позже зайдет к вам. А теперь же он настоятельно просил меня проводить вас в дом.

– Но…

– Настоятельно просил…

– Я только хотела…

– Тише, – в свою очередь дворецкий приложил палец к губам, – тише. Если услышит ваш батюшка, я думаю, ему не очень понравится, что вы по ночам бродите одна по двору. Вы посмотрите, какой дождь… какая сырость. Вы желаете заболеть?

«Ну надо же, сколько доводов сразу, – мысленно негодовала Ирис и сделала один единственный вывод: – мне тут не рады».

– Хорошо, Джефри, – повелительно кивнула она головой, – я разрешаю вам проводить меня.

– Вот и славно, миссис Нортон, вот и славно…

В сопровождении Джефри Ирис пересекла двор, почти не обращая внимания на острые, холодные капли дождя. В вестибюле, сбросив шелковый плащ на руки слуге, она жестом отослала его прочь и сама взяла свечу. Тут же удалился и дворецкий, убедившись, что госпожа поднимается к себе.

Девушка пребывала «в растрепанных чувствах». Во-первых, это странное происшествие во дворе. Во-вторых, записка Кэти, которая все еще покоилась за манжетой. Ирис была уверена, что приглашение Кэти – не что иное, как желание поболтать по-девичьи о предстоящей семейной жизни, может быть, желание поделиться какими-нибудь подробностями, не предназначенными для ушей матушки Бэрт. Но все оказалось немного иначе…

В разгар ужина Ирис перехватила взгляд подруги и подметила торопливый знак рукой в сторону веранды. Она кивнула и, поспешив отделаться от соседа по столу, пожилого полковника, какого-то дальнего родственника судьи, вышла в двери для прислуги. Большой, но несколько бестолковый дом Бэртов Ирис отлично знала, и бывала там не раз. Сколько упоительных часов они с Кэти провели здесь, бродя по плохо освещенным лестницам и череде проходных комнат. Дверь на веранду была заперта. Но Ирис знала и этот секрет. Она пошарила ладонью за притолокой – ключ был там. Открыв дверь, она неслышно проскользнула в темную комнату. Буквально через минуту послышался шорох платья.