Смерть краскома (СИ) - Страница 8

Следует внести ясность в понимание менталитета нации на текущий момент. Ведь никого не удивляет то, что евреи наложили на образ Одессы-мамы своеобразный шарм. Но чем отличались евреи от старообрядцев или латышей? Те же гонимые, живущие в двух системах координат. Мало афишировалось, но наследством пребывания в Речи Посполитой, явился подавляющий процент иудейского населения в городах Курляндии. Прекрасно уживавшийся с так же угнетаемыми куршами и семигалами - и те и другие ненавидели угнетателей, так же национально окрашенных - остзейцев. Царь Пётр и его наследники, отвоевав край, не принялись рушить отлаженный механизм и менять элиту, на русскую, мудро превратив немцев в прокладку. Используя давно известную формулу "Царь хороший, это бояре гады", где вместо бояр были бароны. Даже наведение порядка при бунтах русскими войсками, на великороссов как нацию обиду не наводило - как не обижаются на бездушный инструмент причиняющий боль, это его функция, а не потребность. Но со временем в городах среди рабочих и солдат очень усилилась работа прекрасно говорящих и по латышски местных еврейских агитаторов, вначале из Бунда, а потом значительное их число влилось во вновь созданную Социал-Демократию Латвийского Края, причём сразу в радикальное боевое крыло, напоминающее сицилийскую мафию. Население, фрондирующее в основной своей массе, если не поддерживала эсдеков напрямую, но сочувствующее.

Не заложили нас оккупационным властям по этой причине. Хотя когда после ночного перехода до озера Энгуре добрались, на окрестных хуторах не могли не слышать топоров дровосеков землянки ладящих. Здешние леса я так же с ружьишком исходил в юности, потому практически знал, где легче спрятаться. Но в подобравшейся компании служители охотничьей богини Медне были, посерьёзней меня, только называли они её иначе. Мною из башни освобождённые все из нашей ХII армии оказались, а она состояла сплошь из латышей и сибиряков, половина которых до призыва тайгой кормилась. Чему я только обрадовался - надоело во все бочки затычкой лезть. Свою винтовку с оптикой вручил мелкому мужичку, по обличию явно с азиатскими кровями, но с редким даром пулю чувствовать - инструментом должен пользоваться мастер. Попасть в глаз бегущему зайцу за сотню шагов - это впечатлило, снайпера окрестил Мазай, тот тоже по зайцам практиковался. Ещё один спец такого же уровня нашёлся по дракам восточным, не запомнил названия, хотя расслышал что-то про нанайцев. Тут уж мне всерьёз с ним помахаться пришлось, за линией фронта авторитет одними погонами не заработать - стая выбирает сильнейшего в вожаки и требовалось этому соответствовать. Хотя я только обрадовался, что, наконец, достойный спаринг-партнёр появился, который в весе хоть и уступал мне изрядно, но верток, оказался неимоверно. Потирая ушибленные места, Нанай что-то проворчал, что мне следовало предупреждать о том, что за меня духи ворожат, но почувствовал с этого момента исходящую от него преданность превосходящую даже собачью. Своей властью возвёл его в младшие унтер-офицеры и обязал ежедневно не менее двух часов бойцов рукопашке обучать. СО ВСЕЙ СТРОГОСТЬЮ!

Просто отсиживаться и толстеть не халявных харчах было перед самим собой стыдно, потому, когда через недельку наш партизанский быт наладился, малыми группами принялся народ выводить на диверсионные операции - уж больно место было удобным. Ведь на станции Тукум А/О Московско-Виндаво-Рыбинская ж.д. раздваивалась веткой на сам порт Виндаву и столицу Курляндии Митаву. А по первой ветке, как раз в разумной от нас отдалённости за станцией Церен разбегалась ещё узкоколейная Стендско-Виндавская ж.д. сеть. Нынче всё это построенное на русские деньги дорожное изобилие трудилось на германскую армию, и это безобразие требовалось хоть отчасти унять.

Первоначальные задания группам ставились не сложные, типа "Пойдёшь в деревню и отравишь колодец". Хотя с учётом специфики того, что жили в Курляндии не деревнями, а на хуторах или при имениях, имевших водозаборные колонки, ядом (которого и не имелось) мы не пользовались. Но вот в удовольствии из ближайшего леска расстрелять пяток расслабившихся на отдыхе в имении германских военнослужащих (желательно в званиях) не отказывали. Другим развлечением, были засады на мелкие обозики на дорогах. Сибиряки очень грамотно умели уходить лесами от преследователей, а стрелки старательно эту науку перенимали.

