Смерть и фокусник - Страница 36

Флинт снова пролистал свой блокнот:

– Книги в мягких обложках или какую-то подобную ерунду.

– Верно. И слова, которые нам столь удачно процитировал издатель, были произнесены следующие: «Образованные люди всегда отличат настоящего Клода Уивера от фальшивок».

– И вот от этого он, спотыкаясь, ушел в ночь?

– Эти слова стали для него прозрением.

– Что?

Спектор продолжал:

– Есть кое-что, что все еще беспокоит меня во сне Флойда Стенхауса. Если я смогу понять его, то смогу понять и все остальное. Мне кажется, что в этих снах может быть что-то еще, что-то помимо очевидного символизма. Ответьте мне вот на какой вопрос: когда Флойд Стенхаус позвонил Ансельму Рису вечером двенадцатого, что сделал Рис?

– Отчитал его за столь поздний звонок.

– Да. А потом?

– Все равно выслушал сон.

– Хорошо. И?

– И… – Флинт задумался, – и записал его.

– Вот оно! – Старик щелкнул пальцами. – Олив Тернер слышала царапанье ручки Риса, когда он записывал сон Стенхауса. Что означает…

– Куда делись записи?

– Именно. Если Рис записал то, что рассказал ему Стенхаус, куда делись записи? Предположительно их забрал убийца. Но почему? Может быть, в самом сне было что-то уличающее его? Это кажется странным и совершенно невозможным, но почему бы еще эти страницы исчезли? – Спектор сиял. – Что-то еще исчезло. Подумайте о том, что Олив Тернер рассказала нам о кабинете доктора и о том, что было найдено на столе убитого, когда полиция наконец приехала туда.

– Я думаю.

– Хорошо, я дам вам подсказку. Уолтер Грейвс много чего не видел со своей точки обзора между деревьями. Но одну деталь он все же разглядел. Что это было?

Настала очередь Флинта просиять:

– Выпивка. Они пили.

– Он налил им обоим напиток из стеклянного графина. Но когда приехала полиция, на столе стоял только один стакан. Всего один во всем кабинете. И они искали везде, не так ли? Так куда же делся второй стакан?

Флинт внимательно осмотрел свои ботинки:

– Зачем убийце брать один из стаканов?

– Возможно, по той же причине, по которой он вырвал страницы со сном Стенхауса. Разгадай причину одного, и ты, вероятно, поймешь и второе.

– Вы ведь поняли, не так ли, Спектор? Не хотите дать мне подсказку?

– Пока нет. Но скоро дам, Флинт. Мне нужно сделать кое-какие приготовления.

– Для чего?

Глаза Спектора сверкнули в свете лампы:

– Для грандиозного финала.

Раньше в этой точке повествования читателю бросался вызов. «Перед вами все данные, – сказал бы я, – которые нужны для установления личности убийцы доктора Ансельма Риса и Пита Хоббса, а также средств, с помощью которых эти убийства были совершены».

В наши дни такая практика устарела и вышла из моды. Но кто я такой, чтобы мешать читателю развлекаться? Действительно, все улики налицо, да еще и на виду. Если среди вас есть потенциальные сыщики, сейчас самое время заявить о себе. Приза, материального или иного, не будет, кроме тихого наслаждения победой в том, что один мудрый человек однажды назвал «самой великой игрой в мире».

Джозеф Спектор раздал очень четкие инструкции. В первую очередь он требовал, чтобы Джордж Флинт был доступен с девяти утра. Осоловелый и раздраженный инспектор добрался до дома Рисов в Доллис-Хилл в пять минут десятого. С ним был Джером Хук, а дверь открыл сам Спектор.

– Ах. Джентльмены. Очень рад, что вы смогли прийти, – сказал он шутливо.

– Спектор, что происходит? Что мы здесь делаем?

– Заходите, заходите, быстрее.

Они прошли в коридор:

– Что здесь происходит?

– Скоро прибудут гости. Но сейчас здесь хозяйничаем мы. Лидия Рис провела ночь в отеле «Дорчестер». А Олив Тернер согласилась побыть у сестры. – Он провел их в заднюю часть дома, на кухню. – Будьте добры, подождите здесь. Если я все правильно рассчитал, то Флойд Стенхаус должен прибыть первым.

