Словен. Первый князь Новгородский - Страница 2

Отношения у них не сложились сразу. Она, видно, почувствовала, что Словену не нравилось, как верховодит она в семье, подозревала, что он пытается воздействовать на князя, может, даже настраивает против нее, и невзлюбила его, причем даже не пыталась этого скрывать, а, наоборот, при случае старалась подчеркнуть это, как было сегодня.

С Довбушем Словен никогда разговора о ней не затевал и молча сносил отчужденность и враждебность княгини. И сейчас он, старательно подбирая слова, проговорил:

– Три года мы не виделись, княгиня, и мне хочется отметить, что ты за это время расцвела еще больше.

– Ты, князь, как всегда любезен, – ледяным тоном ответила Гудни. – Но твои слова больше подходят незамужним девушкам, а я уже столько лет семейный человек…

– Некоторые женщины в замужестве расцветают, ты относишься к их числу.

Довбуш, видя, что Гудни вот-вот скажет что-то колкое, вмешался в их разговор:

– Словен привык говорить девушкам похвальные слова, потому что не женат…

– Как? Разве ты, князь, до сих пор не связал себя узами семейной жизни? – нарочито удивленно произнесла Гудни. – Это в твои-то годы?

– Какие мои годы? – пожал плечами Словен. – Моя жизнь только начинается.

– Наверно, не можешь найти вторую половинку? А хочешь, я тебе сыщу подходящую пару? – уязвила она его.

– Спасибо, – сухо ответил Словен. – Я уж как-нибудь сам устрою свою судьбу.

– Кстати, – не унималась Гудни, – к нам скоро в гости приедет племянница Велемудра. Чудесная девушка, совсем молоденькая. Вы будете прекрасной парой!

– Приезжает Бажена? Так она еще подросток, чтобы предлагать в жены.

– Была подростком три года назад. Теперь это обаятельная девушка, от которой сходят с ума многие из парней.

– Подожди, – вмешался Довбуш, – но Бажена сосватана за боярина Изяслава.

– И правда. Только я забыла совсем…

– Ладно об этом, – проговорил Довбуш. – Как в столице, что нового? Не намудрил чего-нибудь еще Велемудр?

Словен знал, что это больной вопрос для Довбуша, поэтому был предельно осторожен:

– В Рерике я давно не был, поэтому ничего не могу сказать.

– А разве ты не домой возвращаешься?

– Нет, наоборот. С дружиной направляюсь в стольный град.

– И что случилось? Снова война?

– Похоже. Какой-то саксонский герцог захватил Священную рощу. Великий князь собирает дружины, чтобы вернуть ее.

– Я знаю, кто этот герцог! – Гудни невольно подалась вперед. – Это Одвольф, сосед моих родителей. Мы с ним росли вместе. Он еще не раз признавался мне в любви и даже дважды засылал сватов. Человек крайне невоздержанный и опрометчивый. От него можно всего ждать. Так что я нисколько не удивлена, что его войска напали на Руссинию.

– Это полнейший бред, – произнес Довбуш. – Я не люблю своего дядю, но все равно скажу, что этого Одвольфа он расколошматит в два счета!

– Кто сомневается? Но вот такой вот мой бывший соседушка. Кидается из одного рискованного предприятия в другое. Что с ним поделаешь!

Они еще поговорили на этот счет, а потом Гудни ушла в свои покои.

– Как ты жил эти годы? – спросил Довбуш. – Какие перемены в племени?

– Да ничего особенного, жизнь текла ровно, пока великий князь не позвал в поход.

Довбуша при словах «великий князь» передернуло, словно плеснули на него кипятком.

– Сколько будет этот старикашка занимать мой престол? – с ненавистью проговорил он. – Когда мне исполнилось пятнадцать лет, князья и бояре говорили мне, что мой дядя передаст мне правление государством, что я буду великим князем, властителем огромного и мощного государства. А вместо этого он засунул меня в эту дыру. И никуда не пускает. За каждым моим шагом следят сотня зорких глаз из числа моих дружинников. Он ни в один поход не пригласил, я ни в одной битве не участвовал. А как овладевать полководческим мастерством? Сидя за столом или мечтая о победах в своей кровати? Как управлять государством, не зная, что происходит в стране и не имея возможности узнать что-то? Я не совсем глуп, все-таки что-то соображаю.

