Служитель кристалла - Страница 23

Но все-таки смерть Сулеза была такой жуткой…

Энтрери потянулся к мечу, напрягая всю волю, ожидая сопротивления клинка.

В коридоре кто-то был.

Мгновенно натянув перчатку, убийца схватил меч и сунул его в ножны прежде, чем дверь в комнату распахнулась — очевидно, дроу считали, что человек не имеет права на частную жизнь и стучать не обязательно.

— Пошли, — отрывисто бросил Киммуриэль Облодра и развернулся, чтобы уйти.

Энтрери, однако, не шелохнулся, и дроу, поняв это, обернулся. На красивом, с точеными чертами лице Облодры отразилось изумление, почти сразу сменившееся угрозой.

— У тебя теперь отличное оружие, — заметил Киммуриэль. — Прекрасное дополнение к кинжалу. Не бойся. И я, и Рай'ги прекрасно понимаем, на что способна перчатка, которую ты носишь на правой руке не снимая. Мы знаем ее силу, Артемис Энтрери, и знаем, как с ней бороться.

Убийца и бровью не повел. Псионик блефует? А может, изобретательным приятелям действительно удалось найти способ противостоять перчатке? Как бы то ни было, в эту самую минуту Киммуриэлю все равно ничто не поможет. Убийца криво ухмыльнулся. Дроу тоже понимал, что человеку ничего не стоит без помех пересечь комнату, без труда отвратить всю его псионическую силу и всадить в него клинок.

Но если даже невозмутимый могущественный дроу и дрогнул, то виду не показал.

Как и Энтрери.

— В Лускане есть работа, — объявил, наконец, Киммуриэль. — Наш друг Морик так и не предоставил драгоценности.

— Что же, мне опять надо стать посыльным? — едко осведомился Энтрери.

— Больше никаких разговоров, — жестко сказал Киммуриэль. — Он нас подвел.

Беспрекословность его тона поразила Энтрери, но он и глазом не моргнул, а Киммуриэль снова повернулся и вышел. Убийца прекрасно понял, что дроу только что недвусмысленно отдал ему приказ убить Морика. Учитывая, что вор не оправдал надежд беспощадных дроу, ничего странного в этом не было. Но все же Энтрери показалось непонятным, почему Джарлакс с такой легкостью обрывал единственную ниточку, связывавшую их с богатейшим рынком Лускана, даже не потребовав у воришки объяснений. Джарлакс, конечно, и раньше вел себя необычно, но это было совеем из рук вон.

И тут Энтрери, вышедшему вслед за Киммуриэлем, вдруг пришло на ум, что главарь об этом даже не знает.

Смутные догадки и опасения лишь укрепились, когда они вошли в маленькую комнату. Там их ждал только Рай'ги.

— Морик снова подвел нас, — без обиняков приступил к делу колдун. — Он сам поставил на себе крест. Он знает о нас слишком много, а преданности в нем ни на грош, что же остается делать? Отправиться в Лускан и убрать его. Все просто. До драгоценностей мне дела нет. Если они у него, можешь использовать их по своему усмотрению. А мне принеси сердце Морика.

Договорив, он отошел в сторону, открывая волшебный межуровневый переход, на другом конце которого смутно виднелся переулок позади дома Морика.

— Надо бы снять перчатку, прежде чем ты войдешь внутрь, — заметил Киммуриэль, и Энтрери невольно подумал, уж не подстроено ли все это нарочно, чтобы обмануть его. Само собой, умный убийца предвидел такой поворот, а потому спокойно подошел к туннелю и шагнул внутрь, с усмешкой поглядев на псионика.

Он сразу оказался в Лускане и, обернувшись, увидел, что туннель за ним закрывается. Киммуриэль и Рай’ги смотрели на него оттуда, и их лица одновременно выражали злобу, замешательство и любопытство.

Энтрери на прощанье насмешливо помахал им рукой в перчатке, и туннель закрылся. Теперь они, конечно, задумаются, как это ему удается управляться с перчаткой, которая вроде как должна препятствовать любому волшебству. Дроу пытались выяснить, какова действительная мощь этого предмета и где пределы его возможностей, чего Энтрери и сам пока не понял. Однако помогать ненавистным дроу он не собирался, а потому подменил настоящую перчатку фальшивкой, с помощью которой обманул и Сулеза.

