Смерть мужьям! - Страница 13

Грановский решительно требовал объяснений. Так решительно, что чиновник Редер, составлявший протокол счел за лучшее переместиться в дальнюю комнату. Только Родион, как одинокий дуб, сносил ураган угроз, жалоб и заявлений о нарушении неприкосновенности жилища. Антон Сергеевич распалялся не на шутку, помянув именины жены, которые теперь испорчены окончательно, растоптанные законы, поруганную честь и прочие высокие материи, так любимые адвокатами. Из чего Ванзаров сделал единственный вывод: господин решил, что полиция делает у него обыск по какому-то темному судебному делу. И был недалек от истины. Наконец, улучив паузу среди тирад, он быстро спросил:

– Что вы делаете здесь?

Грановский даже осел от такой неслыханной наглости.

– А вы как думаете?

Действительно, что может делать честный человек у себя дома в обеденный перерыв? Боже, какой сложнейший вопрос для нашей полиции! Ну, постарайтесь, напрягите свои извилины, если они у вас есть, что я могу делать здесь?

Удивительное свойство, которое недавно открыл в себе Родион, заключалось в том, что чем больше на него орали и угрожали, тем спокойнее и увереннее он становился. Очень полезное качество для сыщика. Вот если бы еще не падать сердцем при виде хорошенькой барышни, тогда бы совсем не человек – кремень. Не будем о грустном.

Ванзаров премило улыбнулся:

– Каждый день дома обедаете? Или сегодня так вышло?

Это было уже слишком! Грановский демонстративно сложил руки и гордо замолчал. Жаль, что не мог он потребовать себе адвоката. Ладно-ладно, этот неоперившийся гаденыш еще узнает, что такое месть великого Грановского.

– Отчего не спрашиваете «где моя жена»?

И этот вопрос был проигнорирован. Пусть говорит, что хочет, ему же потом будет хуже.

– Или надо сделать вывод: уже знаете, что она убита?

Грановскому показалось, что ослышался, и он дал слабину: переспросил. Ванзаров немедленно воспользовался ошибкой, вылив на несчастного мужа ушат ледяной воды. Мозг вынес холодный вердикт: «это правда», но чувства опять взяли верх. Антон Сергеевич стал кричать, и еще раз кричать, бегать по комнатам и, наконец, прорвался в спальню, откуда вышел притихшим и, словно, побитая мышь. Играть в праведного защитника закона и оскорбленную невинность больше ни к чему. Он присел к столу, опустив лоб на сомкнутые замком пальцы.

Дав клиенту дозреть, Ванзаров сказал:

– На горничную посмотреть не желаете?

– А с Зиной что случилось? – еле слышно спросил адвокат.

– Она на кухонном полу. Если любопытно...

Грановский мотнул головой, словно отгонял надоедливого слепня:

– Чудовищно...

– Я тоже так думаю. И жду от вас помощи.

– Да, помилуйте, в чем?

Устроившись напротив, так что чтобы свет из окна падал на лицо адвоката, Родион сказал:

– Не стану пугать вас арестом, не хуже меня законы знаете. Но вы также знаете, что если захочу, то за милую душу засуну вас на пару деньков в «сибирку», до выяснения обстоятельств, так сказать. Надо ли такое пятно вашей репутации?

– Что вы хотите? – спросил Грановский сразу посеревшим голосом.

– Только одно, Антон Сергеевич, найти убийцу вашей жены и кухарки.

– Хорошо, спрашивайте, что угодно.

– Благодарю, – Ванзаров был искренним. – У вас счастливый брак?

– У нас очень счастливая семья... Была. Я любил Аврору, и она отвечала мне взаимностью. Родила мне двух чудесных детей, как хорошо, что они на даче. После успеха моей карьеры, жена уже ни в чем не нуждалась, у нее было все, что может пожелать женщина ее положения. Да, вы сами видите...

– Достаток – это не все. Каковы ваши личные отношения?

– Как у мужа с женой, проживших более пяти лет. Конечно, были ссоры, недомолвки, обиды, но теперь это все кажется такой мелочью...

– В котором часу ушли сегодня из дома?

– Как обычно, около девяти.

– Где находились?

– Сначала несколько деловых встреч, потом заехал в суд, вы можете проверить.

