Смерть мертвым душам! (илл. Яржомбек) - Страница 5
– Пусть только попробуют, – заявил заклеенный в семи местах Ильф-и-Петров. – Нас много! Если что…
Он не договорил.
Похолодало так резко, как будто кто-то распахнул окна и свежий весенний воздух ворвался в библиотеку с улицы. В недрах библиотеки раздался утробный вой Афанасия.
Глава 7. Мерцающий том
После кошмара, который помощница назвала «Библионочью», Елена Степановна долго приходила в себя. Ее бросало то в жар, то в холод, то вдруг хотелось сесть и ничего не делать. От стресса обычно помогал Афанасий, который позволял себя гладить и чесать до полного умиротворения, но кот куда-то запропастился.
Чтобы взбодриться, она решила почитать что-нибудь из старого и доброго. Классику, например. Да хотя бы Чехова!
Елена Степановна с трудом вытащила из тесных рядов «Толстого и тонкого». У нее самой была когда-то такая, она по ней читать училась, у бабушки. А поскольку книжек у Лениной бабушки было совсем немного, «Толстого и Тонкого» Леночка перечитала раз пятьсот и в детстве могла цитировать с любого места.
«Интересно, – подумала она, – сейчас получится?»
Она открыла наугад и прочитала:
«– А Гоголя?
– Гоголя? Гм!.. Гоголя… Нет, не читал!
– Иван Матвеевич! И вам не совестно? Ай, ай! Такой хороший вы малый, так много в вас оригинального, и вдруг… Даже Гоголя не читали! Извольте прочесть!»[7]
Елена Степановна нахмурилась. Она вообще не помнила такого текста в любимой книжке своего детства. То ли из головы вылетел, то ли издание другое. Она еще раз, уже внимательно, рассмотрела обложку. Лица Толстого и Тонкого из-за множества наложенных на них скотчевых заплаток казались сморщенными в мучительной гримасе. Как будто силились что-то сказать – и не могли.
«Что же она хочет мне сообщить? – Елена Степановна потерла лоб. – Чехов советует читать Гоголя… Классик за классика. Чтобы я больше читала классику?»
Лица на обложке свело, как от уксуса.
«Или другие должны читать классику? Или что-то конкретно про Гоголя?»
Она подняла глаза, разыскивая на полках собрание сочинений Николая Васильевича. Где-то оно было. В четырнадцати томах… Ага! Вон они! Тоже почему-то в самом углу.
Она механически пересчитала корешки, цифры на которых затерлись от времени… Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать… Елена Степановна вздрогнула – ведь точно было четырнадцать. Откуда взялся пятнадцатый? Что там может быть, в этом пятнадцатом?
Или показалось?
Она снова пересчитала – четырнадцать. С облегчением вернулась за стол, но верхняя полка то и дело притягивала взгляд. Библиотекарь переборола свою неприязнь к практикантке и как можно небрежнее попросила:
– Кира! Будьте любезны, пересчитайте, сколько томов в собрании сочинений Гоголя?
– Четырнадцать! – тут же ответила Кира, которая была занята важным делом: смывала светящуюся краску со стен.
– А вы все-таки проверьте!
Кира удивленно отложила тряпку и направилась к полкам. Елена Степановна напряглась, прислушиваясь.
– Десять, одиннадцать, – донесся до нее голос помощницы, – двенадцать, тринадцать, четырнадцать… пятнадцать!
Сердце Елены Степановны ухнуло куда-то в желудок. Она не выдержала и несолидным полубегом бросилась к Кире.
К ее ужасу, та уже держала в руках томик с числом 15 на обложке.
– Ничего себе! – у Киры глаза полезли на лоб. – Это же… второй том «Мертвых душ»!
Елене Степановне стало мучительно страшно.
– Вы перепутали! – заявила заведующая библиотекой, отняла книгу, но заглядывать в них не стала, сразу захлопнула и вернула в строй собратьев.
– Да не перепутала я! – Кира горела энтузиазмом. – Это точно второй том! Мы его вчера вызвали – он и появился! Вы сами посмотрите!
Кира протянула руку к собранию сочинений Гоголя и удивленно отдернула ее.
– Четырнадцать, – пораженно прошептала она. – Четырнадцать…
– Вот видите! – Елена Степановна потащила Киру за руку. – Померещилось!