Флинт и Хук обменялись взглядами. Несмотря ни на что, Флинт не до конца доверял старику.

Стенхаус действительно прибыл первым. Он как всегда нервничал, и Спектор провел его гостиную, где, как ни странно, на маленьком деревянном столике стояла металлическая птичья клетка.

– Мистер Спектор, что все это значит? Я рад сделать все возможное, чтобы помочь найти убийцу доктора, но…

– Это Протей, – пояснил Спектор, указывая на клетку. – Я называю его так, потому что он живет в клетке Протея. И потому что, как и Протей, он славится своей податливостью, гибкостью и способностью приспосабливаться. – Левой рукой он приподнял клетку. Сквозь узкие прутья была видна маленькая, красивая желтая птичка. – Конечно, у него есть подруга – мне была бы невыносима мысль о том, что такое существо сидит в вечном заточении в одиночестве, – но для наших целей одного Протея будет достаточно. Пожалуйста, не стесняйтесь осмотреть его. И клетку, разумеется.

Стенхаус наклонился вперед и посмотрел на птицу, которая надменно ответила на его взгляд, чуть склонив голову набок.

– Гибкостью, вы говорите? – уточнил Стенхаус.

– Конечно. Он может исчезать по желанию. Смотрите. – И по щелчку пальцев старика птица исчезла.

Молодой музыкант выпрямился, а глаза у него расширились и остекленели:

– Что вы с ней сделали?

– Ничего. Как я уже говорил, это полностью в его власти. Он вернется, когда будет готов. – С этими словами Спектор щелкнул пальцами еще раз, и птица вернулась. – Пожалуйста, осмотрите клетку, если хотите.

Стенхаус так и сделал, с недоумением глядя на птичку:

– Но куда он делся?

Спектор слегка усмехнулся, наслаждаясь реакцией молодого человека:

– Восхитительный маленький трюк, не так ли? И довольно запутанный. Но он дьявольски прост, если подвергнуть его хотя бы самому элементарному исследованию. Все дело, конечно, в клетке. Птица не двигается. Но сверху и снизу клетки установлены зеркала. Отвлекая внимание наблюдателя – например, щелчком пальцев, фокусник может просто повернуть ручку на верхней части клетки, переместив зеркала так, чтобы они загораживали птицу, но давали прекрасный обзор шторы, которая находится за ней.

Он пожал плечами, и Стенхаус опустился на свое место:

– Довольно примитивно, согласитесь.

Стенхаус смущенно хихикнул:

– Вы меня совершенно одурачили.

– Я не уверен, что верю вам, – произнес Спектор. – Думаю, вы просто добры к старику. В конце концов, это древний трюк. Ему несколько тысяч лет. Правда, это был особенно красивый пример…

– Не нужно скромничать, Спектор. Мы все должны принимать свои сильные и слабые стороны. Я гениальный музыкант. А вы такой же фокусник.

Теперь Спектор рассмеялся.

– Ну, у меня бывали отзывы и похуже, – сообщил он, – но есть один серьезный момент. Видите ли, я показал лишь один из многих, многих методов, с помощью которых человеческое тело – живое или мертвое – может исчезнуть из запертой комнаты.

Флинт незаметно наблюдал за происходящим через дверной проем гостиной. Пока он не узнал ничего для себя нового.

Вскоре после этого домой вернулась Лидия Рис, а с ней и Олив Тернер. Женщины встретились за утренним кофе в «Дорчестере», после чего пришли на маленькое представление Джозефа Спектора. Они не обрадовались ни птичьей клетке, ни Флойду Стенхаусу.

Следующей прибыла машина Маркуса Боумана: гул мотора был слышен уже на подъезде к Доллис-Хилл. Боумана впустил сержант Хук, и он переступил порог в угрюмом молчании. Когда он вошел в гостиную, Лидия взглянула на него, но потом отвернулась. Он промолчал и сел в дальнем конце комнаты.

– Спасибо, что пришли, мистер Боуман, – сказал Спектор как любезный хозяин. – Мы не задержим вас надолго. Да и кто знает? Возможно, вы узнаете кое-что новое.