Слово как улика. Всё, что вы скажете, будет использовано против вас - Страница 6

Следующей задачей было прослушивание мужского голоса. Дуэйна допрашивали в тюремной комнате для допросов. Так бывает, если заключенного считают слишком опасным для того, чтобы возить его на допросы в полицейский участок. Дуэйн был опасен. Несколько его знакомых были обнаружены мертвыми или при смерти на автомобильных парковках. Еще несколько пропали без вести. Детектив сухо объяснила мне: «Быть соседом Дуэйна никому не пожелаешь». Его невозможно было безопасно доставить в полицейский участок, поэтому с ним беседовали в тюремной комнате для допросов. Единственная проблема была в том, что в тюрьмах шумно, даже в таких предположительно тихих местах, как комнаты для допросов. Допрашивающие Дуэйна офицеры были так сосредоточены на разговоре с ним, что, вероятно, даже не замечали фонового шума.

Мне предстояло сравнить голос Дуэйна в комнате для допросов с голосом на записи телефонного разговора. Дуэйн был непреклонен в том, что он ни при чем. Видимо, кто-то вошел в его камеру и выкрал его телефонную карту с PIN-кодом. Он сказал, что его травили, когда он только попал в эту тюрьму. Конечно, он не сообщил ни о травле, ни о краже, так как, по его словам, «в тюрьме такое не канает». Допрашивавшим его полицейским было непросто поверить его рассказу. Рост Дуэйна составляет около 1 м 93 см, а сложением он напоминает греческого бога, только со слишком большими бицепсами и довольно посредственной физиономией (которая уж точно не как у греческих богов). Поэтому возникало ощущение, что либо он все это придумал, либо остальные заключенные довольно легкомысленно относятся к собственной безопасности.

Помимо шума в тюремной комнате для допросов, была еще одна проблема: похоже, что микрофон располагался примерно в десяти метрах от того места, где сидел Дуэйн. Возможно, они боялись, что он украдет его, сломает или выкинет еще какой-нибудь фортель. Полицейских было ясно слышно, а вот заключенного – нет, хотя порой он весьма злился из-за их вопросов. Дуэйн не из тех, кому нравится, когда ему задают какие-либо вопросы, что подтвердили несколько его бывших лучших друзей. В итоге мне пришлось признать, что я лишь отчасти уверен в правильности идентификации голосов. На три балла из пяти, в то время как с Шейлой моя уверенность достигала четырех из пяти.

Диалог влюбленной пары по телефону был занятен. Мужчина все время говорил уголком рта, как в кино. Они старательно шифровались, но не обычным шифром заключенных: например, «полтора» у них значило «150 фунтов», а «липкой» они называли почтовую марку.

Только через десять минут мужчина наконец заговорил о том, что хочет, чтобы женщина отправила ему определенным образом замаскированный конверт. Он изо всех сил старался не говорить прямо. С этой целью он в какой-то момент произнес слово «envelope» [«конверт»] по буквам. Проблема в том, что у него изрядно хромает орфография, поэтому он говорил «e-m-v-i-l-i-p», «l-e-n-v-e-l-o-p» и так далее, и все это оказывалось пустым звуком для женщины, которая, не затей эта пара крайне преступное дело, без сомнения, заслуживала бы награды за свое терпение. Наконец, женщина произнесла по буквам слово «envelope», и мужчина согласился, что именно это он и имеет в виду. При этом он произнес само слово, что означало, что и женщина, и я десять минут страдали впустую. Затем они заговорили о коде, который следует написать на конверте, но мужчина вновь старался ничего не говорить прямо:

И так далее и тому подобное.

Любопытна и та часть диалога, которая касается героина и того, как его следовало поместить в конверт. Мужчина сказал женщине, что ей следует привезти «стафф» домой и потолочь его «на кухонном столе». Но перед этим ей нужно связаться с торговцем наркотиком и убедить его иметь с ней дело.