Кира еще пару раз успела обернуться через плечо – ровный строй гоголевских томов заканчивался на четырнадцатом.
– Жаль, – вздохнула она, – это же второй том! Уникальная ценность! Если бы удалось его найти… да за эту книжку дрались бы!
– Да-да-да, – нервно подтвердила Елена Степановна. – Но вы ведь стенку мыли? Давайте я вам помогу! И вот Ник поможет, да?
Ник, который по обыкновению притаился между стеллажами, кивнул не сразу. Он продолжал смотреть на полку с собранием сочинений Гоголя.
…На следующее утро он пришел в библиотеку первым. Пока Елена Степановна мелкими глоточками вливала в себя фирменный чай, Ник, озираясь, подошел к таинственной полке.
Пересчитал тома Гоголя.
Зажмурился.
Снова пересчитал.
Довольно усмехнулся и вытянул на свет божий пятнадцатый том. У него был знакомый, который согласился за пятьсот рублей отсканировать и оцифровать книгу. Пятьсот рублей пришлось воровать у мамы, но Ник утешал себя тем, что скоро он продаст уникальный текст за большие бабки и тогда не только вернет украденное, но и завалит маму деньгами.
Междуглавие 7. Нет такого слова!
– Что он собирается с ними делать? – спросил первый том Мертвых душ.
– От-ска-ни-ро-вать, – объяснил Маленький принц.
– А что это? – встревожился первый том.
– Нет такого слова, – гордо заявил Энциклопедический словарь 1979 года издания.
– Нет такого слова, – ни менее гордо сообщил тридцать первый том Большой советской энциклопедии, изданный в 1955 году.
– Да не волнуйтесь вы, – встрял в разговор Ильф-и-Петров, просвещенный компьютерным самоучителем, – это значит, что он собирается перевести их в электронный вид.
И Словарь, и Энциклопедия попытались испепелить выскочку взглядом.
– Зачем? – спросил Маленький принц. – А что это? А это не больно?
– Насчет больно не знаю, – улыбнулся Ильф-и-Петров. – А зачем… может, он хочет выложить их в интернет?
Словарь и Энциклопедия демонстративно отвернулись.
– Нет такого слова, – прошипели они друг другу.
– Это все сленг! – уверенно сказал Словарь, смягчая звук «л».
– И хорошо, если приличный! – возмутилась Энциклопедия.
– Элементарные слова пишут с ошибками, а выдумывают себе новые. Загубят наш исконный, наш русский язык! – всплеснул страницами том с рожью на обложке.
Казалось, что рожь от возмущения заколыхалась.
– Послушайте, – нахмурился первый том, – меня очень беспокоит этическая сторона вопроса. Дело в том, что Николай Васильевич сжег эту книгу. И мне кажется, что в данном случае его воля – закон. Мы не должны допустить интернета…
– Нет такого слова! – возмутились хором Энциклопедия и Словарь. – Следите за своим языком! Вы в приличном месте находитесь!
– Но я не об этом! – возмутился первый том. – Сейчас речь не о словах, а о том, что нельзя допустить, чтобы эту книгу отсканировали!
– Нет такого слова! – рявкнул словарь.
– Нет иноземным словам! – крикнул ржаной том.
– Да идите вы… – первый том сделал мучительную паузу, подбирая слово, которое есть, – в макулатуру!
Глава 8. Упрямые души
Ник ругал себя последними словами. Это ж надо – так лохануться!
Он несся из библиотеки, чтобы успеть отнести редкую книгу другу, а когда пришел, оказалось, что книгу забыл!
Вроде бы помнил, что клал ее в сумку, но, видимо, задумался о чем-то другом. Или мимо сумки положил. Передоговорился на завтра. Неприятно, потому что день потерял, да и вытянутые у мамы пятьсот рублей жгли карман.
По пути домой Ник заскочил в букинистический магазин, узнать, сколько может стоить рукопись второго тома «Мертвых душ», но букинист почему-то рассмеялся. Сказал, что неплохо бы Нику сначала немножко самому книжки почитать, перед тем как пытаться продать то, чего нет. А еще сказал, что если бы нашли второй том «Мертвых душ», то в нормальной стране хватило бы денег на то, чтобы построить десять новых библиотек.