– Обязательно. Что подарили на именины?

– Небольшое колечко с брильянтом.

Действительно, на трюмо в спальне дожидалась бархатная коробочка и скромное колечко в пять-шесть месячных жалований коллежского секретаря. Все-таки в профессии адвоката есть свои приятные моменты, не то, что у сыщиков. Но не станем отвлекаться в такой момент.

Родион изобразил на лице глубокую задумчивость, даже подбородок помассировал, и, наконец, спросил:

– Хорошо знаете вкусы супруги?

– Конечно.

– Позвольте проверить. Какие конфеты она предпочитает?

Грановский не скрыл удивления, но ответил:

– «Итальянскую ночь».

– Когда последний раз их покупали?

– Кажется, в начале недели... Что за странный вопрос?

– Антон Сергеевич, вы обещали помогать...

– Да-да, конечно...

– Это ваша коробка?

С некоторым колебанием, осмотрев жестянку с пастушками и буколическим пейзажем, адвокат не смог ответить определенно: сорт верный, но его ли коробка – не известно. Аврора их очень любила и поглощала не стесняясь.

– Кто мог подарить эту коробку?

– Да кто угодно, это же конфеты, – удивился Грановский. – Почему они вас так интересуют?

– Почему не спросили, как погибла ваша жена?

Вопрос поставил в тупик, но профессиональная сноровка выручила: Антон Сергеевич пояснил, что от горя плохо стал соображать. И только теперь хочет уточнить: как?

– Отравили при помощи этих конфет, – сказал Ванзаров. – Синильная кислота. Бедняжка умерла быстро и без мучений. Не то, что горничная.

Грановского невольно передернуло:

– Так и думал, что этим кончится.

– Почему?

– Аврора последнее время стала интересоваться ядами, выспрашивала про судебные случаи, каждое утро письма какие-то отправляла...

– У нее на трюмо – набор отрав. Вам известно?

– Не имею привычки копаться в вещах жены, – с проснувшейся гордостью сообщил Грановский.

– У вашей жены был любовник?

– Насколько знаю – нет.

– Уверены?

– Кто может быть в этом уверен? Впрочем, вам не понять: не женаты...

– А конфеты кем могли быть присланы?

Антон Сергеевич выдержал взгляд чиновника полиции и сказал:

– Если бы я знал... – и вдруг добавил: – В последнее время был слишком занят. Мало уделяя время ей и семье. Теперь буду корить себя. Каюсь, замечал, что Аврора изменилась, но не придавал этому значения.

– Была какая-то причина?

– Она стала ходить на приемы к доктору Карсавину, это крупный специалист по нервным болезням, у него огромная практика и очень громкое имя. И берет далеко не всех пациентов. Нам понадобилась протекция.

Ванзаров протянул визитку левой рукой:

– Этот?

Грановский принял ее правой, глянул и сразу подтвердил: тот самый, держит кабинет на Фонтанке. Карточки «Хомякова», «Хомяков» и «Делье» он взял, как правша, и без запинки назвал адреса. А вот с «Твоя М.Г.» вышла заминка: адвокат не знал, от кого прислан букет. Родион уже собрался отпустить вдовца, сдавшего коварный экзамен, как вдруг заметил на левой руке скромное колечко со змейкой, кусающей свой хвост.

– Масонский знак носите? – наивным тоном спросил он.

Грановский смутился, прикрыв ладонь, и быстро ответил:

– Это не масонское... Так, дружеский подарок...

Ложь, какой бы искусной ни была, оставляет на лице врущего отчетливые следы. Надо только уметь их правильно читать. Грановский не обладал счастливым даром, а чиновник полиции – в полной мере. Но сейчас Ванзаров не стал тянуть за эту ниточку. Еще не известно, куда она может привести, а дергать опасно – вдруг оборвется.

Грановский вдруг принюхался, неподражаемая сигарка еще давала о себе знать:

– Позвольте, чем так дом провонял?

Не собираясь вступать в объяснения, будущий великий сыщик встал, солидно оправив сюртук, и сказал:

– Проводилась криминалистическая экспертиза... Вынужден напомнить, что на данный момент основным подозреваемым являетесь вы. Попрошу не покидать Петербург без моего согласия.