Случайная жизнь (СИ) - Страница 6

В нападении участвовало больше пятидесяти человек, хотя мне показалось, что их было гораздо больше. Слишком уж напористо они действовали.

Когда сели завтракать, случилось сразу два события. Первое — примчалась тётка, которая начала обхаживать меня, как наседка цыплят. Второе — прибытие пяти гвардейцев, которые должны доставить меня к царю.

Честно сказать, когда я увидел гвардейцев, слегка даже струхнул. Хрен его знает, что у царя в голове. Вдруг надумает обвинить в этой бойне меня. Но делать нечего, пришлось собираться и ехать, куда повезут. Почему-то поехали не в сторону Кремля, как я ожидал, а к немецкой слободе, или, как говорят в простонародье, на кукуй.

Царя интересовал только один вопрос, что и как взрывалось во время произошедшего нападения. Как я понял, ему уже донесли, что отбито это нападение при помощи взрывов, от которых погибли все агрессоры. Пришлось объяснять сначала на пальцах, а потом и рисовать, что и как делал. Благо, рука немного отошла и хоть как-то начала шевелиться, а то я даже не представляю, как бы рисовал левой. Ещё его очень интересовало, кто придумал подобные мины. Пришлось сдаваться и косить под дурака: типа, оно само, а я больше так не буду. Он сначала с недоумением поглядывая на меня, потом, думаю, что разгадал игру и начал ржать. Ну хоть так, а то ещё обиделся бы. Просмеявшись, обозначил, чтобы на земли Старицких претендовать не смел, там и без меня желающих хватит. И чтобы мстить не смел, он сам поговорит с оставшимися в живых и решит этот вопрос. Хватит, дескать лить православную кровь. Отпустил он меня ближе к обеду с наказом хорошо учиться, и тогда все у меня будет хорошо, если выполню его хотелки. Как-то так я понял его наставления. На удивление, домой меня доставили на карете. Мою лошадь привели в поводу сопровождавшие гвардейцы. Похоже царь обратил внимание на моё не самое лучшее самочувствие. Вот и распорядился отвезти в целости и сохранности. Пока я был на приёме, сформированный караван учеников ушел. Понятно, что никто меня ждать не стал. Да оно и к лучшему. Сейчас ни о какой дороге не может идти и речи. Слишком уж хреново я себя чувствую. В карете ехать оказалось намного хуже, чем в седле, и я не хило разбередил рану. Поэтому, по возвращении домой попал в цепкие руки тетушки, которая, никого не слушая, уложила меня в постель.

Неделю мне пришлось проваляться в кровати. Рана воспалилась, начала долбить температура. Короче, я испытал все радости жизни. Выздоровление почему-то двигалась очень медленным темпом. Временами даже накатывала непонятная слабость. Складывалось ощущение, что переболел коронавирусом. После этой гадости состояние было схожим с тем, что сейчас переживал. Тётка все это время просто не отходила от меня ни на шаг. Она даже прогнала своего ухажера, который заявился к ней на следующий день после того, как меня свалило с ног. Дядька тоже не сидел без дела. Он продал добытые в прошедшей бойне трофеи и разделил выручку между нами по-братски, заявив при этом, что я ему ничего не должен. Также он восполнил все потраченное на отражение атаки. Закупил, как приличное количество пороха, так и новые котелки с котлами. Не забыл он купить и замки к пистолетам взамен утраченных. Среди трофеев оказалось на удивление много пистолетов. Поэтому, по моей просьбе, дядька оставил для моих нужд десяток стволов. Я рассудил, что раз придется добираться самостоятельно, то надо усилить огневую мощь нашего небольшого отряда. Мало ли, как все сложится в дальнем пути. Лучше пусть пролежит не востребованным, чем не хватит в нужный момент.

Как только начал более-менее нормально себя чувствовать, сразу засобирался в дорогу. Ещё есть надежда догнать караван в пути. Как не крути, а чем больше обоз, тем медленнее он движется. Поэтому, надежда догнать есть. Хотелось бы прибыть в пункт назначения одновременно со всеми. При таком раскладе не придётся искать учебное заведение самостоятельно. Думаю, там уже все оговорено заранее, и заведения ждут своих учеников. Если опоздаю к началу занятий, то могут и послать, куда подальше. Хрен его знает, как там все сейчас устроено, лучше не рисковать. Так-то эта учёба мне и нафиг не нужна, сам могу научить. Но бумагу о том, что закончил заведение, по возвращении надо будет показать. Поэтому хочешь — не хочешь, а учиться придётся.