При нападении на спирто-крахмальный заводик, планировалось продукцией, бывшей повсеместно валютой, разжиться. Но помимо огненной воды наткнулись на складе готовой продукции ещё и на три ящика хозяйственного мыла, которое являлось валютой ещё более конвертируемой - давно уже все в бане только золой пользовались. Разумеется, и эту драгоценность прихватили, перед тем как поджечь стратегическое предприятие. Но в банный день на мыло поступили нарекания - оно не мылилось. Тогда только выяснилось, что очевидно так спиртовиков развели немецкие сапёры, всучив за шнапс очень похожий на мыло новомодный тол.

Добро выкидывать не стали, но отомстить обманщикам душа требовала, и решено было вернуть взврывчатку законным владельцам. Уже названная железка в дневном от нас переходе пересекала речку Джуксте, с приличным мостиком, на нем то и надумали злополучные ящики оставить - поедут старые хозяева на поезде и подберут. Разумеется, тащить груз пришлось, потея, но в той же речке и пот смыли, когда пришлось в студёную воду прыгать. Вагон с ценностями из подорванного поезда как раз в воде оказался, несмотря на половодье, товар почти не подмок. Мануфактура для пошива мундиров годилась и на прочую одёжку и обменивалась на мыло даже лучше спирта. Которым, правда, пришлось немного пожертвовать, прыская на слабо повреждённые вагоны, но иначе те разгораться не хотели. Зато когда занялись, то даже рваться стали - видно там и боеприпасы везли. О том, что заблокированную при аварии теплушку с охраной не поджигали доказывать не стану, но и запор ломать нам было некогда, да и опасно - в рядом расположенном вагоне снаряды могли рвануть. Значит либо выжили германцы, либо смерть приняли лёгкую и быструю.

Только в этот момент операцией руководил уже не я, а младший унтер-офицер Нанай. Меня сильно контузило при взрыве, вновь лично вздумал привязанный к иницирующей тол гранате шнур дёрнуть. Хоть замедление у неё было аж 16 секунд, но добежать до укрытия успел частично, волной и тряхонуло в спину, так, что вырубился. Это сколько ж штук сукна на телегу пришлось не доложить, что бы меня вывезти? Но народ корыстью пренебрёг, хотя и так обозик получался если не золотым, то позолоченным наверняка. Десятину атаманскую мне при дележе добычи не сократили, хоть я продолжал в отрубе пребывать. А ведь между собой ругались ожесточённо даже за оттенки фельдграу достававшегося габардина и молексина.

Привезли меня на базу ни живого, ни мёртвого - дышал, но глаз не открывал. Мазай смастерил наскоро бубен да принялся надо мной шаманить, что странно - результативно, я ожил. Оказалось, что и он дар имел, только его шаман и к ремеслу своему загодя обучал. Я же мало того что объект служения сменил, так и познавал всё эмпирически, в основном в моменты критические. В эту свою кОму моя душа из тела вырвалась и за кромку заглянув, смогла с ещё не растворившимися в биополе земли коллегами разных времён, тела которых смерть в округе приняли, пообщавшись даже опытом и знаниями обменяться.

Это я очень информативно прогулялся - здесь за 1944-1945 года похоронили почти полторы тысячи бойцов одетых в русские гимнастёрки. Майоров, лейтенантов, но больше всего рядовых, самых разных национальностей, среди которых примерно каждый десятый был моим соплеменником. От них я узнал, что теперешняя война перерастёт в Гражданскую и верх в кровавом противостоянии одержат большевики. Но через два десятка лет вновь германцы нападут, и вот уже эта бойня пожрёт десятки миллионов человек. Потому-то готовиться к ней надлежит уже нынче - учиться воевать правильно, оружие хорошее делать, а для всего этого государственный строй поменять. Это всё поведала слившаяся с моей душа капитана-танкиста Паулса, сгоревшего в Курземском котле. Он был сыном служившего под моим же началом разведчика Тука - вот какие в жизни совпадения случаются, ни в какой сказке забористей не придумать. Так же глубоко пообщаться с другими аморфными сущностями не успел - Мазай мою удвоившуюся душу в тело вернул, но покидая, вскользь всё же успел заметить, что это будет уже совсем другая война. Война моторов! Даже аэропланы и лоханки (танки по-английски) той эпохи успел разглядеть.