Едва выйдя из переулка, он поменял перчатки и спрятал поддельную в сумку на поясе, которую скрывал под плащом.

Попав в комнату Морика раньше хозяина, он с удивлением отметил, что тот даже не попытался усовершенствовать западни на двери своего жилища. Ему это показалось странным, поскольку, если Морик действительно подвел безжалостных дроу, ему следовало бы ожидать незваных гостей. А вор, похоже, продолжал жить в маленькой квартирке, как раньше.

Энтрери не хотелось сидеть здесь и тупо ждать, поэтому он вышел на улицу и стал бродить от одной забегаловки к другой. Несколько раз к нему пытались привязаться нищие, но ему хватало бросить взгляд, чтобы они сразу отставали. Один карманник позарился на его кошелек, но Энтрери одним движением сломал ему запястье и оставил парня сидеть в сточной канаве.

Решив, что уже пора бы возвращаться в жилище Морика, он набрел на одну таверну на улице Полумесяца, под названием «Мотыга». В заведении было почти пусто, дородный хозяин протирал барную стойку, по другую сторону которой примостился тощий человечек, развлекавший его своей болтовней. Энтрери задержал взгляд на одном из немногочисленных посетителей.

Человек, расположившийся за столиком рядом со стойкой, сидел, не привлекая ничьего внимания, а лицо его было полускрыто капюшоном поношенного плаща. Казалось, он спал — ссутулившись, клюя носом, мерно и глубоко дыша. Однако от Энтрери не укрылось, что голову он опустил ровно настолько, чтобы можно было видеть все происходящее вокруг. Похоже, он притворялся.

Еще он приметил, как вздрогнул человек, очевидно заметив его.

Энтрери подошел к стойке и встал рядом с беспокойным тщедушным человечком, который поспешил объявить:

— У Арумна уже закрыто.

Убийца смерил его презрительным взглядом.

— Разве тебя не устроит мое золото? — неспешно повернувшись, обратился он к тучном хозяину.

Трактирщик поглядел на него внимательно и оценивающе, и в его взгляде отразилось уважение. В ремесле Арумна одной из главных способностей было умение по достоинству оценить клиента. По скупым, четким и уверенным движениям незнакомца было ясно, чего он стоит. И тщедушный человечек, и «спящий» хранили молчание.

— Да ну, Джози просто выпендривается, не обращайте внимания, — добродушно промолвил Арумн, — Я и впрямь собирался сегодня закрывать пораньше. Посетителей мало.

Энтрери это устроило, но он продолжал смотреть туда, где сгорбился «спящий»,

— Два медовых, — заказал он и бросил на стойку два золотых, превышавших стоимость выпивки раз в десять.

Не обращая больше внимания ни на Арумна, ни на беспокойно ерзавшего рядом Джози, он пристально следил за третьим посетителем. Джози даже осведомился, как зовут господина, но Энтрери пропустил вопрос мимо ушей. Он внимательно разглядывал сидевшего, уже уверенный, что это Морик.

Хозяин поставил заказ на стойку. Убийца обернулся, взял затянутой в перчатку рукой один стакан с темной жидкостью и поднес его к губам, а второй толкнул левой рукой так точно, что он проехался по всей стойке и полетел с нее прямо на колени «спящему».

Арумн от неожиданности ойкнул. Лягушачий Джози вскочил.

Морик — а это действительно был он—в последнее мгновение поймал полный стакан и быстро отвел подальше руку, чтобы не забрызгаться. Энтрери довольно усмехнулся.

Он слез с табурета, прихватив свою выпивку, и сделал вору знак выйти с ним на улицу. Но не успел он сделать и шагу, как почувствовал, что кто-то хочет схватить его за руку. Это был Лягушачий Джози.

— Нет, нельзя! — тонким голосом прокричал человечек. — Нельзя выносить стаканы из бара!

Энтрери взглянул сначала на его руку, а потом так спокойно и холодно посмотрел в глаза этому заморышу, что тот понял: дотронься он еще раз, и поплатится за это жизнью.

— Нел… — снова начал Джози, но голос его дрогнул, и он ретировался к стойке.

— По-моему, золота достаточно, чтобы за них заплатить, — заметил убийца хозяину, которому тоже было несколько не по себе.

Идя к двери, убийца с некоторым удовольствием прислушался, как Арумн шепотом ругает Джози за его дурость.