В начале пути я попытался ехать в карете и не смог. Слишком уж её трясло, отчего ране не становилось лучше. Поэтому, уже через час пути перебрался в седло. Несмотря на не самое лучшее состояние моего организма, двигались быстро и делали в два раза более длинные переходы, по сравнению с ушедшим вперёд караваном. Ночевали в удобных для этого местах на свежем воздухе. Я решил воздержаться от посещения всевозможных трактиров по пути следования. Во-первых, мне не особо нравилось здешнее обслуживание, а во-вторых, хотелось сразу привыкнуть к такому передвижению. Ведь Европа сейчас вшивая, и нахватать этих насекомых нет никакого желания, лучше уж пожить на улице, чем чесаться от укусов этой напасти.

Целую неделю мы двигались без каких-либо проблем, а потом меня украли.

После очередной ночёвки на окраине небольшой деревни я проснулся связанным, лёжа в скрипучей телеге, прикрытый куском непонятной ткани. Ни осмотреться, ни понять, что произошло, не получилось по понятным причинам. Оставалось только ждать, чем все это закончится. Больше всего терзали мысли, что с моими людьми, и кто это все затеял. У меня даже в мыслях не было, кому это нужно, если не считать Старицких. Но ведь царь ясно и конкретно сказал, что все решит. На нападение разбойников тоже не походит. Обычно они пленников не берут, даже с целью выкупа.

Так, теряясь в догадках, и провел весь день. Вечером меня выгрузили в непонятном сарае и, напоив водой, оставили валяться на сырой земле. О том, чтобы развязать или покормить, никто даже думать не стал.

Так я и лежал без движения, слушая шум от неторопливого передвижения прохаживающегося часового с той стороны ворот.

Приблизительно через час, онемевшими руками почувствовал прикосновение к ним чего-то мягкого и шелковистого. На попытку пошевелиться, послышалось недовольное мяу. По крайней мере, такой звук мне послышался. Решил лежать и не дёргаться. Спеленали меня умеючи. Я даже не пытался освободиться самостоятельно, понимая всю бесполезность данного действия.

К сожалению, я не знал, что происходит позади меня. Конечно же, догадался, что там мой кот. Что он там делает — непонятно, но пыхтит знатно. Не менее часа я провел в таком положении, пока не почувствовал, что путы ослабли. Сначала даже не поверил сам себе. Меня что, кот освобождает? Серьёзно? Да ну нафиг, не бывает таких чудес. Тем не менее, это похоже действительно так. Через небольшой промежуток времени у меня, действительно, руки оказались на свободе. Нет, полностью кот меня не освободил. Он перегрыз один виток на верёвке. Это ослабило путы и позволило выдернуть сначала одну руку и, таким образом, освободиться. Правда, случилось это не так скоро, как хотелось. За время моего пленения все тело затекло и буквально одеревенело. Пришлось долго ждать, пока руки придут в норму, и нарушенное в конечностях кровообращение не восстановится. Тем не менее, я освободился и первым делом приласкал кота, который от усердия, при моем освобождении, даже повредил себе что-то возле пасти. Понял это, когда смог рассмотреть его окровавленную морду. Нет, я не рассмотрел это в полной темноте. Это случилось чуть позже, когда сумел освободиться из плена.

А освобождение случилось буквально через пол часа после того, как избавился от пут.

Наверное, надо рассказать все по порядку. Когда скинул веревки и немного пришёл в себя, начал на ощупь обследовать помещение, в котором находился. Это был, как я уже говорил, сарай, но принадлежащий хорошему хозяину. За время его изучения я так и не смог обнаружить ни одного подгнившего бревнышка, из которых он сложен, или ослабленной доски на крыше. Правда, надолго изучение не затянулось, потому что на улице начался непонятный шум, а потом поднялась стрельба. В процессе начавшейся перестрелки рядом с воротами сарая послышалось польская речь, из которой я, даже не зная этого языка, понял, что один из моих похитителей дал команду другому убить пленника, то есть меня.