– Тебе надо поехать в столицу и поговорить с Велемудром.

– Пытался, но меня у ворот останавливали дружинники и возвращали назад. Говорили, что таков приказ великого князя.

Довбуш помолчал, вперясь неподвижным взглядом куда-то в стену, продолжал:

– Я подозреваю, что он замыслил мое убийство. В любой час может подослать убийцу. Или кинжалом поразят, или яду подсыплют. Да мало ли способов убить человека! Каждую ночь, засыпая, я молю богов, чтобы утром проснуться живым и здоровым.

– Но какой смысл ему устранять тебя? Ведь не вечно же он будет жить. Ему уже шестьдесят пять!

– У него трое сыновей да еще куча родственников. Все они жадно глядят на трон. Только мигни, кинутся наперегонки. Свято место пусто не бывает.

– Ничего, потерпи немного. Если до сих пор не случилось ничего, то и в будущем будет нормально. Пройдет какое-то время, и ты станешь править в Руссинии.

– Я перестаю верить в это. У меня уже в голове черт-те что, я начинаю бояться самого себя. Тут мы как-то гуляли у сотского, у него сын родился. Вечер поздний, звезды зажглись. И вот подхожу ко дворцу, а из-за угла навстречу мне вывертывается… Знаешь кто?

– Кто? – холодея внутри от жуткого шепота Довбуша, спросил Словен.

– Русс! Основатель Руссинии!.. Высокий, раза в два выше меня и завернут в черный плащ, даже лица не видно.

– А как ты узнал, что это Русс?

– Кто-то мне внутри сказал: «Это он, великий Русс!» Я обомлел совсем, стою, как столб. А он мне говорит низким, загробным голосом: «Бедный, несчастный Довбуш! Скоро наступит перемена в твоей судьбе, да мало радости она принесет». Сказал так и растаял передо мной, будто его и не было никогда. Долго я стоял, как молнией пораженный, а когда очнулся, увидел себя лежащим под крепостной стеной. Будто вихрем каким-то занесло туда. Вот такое видение было. А к чему оно и что означает, никак не могу уразуметь.

– Обратись к волхвам. Они тебе растолкуют.

– Уже ходил. Только они такого тумана напустили, что еще непонятней стало. Одно знаю точно: коли судьба мне сесть на престол, все переиначу, все переворошу, переделаю, перекрою, но чтобы стало не как при Велемудре. Всех его приближенных выгоню, всех любимцев вышвырну из столицы, чтобы духом их не пахло! Все будет по-моему, как я укажу, все будет пронизано моим словом и моим велением. Я даже имя Велемудр запрещу произносить!

Большие выпученные глаза Довбуша приобрели оловянный оттенок и казались безжизненными. Словену виделось, что он стал на какое-то время безумным, и ему сделалось не по себе.

– Успокойся, – произнес он, кладя свою ладонь на его. – Ты еще молод, и все впереди. Взойдешь на престол, установишь свои порядки, все будет по-твоему. Главное же в любом правлении – это чтобы народу было хорошо. Ты будешь заботиться о своих подданных, а они ответят тебе взаимной любовью.

До поздней ночи проговорили они, уткнувшись лоб в лоб, пока сон не сморил их, и они ушли спать.

А в обед следующего дня приехала княжна Бажена. Словен видел ее года три-четыре назад при дворе Велемудра. Это был худенький подросток, наивный, непосредственный. Ради забавы он несколько раз беседовал с ней, даже принял участие в какой-то игре. Сейчас из возка спустилась на землю высокая стройная красавица, изящная в своих движениях. «Счастливый этот боярин, который женится на ней, – завистливо подумал Словен, и внезапно им овладело чувство одиночества от своей холостяцкой жизни. – Не будь она сосватана, предложил бы ей руку и сердце!»

Бажена расцеловалась с Гудни, потом ее в щечку чмокнул Довбуш. Она удивленно проговорила:

– Вы оба уменьшились в росте! Раньше я смотрела на вас, как на взрослых, больших людей. А теперь вы для меня только взрослые, а ростом меньше меня. Мне это очень удивительно!

– Потому что ты выросла за последние годы, голубушка, – ласково проговорила Гудни. – И стала выше нас.

– А я что, тоже укоротился? – с улыбкой спросил Словен.