В итоге, несмотря на все попытки скрыть суть дела, диалог оказался совершенно прозрачным и понятным. Они очевидным образом договаривались о доставке контрабанды в тюрьму под видом письма от адвоката. Однако конверт был упакован так плохо, что его объемистый вид привлек внимание тюремных сотрудников. Тем временем Дуэйн продал весь героин своим сокамерникам, получил от них деньги и даже потратил их. Подозреваю, что его популярность среди коллег ушла в резкое пике.

Наконец, в суде, перед лицом неопровержимых лигвистических и фонетических доказательств, Дуэйн и Шейла были признаны виновными в сговоре с целью тайно доставить в тюрьму героин. Дуэйн получил к первоначальному сроку дополнительные четыре года, а Шейла была приговорена к двухлетнему заключению. Это дело интересно сочетанием лингвистических и фонетических доказательств. В самом деле, судя по моему опыту, дела, требующие идентификации голоса, почти всегда содержат хотя бы минимальные лингвистические аспекты.

В 2004 году мир потрясла публикация бестселлера с интригующим заголовком «Код да Винчи». Уже через месяц после выхода его из печати стало понятно, что это исключительное явление. Он стоял на полке в каждом книжном магазине Великобритании и США, его перевели на десятки языков, начиная с французского и кончая японским. Фотография автора, уроженца Новой Англии Дэна Брауна, красовалась на суперобложках и иллюстрациях к газетным статьям от Сиднея до Кейптауна, от Загреба до Мадрида и Нью-Йорка. Со временем появилось много связанной с этой книгой продукции: блокноты, наборы ручек и карандашей, футболки, DVD, подставки под кружки и так далее. Книга стала успешной торговой маркой. Я уверен, что в хит-парадах побывала тема «Код да Винчи», и даже существовали автобусные туры по Парижу и к старой приходской церкви в Шотландии.

Редко встретишь кого-то, кто не читал «Код да Винчи». Вообразите же мое изумление, когда мне позвонил Лью Пердью, писатель из Калифорнии, и заявил, что «Код да Винчи» (далее КДВ) – это плагиат с его работ, главным образом с «Дочери Бога» (2000 года, далее ДБ) и «Наследия да Винчи» (1983 года, далее «Наследие»), а также с его более ранней работы «Завещание Линца» (1985 года, далее «Линц»). Все работы Пердью были опубликованы задолго до «Кода да Винчи».

По словам Пердью, каждый следующий его роман был основан на предыдущем. В «Наследии» Пердью начал с исследования темы Леонардо да Винчи и религии в формате триллера, но позже ощутил, что к этой теме следует добавить исследование утраченного в современных религиях понятия женского начала. Пердью утверждает, что более поздние книги не просто переработка более ранних, а самостоятельные произведения, и не только в смысле проработки персонажей и сюжета, но и с точки зрения лежащей в их основе структуры фактов и сведений, хотя ранние и поздние книги во многом остаются схожими.

Центральным объектом книг Брауна и Пердью являются секретные документы, самим своим существованием угрожающие Римской католической церкви. Во всех романах между собой сражаются могущественные силы, желающие оставить документы в тайне или явить их миру. Сохранение их в секрете позволит Церкви удержать свою власть, а их обнародование значительно ее ослабит. Романы представляют собой крепкую смесь из романтических историй, убийств, коррупции среди церковников, мифологии и высокого искусства. Хотя некоторые из этих составляющих вполне ожидаемы в романах-триллерах, я предлагаю читателю решить самому, выходил ли Браун при написании КДВ за рамки дозволенного и является ли его книга плагиатом с книг Пердью. Хотя я работал на Лью Пердью, в этой главе я не буду высказывать собственное мнение, а только приведу сделанные мной наблюдения. Но для того, чтобы помочь читателю в этом деле, мне необходимо объяснить разницу между плагиатом, с одной стороны, и нарушением авторских прав — с другой.